Дмитрий Викторович Юшкин-Сумароков – потомок древних родов: «графёв» Сумароковых и дворян Юшкиных, купил этот огромный, загородный дом с еще больше огромным участком совсем даже не для себя – для себя, лично, ему, вообще, мало что было надо (чем выше росло его благосостояние – проще говоря, количество денег, тем стремительнее уменьшались его расходы) – все нужное было давно уже куплено и во все нужное было давно уже вложено, оставалось подсчитывать прибыли и торжествующе пересчитывать свои «миллиончики», но «торжествующе пересчитывать» не получалось из-за засевшей в его голове мысли о наследниках: «Кому все это «несметное богатство» передать и как им (этим богатством) распорядятся его наследники». И Дмитрий Викторович, прожив всю жизнь без семьи, «озадачился» этими самыми наследниками, но поскольку после пятидесяти очень трудно обзавестись «этими самыми наследниками», то он начал поиски детей своего единственного внебрачного сына, жившего в другой, полной семье и долгое время не знавшего о существовании другого, биологического отца. И, о чудо! Жизнь всегда преподносит сюрпризы!!! Дочь сына и внучка Дмитрия Викторовича отыскалась – она, как и его сын, жила в другой, полной семье и даже ее мать не подозревала об отцовстве его внебрачного сына. Посветив своего внебрачного сына в существовании у него внебрачной дочери, Дмитрий Викторович приступил к решению своей проблемы привычным путем – деньгами, но проблема денежным путем не решалась: «неадекватная» мать его внебрачной внучки от денег наотрез отказалась и, объявив ему войну, пообещала, что не подпустит их к своей дочери. И Дмитрий Викторович со всеми своими «миллиончиками» проиграл объявленную не понятно кем войну еще в самом зародыше – оставалось либо идти напролом, покупая суды и раздавая взятки, но настраивая «новоявленных родственников» против себя и своего внебрачного сына, либо, перешагнув через свою вековую, аристократическую гордость идти на поклон просителем к «неадекватной» мамаше-домохозяйке, «коленопреклоненно» договариваясь с ней о «свиданиях» с внебрачной внучкой, для того, чтобы не поранить подростковую психику «наследницы»… Он, потомок древних родов! один из богатейших людей России! должен просить и даже умолять… Но, как умный человек, Дмитрий Викторович понимал, что разрушить отношения легко, а вот построить (в его-то пятьдесят с хвостиком) у него вряд ли получится, у него и его внебрачного, такого же одинокого, как и он, сына. Поэтому он выбрал мир, покаялся, уговорил, убедил, упросил, умолил… Киру Дмитриевну Чичерину дать им с сыном шанс стать родными для их внучки и дочери Виктории. Кира этот шанс им дала… Обоим! И теперь у него есть семья, о которой, последние несколько лет, он так безнадёжно мечтал: он, сын, внучка и внук – наследник всего…

– Мама, оставь, пожалуйста, Димочку, – «командовала» Кира, нарушая торжественность семейного обеда. – Сядь и поешь спокойно – он сам найдет себе занятие на пятнадцать минут: полно игрушек.

– Да, – все-таки поддакнул невестке довольный хозяин дома, – не надо ребенка к рукам приучать – пусть растет самостоятельным мужчиной.

– До мужчины ему еще, ох, как далеко, – не согласилась с его мнением заботливая Ирина Андреевна, с тревогой поглядывая на сидящего на полу с игрушками толстенького карапуза-Димасика.

За разговорами и шуточными перепалками начался обед в огромном, загородном доме Дмитрия Викторовича Юшкина.

Здесь, и правда, все было «огромным», а главное дорогим!

Участок занимал больше гектара земли с настоящим лесом в конце участка, с садом из плодовых деревьев по середине, с идеально ровным газоном вначале участка, с розами разных сортов и размеров, разных цветов и с разными потрясающе-пьянящими ароматами, растущих вдоль дорожек, на клумбах и у беседки. Но главным «чудом» всего этого великолепия, у всех вызывающим восхищение, конечно же, был дом, похожий на небольшой «дворец» – огромный, белый, трехэтажный с высокими, мраморными колонами, крошечными балкончиками с кованым ограждением, с мраморными ступенями полукруглого крыльца и с большой открытой, мраморной террасой, окруженной пышно цветущими бело-розово-малиновыми рододендронами. Дом был стилизован под барскую усадьбу семнадцатого века с кованными, огромными воротами и высоким, каменным забором.

