Ибо после ученика был подмастерье. И хотя многие ученики соответствовали этому уровню навыков, но официально ими не были. А всё потому, что ученика должен был взять в личное обучение мастер либо лично, либо после обращения в Международную конфедерацию магов. После обучения, чаще всего в пару лет, тот станет подмастерьем, после экзаменации Международной конфедерации магов, точнее её гильдиями или частной гильдии, что котируется на международном уровне.

И лишь после этого подмастерье заканчивал своё официальное обучение… и либо шёл работать в аптеку и продавать там рябиновый отвар, либо пусть всю жизнь поднимается до мастера. А вы как думали, в сказку попали?

Кто такой мастер? Хрен его знает, мне никто не докладывал. И хотя это было серьёзной промашкой со стороны этого мира, которую я потом исправлю, я примерно выяснил, что всего волшебников в Англии около 10000 тысяч. Причём несколько процентов из них прямо сейчас учится в виде студентов в Хогвартсе. Если учитывать, сколько забьёт на обучение после школы, у сколько хватит таланта либо пройти курсы, либо быть замеченным мастером чего-то и уже потом опять учиться, картина вырисовывается такая себе. И хотя кивать на канон моветон, но не думаю, что сейчас во всей стране есть хотя бы сотня мастеров. Ну, может если брать вообще всех, то будет и больше, но не думаю, что прям сильно.

Были звания и выше мастеров, но по ним я не нашёл ни информации, ни статистики в самой школе. Хотя, мне пока и думать о подобном рано. Школу бы закончить…

— Мэм, есть писать, мэм! — Щёлкнув каблуками о каменный пол замка, я выпучил глаза, вытянувшись по струнке. — Разрешите идти?

Роза лишь покачала головой на мои чудачества: — Ты точно уверен, что хочешь поехать домой? Я была бы и рада поехать вместо с тобой, познакомиться с твоей матерью, но… может, останешься? — Роза за прошедшие месяцы стала более уравновешенной. Как и я сам, впрочем…

Проводя с ней больше времени как правильный наложник, я буквально обласкивал её вниманием, как собачка, прыгая вокруг и удовлетворяя почти любую прихоть. Ну, в рамках разумного — девочка особо ничего не требовала, по своей природе млея лишь от прикосновений и пока даже не понимая прелесть тесного контакта в виде поцелуев и прочих, особенных ласк. Всё-таки, моя жопа не продаётся…слишком дёшево… и нет, я не альфонс, просто у меня нет чести и совести. Их я убил, расчленил и продал на органы лет в 20, когда пытался откупиться от военкома. Увы… здравствуй небо в облаках, кхм…

Поняв все свои косяки, я заключил, что единственным способом стать более человечным, это, барабанная дробь, взаимодействовать с людьми. Что, я повышен от капитана очевидности до адмирала ясен хрена? Вельми понеже…

Дык я и так контактировал, скажите? Ну да. Только теперь пришлось переобуваться на ходу, учась это делать так, чтобы в разговоре удовольствие, выгоду и смысл получал не только я, но и мои собеседники. Ну, помимо того, что это очень полезный и нужный каждому навык в жизни, это также самый простой переход от моего прежде отчуждённого отношения к обычному, человеческому.

Хотя бы потому, что весь упор идёт на одно и тоже — что я думаю, что я испытываю и прочее. Если слепок меня хотя бы примерно совпадает с собеседником то, в идеале, мы может стать даже друзьями — общие идеи и прочее будет сплочать, заставляя общаться всё больше. Так и отпадут костыли в виде выгоды и прочей ерунды…

В той жизни я именно потому и не общался особо ни с кем, что был доволен собой. Что мне другие? Была пару людей, что я мог называть друзьями. С ними я действительно общался, как с родными. И хотя кто-то назвал бы меня странным, но я был уверен — чтобы не случилось, я могу положиться на них, они на меня. Я могу послать их сегодня в жопу, быть серьёзно посланным в ответ, а уже завтра мы будем как ни в чём не бывало вместо что-то обсуждать, даже не задумываясь о том, что сказали в шутку. Почему в шутку?

Дружба — это глубокий уровень отношений. Не могу сказать, есть ли некая тонкая связь между друзьями и была ли таковая между мной и теми людьми, но… я их знал лучше, чем своих родителей. Лучше, чем их родители знали их. Доверяясь и получая доверие в ответ, я мог даже наперёд сказать, что он или она подумает, скажет, сделает. Мне не нужно было сомневаться в этом человеке. Я знал, что, посылая его, я буду посланным в ответ. Но я также знал, что он был к этому готов, ожидая этого и правильно это понимая, и принимая.

Так что, по-моему, было лучше иметь пару таких друзей всю жизнь, чем сотни раз якобы разочаровываться от того, что сам неверно оценил ситуацию или доверился не тому. Как говорится в таком случае — сам дурак.

— Тогда удачи тебе в поездке и на этих каникулах. — Будучи уже морально готовой, она лишь обняла меня, быстро уходя в замок. А сколько было намёков, сколько было угроз намотать мои кишки на палочку…

Не знаю, сколько в этом году уезжало ребят домой, но в этом было треть школы. Эх, ещё почти сутки трястись в этом плацкарте…

— Радует, что ты всё-таки решил в этом году вернутся. — Эмили и Боб обняли меня, недолго расспрашивая о том, как оно в целом. После этого мы пошли домой, по пути разговаривая.

Уже дома Эмили меня запытала — что я выучил, как в самой школе, чего достиг… короче говоря, не знай я подноготной ситуации, то подумал бы, что она типичная мамаша, которою заботит лишь внешний лоск сыночка, а не его мнение и прочее. Хорошие оценки — хороший ребёнок. Если нет — плохой. А там уже остальное не важно, главное за счёт его муштры себе компенсировать то, чего не достигла сама в молодости, сейчас отыгрываясь на этом страдальце до самой его смерти.

И хотя она явно ожидала успехов, но я насладился её непонимающим видом, когда я молча начал доставать из сумки на плечах картонные элементы доспеха. Так она и смотрела на меня, явно не понимая, на хрена мне прутик, шлем, рубаха и перчатки…

Но когда я предстал перед ней в поддоспешнике, с мечом и частично в доспехе её глаза резко расширились, едва не став квадратными. Знай наших!

Правда, я уже через полминуты её расспросов вынужден был отменить всё, кроме меча, отдавая ей последний на оценку. Мда, ещё не скоро я смогу поддерживать полный доспех, кольчугу и прочее одновременно…

— Настоящий… — Она неверяще переводила взгляд то на меня, то на меч, не находясь со словами. И хотя я был немного горд, но моя оценка всё равно была критична — не занимайся я только трансфигурацией эти пару месяцев, по сути, я бы даже этого не смог бы сделать. Может, шлем и перчатки бы осилил, но держать их долго уже не смог бы. А так… моё развитие действительно было аномальным, если брать обычных детей.

— Милый… я хочу тебе кое-что рассказать… — Спустя некоторое время, когда она прошлась по моим достижениям в плане заклинаний, подготовки и прочего, вдоволь напитав моё ЧСВ восторгами разного толка, мы уже сидели на кухне за столом. — Это касается твоего будущего. — Какая знакомая фраза, я её где-то уже слышал.

Хотя у Боба и был выходной, который он специально сегодня взял, но… он куда-то усвистал сразу, как мы подошли к дому. Как я думаю, он удалился не бухать от радости моего возвращения, а не мешать нам с Эмили. Так было даже проще…