По Никольской улице, которую в тридцатые годы переименовали в улицу 25 октября, чтобы потом в девяностые годы снова переименовать в Никольскую, перемещалась огромная толпа народу. Судя по объёмным бумажным свёрткам из магазинов, народ этот был в большинстве своём, как и мы, с разных концов нашей необъятной страны. А кроме суетящихся людей посередине проползали редкие автомобили. Они беспрестанно бибикали, чтобы хоть чуть отогнать прущих под колёса «понаехавших».

— Александров! «Малыш»! — Крикнул я, когда в районе Казанского собора потерял из вида паренька, над которым негласно взял шефство. — Граждане, кто видел точно такого же, как и я, только невысокого роста? — Спросил я, некоторых встречных прохожих вернувшись немного назад.

— Иван! — Выскочил из толпы как из леса, Александров. — Я только газету купил «Советский спорт». Смотрю, а тебя уже нет.

— Предупреждать нужно заранее, — немного обиделся я. — Что сегодня пишет пресса? — Я взял у паренька свежий номер и развернул на странице, где освещали первенство СССР по хоккею с шайбой. Под результатами состоявшихся игр красовалась турнирная таблица чемпионата:

____________________И_____В____Н____П____РАЗНИЦА____ОЧКИ

Торпедо (Г.)__________5_____4____1_____0_____27 — 19______9

Динамо (М.)__________6_____3____2_____1_____27 — 19______8

ЦСКА (М.)____________6_____3____2_____1_____27 — 20______8

Химик (Вск.)__________6_____3____0_____3_____26 — 20______6

Крылья Советов (М.)___4_____2____1_____1_____17 — 15______5

Трактор (Чел.)________4_____1_____2_____1_____14 — 15_____4

Спартак (М.)__________6_____1____2_____3_____18 — 23______4

Локомотив (М.)_______5_____1____0_____4______15 — 22_____2

СКА (Лен.)____________6_____1____0_____5_____18 — 32______2

— Мы на первом месте, — ткнул пальцем в газету довольный до ушей Борис. — И ещё игра в запасе. В следующем туре дома с ленинградским СКА разделаемся и ещё сильнее упрочим лидерство.

— Не говори гоп, — я запнулся на полуслове, так как, перевернув газету на последний разворот, обомлел. — Под моей здоровенной фоткой, где я радовался забитой шайбе стоял обидный заголовок: «Такой хоккей нам не нужен». Автор статьи живописал отдельные эпизоды вчерашнего матча нашего горьковского «Торпедо» с московским «Динамо». Про красивые комбинации и забитые шайбы он не упоминал, зато смаковал драки, возникавшие на льду. Кто кому и куда двинул. Особенно автора озаботило последнее «побоище» между мной, Иваном Тафгаевым, и Валерием Васильевым. В конце заметочки корреспондент задал вопрос всей спортивной общественности: «Не пора ли сказать нет всем хоккейным хулиганам, которые позорят советский спорт?» Автором статьи оказался заслуженный тренер СССР Анатолий Тарасов.

— Вот сука! — Вскрикнул я, перепугав мимо идущих людей и передав газету Боре Александрову. — Ты понимаешь, что это такое?

— Реклама, — улыбнулся парень, — ещё больше зрителей пойдёт на хоккей.

— Молодой ещё, — я от бессилия сжал кулаки. — После такой статьи чиновники из «Спорткомитета» меры принять могут. Штраф какой-нибудь вляпать. А из чего весь сыр-бор? Драка-то была смешная, три удара, один толчок, так, для потехи. С настоящей грубостью нужно бороться, с толчками на борт, с зацепами, которых в игре тьма, с ударами исподтишка. Не к добру статейка.

— Да не берите в голову, — Борис часто переходил в общении со мной с «вы» на «ты» и обратно. — Пойдёмте лучше на Красной площади сфотографируемся. День сегодня какой красивый.

— И к Володе заглянем, — пробубнил задумчиво я, — в мавзолей.

Во вторник 19 октября, утреннюю тренировку наконец-то начали с разбора субботней игры против «Динамо», а то понедельник, можно сказать, пролетел впустую. Пока приземлились, заехали сразу же на спортивную базу в «Зелёный город», поели, поспали, потягали железо. Даже Сева Бобров сев на велотренажёр, и покрутив десять минут педали сказал, что эта штука — вещь! А потом Всеволод Михалыч, распустил всю команду по домам.