Но дом этот совершенно не подходил Дмитрию Викторовичу по стилю – если бы вместо белоснежного, «безешного» «дворца», напоминающего свадебный торт, на участке высился бы строгий, серый, каменный «хаус» под красной черепичной крышей, со всех «углов» увитый плющом – чисто английский стиль, то дом и человек слились бы воедино, а так… Белоснежный, нарядный дом больше подходил женщине в кружевном, белоснежном, свадебном платье невесты…

Еще на участке находился бассейн, беседки, «домик» со служебными помещениями и комнатами для прислуги и телохранителей, гараж на несколько машин и комнатами для водителей и охраны на втором этаже и огромная двухэтажная баня из бревен у самого «леса».

На первом этаже дома разместилась просторная гостиная, кабинет, столовая, кухня и несколько комнат. На втором – спальни: две хозяйские в разных концах коридора и четыре гостевые напротив друг друга. Весь третий этаж хозяин любезно отдал «детям».

Мебель во всем доме напоминала старинную с парчовой обивкой, но изготовлена была в наше время на принадлежащем хозяину дома деревообрабатывающем заводе и мебельной фабрике.

В столовой за большим овальным столом, заставленным деликатесами на любой вкус, на «общий обед» собралась вся «большая и дружная» семья…

Все наслаждались обедом, и только Алиса сидела за столом, «как на иголках» и корила себя за то, что не записала номер телефона своей новой знакомой – позвонила бы сейчас ей и узнала, как та устроилась в «гостевом» домике на конюшне, может, ей что-то надо.

Как она доживет до завтра с такими волнениями?

– Алиса, доедай, пожалуйста, – сделала Кира замечание дочери, подозрительно глядя на ее нервозность. – А потом покажешь мне свои фотографии…

– Да, ну их, – отмахнулась Алиса, чего раньше никогда не делала – могла часами показывать и рассказывать о своих работах, – пока ничего интересного не попалось, вернее, надо сначала разобрать снимки…

– Ну да, ну да, – загадочно усмехнулась Кира и, наклонившись к уху дочери, поинтересовалась: – А что за дальняя родственница поселилась в нашем домике на конюшне?

– А ты откуда… – удивилась Алиса и тут же догадалась. – А, Михалыч доложил!

– Проинформировал, – уточнила Кира, заправляя за ухо непослушную, русую прядь волнистых волос. – Надеюсь, ты предупредила свою новую знакомую, чтобы она была осторожной и по спорткомплексу не слонялась без необходимости?

– Ну, да… – совсем сникла Алиса – не хватало еще чтобы Таис что-нибудь натворила в спорткомплексе на охраняемой территории – завтра она ей обязательно все объяснит, обо всем расскажет… – Не волнуйся, Ларион за ней обязательно присмотрит.

– Ну, если Ларион присмотрит, – успокоилась Кира, из ее карих глаз ушло волнение и озабоченность непродуманными поступками дочери. – Тогда все в порядке – он наши правила хорошо знает. А что за знакомая?

– Я тебе потом расскажу, – пообещала Алиса, но не смогла устоять против клокотавшего внутри интереса. – В двух словах ее история звучит так: она из дома сбежала и ехала в Москву устраиваться на работу. Представляешь! Почему-то, все думают, что в Москве полно работы и их там ждут с распростертыми объятиями.

– Ну, если у нее есть специальность… – попыталась возразить «младшенькой» Кира.

– Ничего у нее нет! – отрезала Алиса, как всегда, она была очень категорична.

– Ладно, разберемся с твоей знакомой! Найдем мы ей работу, – пообещала Кира и перевела разговор на другую тему. – Вика решила куда документы подавать будет?

– Пока нет, – доедая рыбу, промямлила Алиса. – Завтра она хочет поехать к Инне Валерьевне посоветоваться.

– Посоветоваться – это хорошо… – задумчиво произнесла Кира и повернулась в сторону двери – присутствие мужа она чувствовала на каком-то ментальном уровне.