– Да, я виновата, что мало с ней общаюсь, но…

– Не надо отговорок, Вика! Мы думали, что ты уже взрослая и сама понимаешь, как Алисе тяжело после развода родителей и после Кириного нового замужества, думали ты окружишь Алису заботой и повнимательнее будешь к ней относиться, а ты наоборот… отдалилась, не общаешься и пытаешься выставить ее в неприглядном свете! Это у тебя появились новые родные: и Пал Палыч, и Дмитрий Викторович, и Димка. А у Алисы? Ты спросила, как ей без отца живется в вашей новой семье?

– Павел старается относиться к… дочерям… – попытался встать на защиту сына и восстановить справедливость Дмитрий Викторович.

– Да, бросьте вы, Дмитрий Викторович! – пренебрежительно махнул рукой Дмитрий Андреевич в сторону нового «родственника» – обида за внучку и накопившееся недовольство за два месяца проживания «в гостях» постепенно перерастало в плохо контролируемое раздражение. – Какой из Павла отец?! Он приходит, когда все уже спят, а уходит, когда все еще спят! Никто его не винит в этом – работа у него на первом месте, но Вика уже достаточно взрослая, чтобы понимать, что в это «помогательство» незнакомым людям Алиса, в какой-то мере, «влезла» и из-за нее: от нехватки общения в своей семье занялась благотворительностью. Раньше они жили в одной комнате, все время болтали, секретничали до полуночи, и какими силами не разгонишь, а теперь Вику домой не загонишь – то она у вас днюет и ночует, забыв про свой дом, то с друзьями развлекается, а Алиса одна…

– Упрекаете вы, Дмитрий Андреевич, Викулю зря – я тоже ее семья и имею право общаться с ней…

– Да, конечно, но не в ущерб другим членам семьи! Создается такое впечатление, что скоро она про нас совсем забудет и переедет к вам… на постоянное жительство.

– Это будет ее выбор!

– После совершеннолетия, а пока Кира этого никогда не допустит…

– Не сердись, дедушка, я все поняла… – спохватилась и покаялась Виктория, пытаясь погасить новую разгорающуюся ссору уже между взрослыми. – Это все как-то так незаметно вышло…

– Вышло, как дышло – бревном по загривку… Полагаю, этой истерикой обиженной Алисы дело не кончится! – огорченно предположил Дмитрий Андреевич. – Уж не обессудьте, Дмитрий Викторович, но полагаю Алиса вряд ли теперь захочет оставаться в вашем доме – девочка очень эмоциональная и с характером. И как же вы так… не сдержались – надо было просто объяснить незаконность таких действий. Она же ребенок еще, многого не знает, спрашивала у вас совета и хотела сделать, как лучше для беременной знакомой, а вы ее, не разобравшись, сразу в преступницы записали.

– Дмитрий Андреевич, это все какое-то недоразумение! – хозяин дома поднялся из-за стола и попытался оправдаться. – Вы же понимаете, что я прав! И что эта беременная девушка Алису обманывает…

– И что? Да пусть себе обманывает! – не сдержавшись, повысил голос Дмитрий Андреевич. – Пусть Алиса верит своим друзьям и подругам, простым людям пусть верит, верит в чудо, в конце концов… Ну, нельзя же рубить топором по живому – нельзя лишать человека веры в добро и справедливость… Вон Вика до пятнадцати лет все письма Деду Морозу писала…

– Да никто не собирался ее в чем-то обвинять…

– Эх-хе-хе! Не собирался… не упрекал… а вон что вышло… Нет Киры, и все переругались в семье, – повздыхал Дмитрий Андреевич. – И Киру вы зря обидели, Дмитрий Викторович! Дочь моя не заслужила такого пренебрежительного отношения…

– Я Киру не обижал! Наоборот… – Дмитрий Викторович нахмурился – никогда ему не приходилось столько оправдываться.

– С женщинами нельзя разговаривать, как с подчиненными, они могут обидеться и не подчиниться… Сейчас Алиса позвонит Кире, все расскажет о вашей ссоре, и та сорвется из отпуска и завтра же прилетит домой… Отдохнула дочка! Ладно, пойду собираться…

– Как это собираться? – опешил хозяин дома.

– А вы как думали, Дмитрий Викторович? Что мы с Ирочкой Алису одну отпустим? Нет, уезжать, так всем вместе и с Димкой… Нагостились – поедем домой!