— Хватит тут на базе сидеть в карты играть и за брагой в соседнюю деревню бегать, — заявил он. — Привыкайте к профессиональному отношению к делу. В четверг перед пятничной игрой с Ленинградом здесь заночуем. А в остальные дни потренировались, поели и к жёнам с подругами.

— Совсем Михалыч, народ распустил, — тихо ворчал на ужине капитан Лёша Мишин. — Раньше месяцами со сборов не вылезали, а тут казачья вольница какая-то.

— То есть тебе, Алексей чтобы режимить, нужно рядом приставить бойца с автоматом? — Услышав этот разговор между игроками первой пятёрки, спросил я. — Чем плохо сейчас приехать, обнять жену, погулять с детьми? Мозгам маленько дать отдохнуть от хоккея?

— Как бы не уйти в пике, — под тихие смешки брякнул пан Свистухин.

— Об этом Михалыч и думает, чтобы никого из вас по жизни в штопоре не закрутило в «синие дали», — ответил я. — Ведь сначала насидишься тут за забором до остервенения, затем на воле с катушек и слетишь. А тому, кто сам себя в руках держать не сможет, на первый раз я уши откручу.

— А на второй? — Николай Свистухин тревожно потёр левое ухо.

— Молодых найдем, для которых хоккей важнее, — улыбнулся я, вспомнив как этому весёлому нападающему, уже ставил мозги на место, пока у нас тренера не было.

Кстати, возможностью уехать в город воспользовались не все. Молодёжь, Ковин, Скворцов и Доброхотов, которой сидеть дома с родителями, было неинтересно, осталась в «Зелёном городе». У них тут гимнастки и фигуристки из школы олимпийского резерва знакомые, первые юношеские шуры-муры и прогулки под естественным спутником Земли, Луной.

А перед самым отбоем в свою комнату меня пригласил на разговор Сева Бобров, которому тоже в свою пустую квартиру в Горьком ехать не хотелось. Поэтому притащив из кухни целую вазу плюшек и, вскипятив электрочайник, над картой хоккейных баталий склонились втроём: Всеволод Михалыч, я и Боря Александров. «Малыш» все последние дни следовал за мной как хвост. «Целее будет», — усмехался я про себя.

— Борис, возьми из тумбочки «Индийский чай», дефицит, между прочим, — поднял указательный палец вверх Сева Бобров. — Да сыпь в заварник, не жалей, чтоб погуще было.

И пока наш самый юный игрок колдовал над завариванием дефицитного чая, Бобров расставил пять против пяти черные и белые шашки из одноимённой настольной игры и спросил:

— Всё думаю и не могу разобраться, почему ты с «пионерами» против пятёрки Мальцева сыграл хорошо, а Федотов с «комсомольцами» провалился?

— Тут Михалыч, дело не во всесоюзных организациях, — я передвинул вперёд центральную белую шашку и выдвинул навстречу ей центральную чёрную. — Ты же видел нашу игру с ЦСКА? Я с юниорами играл против Викулова, Фирсова и Харламова. Это все большие мастера и отличные игроки, но они небольших габаритов и по стилю, и по манере игры — фланговые нападающие. То же самое и динамовцы Чичурин, Мальцев и Мотовилов. Мне в центре площадки противостоять против Фирсова и Мальцева просто удобно. Вбрасывание я забираю, физически давлю, где корпусом разок другой дам. Они даже в организации атак помешать не могут, так как у меня руки длинные плюс клюшка ещё длиннющая. Центральный нападающий — это же игрок, который выполняет большой объём тяжёлой черновой работы, там двинул, там задвинул, тут шайбу отобрал и быстро её отправил на крайнего. А «крайки» — это художники, творцы, куда им против нас, дровосеков?

— Угу, — задумался где-то на минуту Сева Бобров, что-то дорисовывая своим воображением. — Ладно, ешьте плюшки, пейте чай, а я ещё покумекаю.

И вот на следующий день, во вторник, перед тренировкой на льду дворца спорта «Торпедо» Всеволод Михалыч расставив магнитный фишки на железной доске с нарисованным хоккейным полем, начал разбор полётов:

— Вот в этом твоя, Саша Федотов, основная ошибка на игре против Мальцева и была. Мало оказывал на него силового давления. Вместо того чтобы вмазать ему в корпус, пытался отобрать шайбу. Плохо мы ещё в СССР готовим своих центральных нападающих. Сегодня пять на пять отрабатываем «замок в средней зоне» и быструю контратаку с лёту. Первой пятёркой я временно назначаю пятёрку Тафгаева, второй Федотова и третьей — кабачок «13 стульев» пана Свистухина.