Весь день мы с «принцессой» из КБ то ссорились, то мирились, то опять ссорились. Группу из восьми человек набрали с грехом пополам. Затем поехали отметить хорошее начинание в ресторан «Волна», который находился в одноимённой гостинице. А потом зеленоглазое такси унесло нас в «Зелёный город». Не знаю, что Яна наплела своим строгим высокопоставленным родителям, но эту ночь она точно провела не у подруги.

— А когда ты меня в первый раз увидел? — Обнажённая принцесса лежала на смятых простынях, разметав свои каштановые волосы по подушке.

— Когда пришёл участвовать в соревновании по рывку гири вверх, — я провёл ладонью по шелковистой коже девушки. — У меня ещё спортивное трико было с дырами.

— Я помню, все ещё над тобой смеялись. Ты же взял и выиграл. А раньше ты меня разве не замечал? — Снегирёва от возмущения резко привстала.

«Сейчас скажу, что нет, опять поссоримся», — подумал я и ответил:

— Раньше я кроме бутылки ничего вокруг себя не видел.

— А я на тебя обратила внимание, когда ты свои рабочие штаны сжёг прямо около заводских проходных. Кстати, зачем?

— Это был акт протеста против серых унылых будней, — я притянул «принцессу» к себе и жадно поцеловал.

— Подожди, — вырвалась, тяжело дыша Яна. — Нам же для группы поддержки нужна будет музыка. Можно конечно и пластику в радиорубке поставить. Но у нас ведь на заводе появился свой ансамбль, ВИА «Высокое напряжение». И песня у ребят одна очень хорошая. Заботится сердце, сердце волнуется, — запела девушка. — Почтовый пакуется груз.

— Мой адрес не дом и не улица. Мой адрес — Советский Союз, — закончил я, дочитав припев, как стихи.

— Слышал уже, — обрадовалась «принцесса» и снова бросилась в мои объятья.

В перерыве после второго периода матча с ленинградским СКА в раздевалке стояла гробовая тишина. Было очень обидно, что начали игру хорошо, сразу же оглушив соперника своей ловушкой в средней зоне. И счёт открыли первыми. Отличилась тройка нападения Шигонцев, Свистухин и Смагин. Свистухин удачно подобрал шайбу в средней зоне, ворвался в зону атаки, бросил. А когда вратарь армейцев Шаповалов в прыжке отбил её, первым на добивании оказался Женя Шигонцев, который шайбу эту и добил.

А потом команду как будто сглазили. Сначала нас огорчил нападающий ленинградцев Кустов, затем Пётр Андреев кистевым броском от синей линии застал врасплох Коноваленко. Хотелось мне конечно в тот момент высказать пару ласковых Виктору Сергеевичу, но с кем не бывает, проспал момент броска, застоялся на месте. Ведь мы почти всё время атаковали. Я сам лично из убойных позиций попал в штангу и в перекладину. Вовка Ковин промазал по пустому углу. Скворцов не реализовал выход один на один. Тройка Мишин, Федотов и Фролов тоже много моментов похерила.

Во втором периоде, на который мы вышли, с полной решимостью уничтожить СКА, стало ещё хуже. Два обреза от наших игроков обороны и сначала счёт в игре сделал 3: 1, снова Пётр Андреев, а потом до 4: 1, довёл Александр Андреев.

— Я же говорил, не надо было отпускать команду вчера по домам! — Завёлся начинающий тренер Игорь Чистовский. — Защитники сегодня как варёные! В атаке у кое-кого руки дрожат!

— Подожди Борисыч, — я встал. — Не факт, что если бы сидели на базе, то сейчас бы выигрывали. Моментов-то создаём много, не хватает концентрации в завершении. Давайте перетасуем звенья. Лёша Мишин ты пойдешь в тройку к Свистухину и Смагину. Женя Щигонцев, а ты к Фетодотову и Фролову. Витя Доброхотов ты выйдешь на левый фланг атаки в моей тройке, а ты Скворец перейдёшь на правое крыло атаки, там с левым хватом играть проще.

— А я? — Обиделся Вова Ковин.

— А ты пока запасной, — я подмигнул парню. — 4: 1 — это не приговор. Сейчас пару банок влепим, Ленинград задёргается, и дожмём их. Ну, за «Торпедо»! За победу!

— Да! — Заорали мужики.

В третьем периоде я первым выкатился на лёд вместе с Доброхотовым и Скворцовым. Перестановкам в наших звеньях главный тренер СКА Николай Пучков удивился, но виду не подал. Он лишь какое-то время поколебался, кого выпускать против нашего сочетания. Ведь главное преимущество игры на домашней площадке — это то, что сначала свою пятёрку выпускают гости, а затем уже хозяева. Создается так называемый эффект «наложения звеньев», за счёт которого у хозяев всегда есть возможность манёвра.