Виктория смотрела на побледневшего деда и корила себя за допущенный скандал – почему она не сгладила все углы, не перевела разговор в спокойное русло, а подзуживала сестру и нагнетала… Может, дед прав, и она стала черствая и высокомерная… из-за денег, которые нежданно-негаданно обрушились на нее. Она почувствовала себя богатой наследницей и стала свысока относиться ко всем и к своей семье тоже… Мамулечка уж точно не одобрит такое ее отношение к сестре и причастность к разжиганию скандала.

– Вы хоть не ссорьтесь! Давайте я попробую все уладить, – предложила Виктория, усаживая Дмитрия Викторовича в кресло в гостиной и поднося ему стакан с водой и таблетки. – Выпей, пожалуйста, и на будущее запомни, что в жизни ни в чем нельзя быть уверенному на сто процентов, обязательно надо оставить один шанс на чудо. Так говорит наша мамулечка, и мы все живем по этому правилу – особенно Алиса.

Виктория подошла к Дмитрию Андреевичу и тихо попросила его больше не поднимать опасную тему и присмотреть за Дмитрием Викторовичем – волноваться тому было категорически нельзя.

Поднявшись в спальню, Виктория остановилась в дверях.

По комнате были разбросаны вещи, шелковое, стеганное покрывало валялось прямо на полу.

Алиса рыдала на кровати, накрывшись с головой одеялом и забравшись под подушку, и никакие уговоры Ирины Андреевны на нее не действовали.

Рядом с кроватью сидел огорченный Ларион и подвывал вместе с молодой хозяйкой.

Вика решительно выпроводила Ирину Андреевну и Лариона из спальни и закрыла дверь. Постояла послушала горькие рыдания сестры и, присев на кровать, тоже заплакала.

Она вспомнила, как еще совсем недавно они радовались, когда приезжали в этот дом, как выбирали себе комнаты, как обещали друг другу никогда не ссориться и всегда быть вместе, как делились своими маленькими секретами и «страшными» тайнами, как вместе ревновали маму к новому мужу и родившемуся Димке, и как потом смеялись над своей ревностью… Куда это все ушло? Последний год они почти не общались, не секретничали в одной кровати под одним одеялом – у нее курсы, репетиторы, экзамены в школе и в Академию, у Алисы школа… и одиночество… Похоже, она, и правда, совсем «выкинула» сестру из своей жизни, вот она и «вцепилась» двумя руками в подвернувшуюся «подружку», погрузилась по уши в ее проблемы и всеми правдами и неправдами пытается их решить.

– Ты меня прости, – всхлипывая, произнесла Виктория, бросая на пол очередную бумажную салфетку. – Я тебя совсем забросила.

– Ага, – рыдая, поддакнула Алиса. – Предательница!

– Ну, прости, замоталась. У меня вон какая куча всего…

– А у меня нет…

– Балда! Радуйся! С сентября начнется… А поступать куда будешь?

– Не знаю… – снова зарыдала Алиса. – Никто не спрашивает, никто не советует…

– Вот мамулечка приедет и начнет тебя доставать, не обрадуешься…

– Скорее бы…

– Не вздумай ей отпуск срывать, – всхлипывая, строго предупредила Виктория. – Она так отдохнуть хотела.

– Ладно, не буду, – покивала головой под подушкой Алиса и снова разревелась. – Я домой хочу, на Цветной, в нашу старую квартиру и на дачу нашу хочу…

– Еще скажи: на грядки хочу!

Алиса затихла под подушкой, немного подумала, всхлипывая.

– Нет, на грядки не хочу, – вынырнула она из-под подушки и посмотрела на сестру опухшими глазами.

– Ну, слава Богу, – сквозь слезы, улыбнулась Вика, – а то у меня уже от одного упоминания о грядках спина заболела. А может, уговорим бабушку и дедушку поехать к нам на дачу…

– Сегодня? – замерла Алиса в ожидании чуда.

– Как ты себе это представляешь? Бабушка же Димку одного не бросит! А тащить его с собой большая морока – придется целый грузовик нагружать его вещами: стул, кровать, манеж, игрушки, вещи…

– А когда? – тут же поскучнела Алиса

– Мама с папой прилетят и поедем, – пообещала Вика.

Разочарованно повздыхав, Алиса взяла под руку сестру и прижалась к ее плечу.