— Я рассказывала им о том, что ха время этого отбора, мы стали добрыми подругами. И я хотела бы пригласить тебя нашу свадьбу с лордом Регланом. Она будет уже этой осенью. А вот господа не верили, что во время отбора можно с кем-то сблизиться!

— Поразительно! Я думал, что в таком скоплении хищниц подружится невозможно. И Леди Лиф либо лукавит, либо просто наивна! — произнес Сурриан низким голосом.

— Нет, капитан, вы не правы, чувства леди Лиф взаимны, и я с радостью приму ее приглашение, — вежливо ответила я.

— Тогда мы с вами сможем увидеться там, — улыбнулся он.

— Ох, Лисса, смотри, тот парень. Кажется, он смотрит на тебя! — Лиф дернула меня за рукав, обращая внимания на Ортиса, стоявшего у стола с закусками. Он и в самом деле поглядывал на нас украдкой.

— Вовсе нет, что ты! Это же тот солдат, который помог тебе занести угощения. Мы встречались с ним неделю назад, — неловко улыбнулась я, помахав Ортису рукой, когда поняла, что все мужчины в нашей компании тоже развернули на него головы.

— Ой, и правда! — Лиф тоже помахала ему пухлой ручкой.

Мой друг коротко кивнул и поспешил затеряться в толпе, не желая привлекать лишнего интереса к нашему знакомству. А вот я была зла на Лифу, которая нарочно обратила внимание на эту ситуацию.

— Что ты делаешь? — прошипела я, наклоняясь к ней.

— Все в порядке, просто подбрасываю немного масла в огонь. Раз уж ты не влюблена в Робайна, то тебе не помешает обзавестись парочкой ухажеров. Хотя, не советую тебе влюбляться в брата подруги, это всегда как-то неловко. Зато настоятельно рекомендую обратить внимание на капитана. Ты ему понравилась.

Почему-то эта новость отозвалась не румянцем на щеках, а лишь болью в голове.

— Не стоит называть этих никити солдатами, Лифа, — бросил Сурриан.

— Но почему? — изумилась виконтесса.

— Они идут в армию не от любви к родине и не из-за чувства долга.

— Это не значит, что они делают для защиты объединённых земель меньше, чем простые солдаты. Многие, из которых так же вступают в армию из тщеславия, жажды насилия или и вовсе, чтобы оплатить долги семьи, — не сдержавшись огрызнулась я.

— А вы подкованы в этом вопросе, леди, — удивленно вскинул брови капитан, — Не желаете продолжить эту беседу во время танца? — сказал он, протягивая мне руку.

Под пристальным взглядом всех остальных, отказать ему было бы неприличным.

Однако, вместо дискуссии, Сурриан принялся рассыпаться во всевозможных похвалах и неуместно лести.

— Вы прошли такой долгий путь Лисса. От прислуги до знатной особы. Это похвально!

Да что он знает о моем пути? Хвалит меня за то, что из-за несчастного случая, я заняла место погибшей девушки? Серьезно?

— Вообще- то керры, коей я являлась до получения титула- образованные женщины, а не простые чернорабочие слуги, — я старалась, чтобы мой голос звучал дружелюбно. Люди чаще воспринимают в серьез колкости, произнесенные ласковым тоном.

— Я и сам образованный человек, знаете ли. Однако вы так прекрасны в своей невинной простоте, по сравнению с остальными знатными дамами с их вычурными заморочками. Вы словно глоток свежего воздуха!

— Вы намекаете на то, лорд, что такую простушку как я будет легко соблазнить лоском и блеском высшего общества?

— Никак нет! Я всего лишь…

— Вам стоит лучше подбирать выражения, — невинно хихикнула я, — А то, будь на вашем месте кто-то другой, я бы подумала, что он решил дешевой лестью раздуть мое самолюбие, путем унижения других претенденток. А ведь в невесты принцу набрали самых достойных дам объединенных земель!

В тонкостях пассивной агрессии я теперь разбиралась. Спасибо Мидее.

Капитан Сурриан нахмурился, но оставил попытки вести со мной подобные разговоры.

Он и так вызывал во мне неприязнь, а после этого танца я поняла, что вполне заслуженно. Однако, такой результат, казалось, не устроил капитана. Я не дала ему возможности попытаться исправить положение, и сказала, что отлучусь в дамскую комнат. Но по пути туда, я услышала разговор сестричек де Оста.