Но в Ленинграде было ещё одно важно психологическое оружие — это переполненный дворец спорта «Юбилейный», где четыре с половиной тысячи зрителей ревели без устали, поддерживая свою команду. И когда я выиграл вбрасывание, болельщики разом засвистели. Однако спортивной злости за все неудачи в игре накопилось столько, что мне уже было до одного места на шумовую поддержку СКА.

Я получил ответную передачу от защитника Саши Куликова. Кстати, игроков обороны мы не стали перетасовывать. Затем я сделал небольшой вираж в средней зоне, чтобы рассмотреть, где мои партнёры по нападению. И обратил внимание, что ленинградцы не прессингуют. Наоборот ждут наших активных действий, чтобы ловить нас на ошибках. Поэтому я пересёк красную линию и не стал ничего мудрить, просто запустил навесом шайбу в правое закругление на более реактивного Скворцова, который первым и добрался до шайбы.

— По борту дай, пока не задавили! — Гаркнул я, вкатываясь по центру.

Скворец двинул шайбу вдоль борта дальше за ворота ленинградцев, Доброхотов раньше всех рванул к ней и не глядя отпасовал на пятачок. Всё решилось в доли секунды. Я разметал защитников СКА и от души шлёпнул по резиновому диску. Шаповалов же скорее по инерции упал на щитки, ведь шайба давно уже забилась в сетке его ворот.

«Юбилейный» разом притих, а наша скамейка запасных назло ленинградским болельщикам в этот момент дружно заорала: «Гол!»

— Вот так надо играть! — Крикнул, встречая нас у борта Свистухин. — Вышел, бросил и забил! Правильно я говорю?

— Да правильно ты всегда говоришь, — хмыкнул, Лёша Мишин выкатываясь на лёд вместо нас. — Сколько вчера на грудь принял?

— Не пил я, все могут подтвердить, — пробухтел Николай, выезжая следом за капитаном команды вместе с Женькой Смагиным.

Я обратил внимание, что на соседней скамейке запасных заволновался тренер ленинградцев Пучков. «Ну, ещё бы, опять новое сочетание на льду. Кем теперь крыть будешь, Николай Георгиевич?» — улыбнулся я.

— Хорошо, хорошо! — Стал подбадривать я своих партнёров. — Пока СКА не опомнились нужно дожать!

И я как чувствовал, вторая смена в третьем периоде опять принесла свои плоды. Пока армейцы разбирались, как кого держать, новоизменённая тройка Свистухина вошла в зону атаки, расставилась и после щелчка защитника, затолкала третью шайбу. Быстрее всех на добивании оказался капитан Алексей Мишин. Табло «Юбилейного» высветило уже более приличный счёт 4: 3.

— До конца первой десятиминутки, нужно бы ещё забить, — стал твердить, шагая за спинами хоккеистов Чистовский, который был сегодня за тренера. — Слышь, Тафгаев, шайбочку бы ещё одну зацарапать, — постучал меня по плечу он. — Время что-то больно быстро тает.

Но ребята из ленинградского СКА тоже не погулять сегодня вышли. После холодного душа в начале третьего периода они обрушили просто шквал атак на наши ворота. И тут Коноваленко вертелся как уж на сковородке.

— Фёдоров, выбрось эту шайбу на хер! — Не выдержал я. — Разряди обстановку, б…ь! Ох! Чья смена?! — Спросил я Чистовского.

— Ваша, — робко ответил мне Игорь Борисович. — Вбрасывание в нашей зоне. Прижали, суки.

— Скворец, — я прикрыл рот рукой, выезжая на лёд. — Сейчас я выиграю вбрасывание, а ты не ждёшь этого и сразу несёшься на центральную красную линию, в центральный круг.

— Ясно, — зло улыбнулся парень, который почувствовал, что мы сегодня можем переломить игру.

— Во вне игры не заедь, Сусанин! — Бросил я, вставая на точку. — Долбанное правило красной линии, — ругнулся я уже себе под нос.

К сожалению, шайбу выгрести удалось не сразу, упёрся против меня армейский игрок, как при героической обороне Ленинграда. Лишь поддав ему плечом, удалось коньком отпасовать на защитника Куликова. И тут же в меня кто-то на высокой скорости въехал, хорошо, что весу во мне больше сотни, другой уже бы грустил на льду. А мне хоть бы хны, лишь в левом плече что-то ёкнуло, и этот кто-то куда-то подевался.