— Сейчас будет последний танец на этом балу, а кого же принц выбрал для заключительного вальса? Эту выскочку Мидею Толлас!

— Простите, вы сказали: «Заключительный вальс»? — вклинилась я в их разговор, — Но ведь бал еще в самом разгаре!

— Ты что, подслушивала? — возмущенно спросила Ганора.

— Я же не спрашиваю, которая из вас решила подсыпать мне какую-то дрянь в напиток на обеде, — за словом в карман я лезть не собиралась.

По их лицам сложно было понять, то ли они возмутились, то ли смутились. Вероятно, и то, и другое. Потому что вместо ответа они предпочли удалиться, поджав губы в форме утиных жопок. Однако вопрос об окончании вечера оставался открытым. Прошла всего пара- тройка часов. И половину из этого времени заняло представление присутствующих. В жизни не поверю, что из-за этого был такой переполох! Не могут королевские балы быть такими скоротечными!

Я хотела найти Инону или леди Хольду, чтобы узнать, что происходит, когда внезапно все огни в зале погасли, погружая помещение в непроглядную темноту. До меня доносились испуганные вскрики, озорные визги и веселое хихиканье.

Меня подхватили под руки несколько человек. Я не знала, враги это или друзья, и решила сопротивляться. Просто на всякий случай.

— Все хорошо, госпожа, — услышала я успокаивающий голос Иноны, — Пойдемте с нами.

И я дала им себя увести.

Оказалось, свет погас не только в холле смотрящих, но и во всем замке. Однако, мои спутницы хорошо ориентировались в этой мгле и уверенно вели меня куда-то по узким темным коридорам. Только когда мы оказались в какой-то маленькой келье, Инона зажгла две тусклые свечи, которые едва ли освещали хоть что-то вокруг меня.

— Что происходит? — спросила я с волнением, тщетно пытаясь рассмотреть лица тех, кто меня сюда приволок.

Но вместо ответа я почувствовала, как чьи-то руки развязывают ленты, расстегивают пуговицы и стягивают с меня платье прямо на пыльный пол. Мое новенькое красивое платье!

— Что вы делаете? Перестаньте! — с детской обидой в голосе произнесла я, хватаясь за края ткани.

— Доверьтесь нам, госпожа, — снова услышала я приглушенные голос своей камеристки.

Это оказалось сложнее, чем можно было представить.

Оставшись нагой, я прижала ладони к груди и рассержено надула губы, молясь, чтобы это не оказалось одним из тех испытаний прошлого отбора, о котором даже Мидей постеснялся читать вслух при даме. А этого типа мало что могло смутить. Но я все больше убеждалась, что сам бал был обманкой, а настоящее испытание начинается прямо сейчас.

На меня накинули белую длинную тунику из легкой струящейся ткани, скрепленную на двух плечах тяжёлыми пряжками в форме дубовых листьев. Длинная ткань шлейфом спадала с моих плеч.

— Что вы делаете? — снова попыталась возмутиться я, когда кто-то выдернул из моей прически пару шпилек. Часть волос упала вниз, щекоча мне лопатки, а в оставшийся небрежный пучок на затылке мне воткнули пару серебристых веточек на подобии ветвистых рожек.

Смутно я поняла суть задумки, когда увидела искусно выполненную маску оленихи, сделанную из тонких серебряных прутьев. И как только ее поднесли к моему лицу, она намертво приклеилась к нему каким-то заклятьем.

— Это уже не смешно! — рассердилась я, пытаясь содрать с себя аксессуар.

— Все хорошо. Чары развеются с наступлением нового дня, и маска сама спадет с вашего лица.

Незримые девушки обтерли мои руки, шею и грудь серебристой пылью, которая имела приятный запах можжевельника и сковали мои предплечья двумя широкими симметричными браслетами из светлого металла.

Вновь погасив свечу, они подвели меня к какому-то узкому проёму и вытолкали наружу. Не без сопротивления с моей стороны, стоит отметить. Но мои усилия были тщетны, и я оказалась одна на свежем воздухе. Под звездным небом я осторожно ступала босыми пятками по прохладной земле, когда услышала какой-то шум позади себя и обернулась.