Мышь в очках звалась так же, как базу, на которой они все сейчас находились – Розой. А взбалмошная негритянка с афро оказалась Самантой.

У Духа же было скучное, полностью ему подходящее, имя – Джим.

Предтечи в основном безразлично кидали друг на друга взгляды. Рад был со всеми познакомиться, махал каждому и кричал «Привет!» только качок Альфред, да несколько раз, потея от преодолеваемой застенчивости ещё больше, улыбнулся толстяк-фермер. Дух вообще, возможно, даже спал.

– Меня зовут Бенджамин Лаймс, я профессор медицины и биологических наук, – перешёл профессор на себя. – Некоторые из вас общались только со мной. Некоторые со мной и с Джулианом, – он указал на своего молодого помощника. – Познакомьтесь, это очень талантливый химик. А кто-то только с миссис Азар, она доктор наук и специалист по генетике, и полковником Маклиннером, – представил он военного и женщину в очках. – Теперь же давайте познакомимся все вместе.

Профессор встал, опершись руками о стол.

– Вместе мы являемся руководством проекта «Адекват», реализовать который есть первейшая и наиглавнейшая задача не только для правительства Соединённых Штатов, но и для всего человечества в целом. Вы, хотя и в разной степени, уже посвящены в главную цель нашей работы: повернуть вспять те изменения, которые перенёс наш вид за последние девяносто с небольшим лет. Вы все являетесь потомками Предтеч, первых изменившихся в ходе эволюции представителей человечества. В вашем геноме есть уникальные участки, обработка информации с которых может дать человечеству шанс на надежду. Может быть самый последний шанс.

Лаймс сделал паузу, чем тут же воспользовалась Саманта.

– Ну охереть теперь, – фыркнув, прокомментировала она патетическую речь профессора. – Ради этого мы торчали тут больше часа.

Профессор растерянно замолчал. Афро пояснила свою реакцию:

– Вы всё это уже говорили и не раз. Думаете, нам интересно? Но валяйте дальше. Считайте, я просто ещё раз прониклась замыслом.

Оливии это не понравилось. Старик говорил искренне, она почему-то стала за него переживать. Краем глаза Флоренс заметила, что Роза тоже нахмурилась. Видимо и она не была в восторге от грубой выходки Саманты.

– Да… Так вот… – профессор вернул себе сосредоточенность. – Лучшей демонстрацией того, чего мы можем добиться с вашей помощью, будет видео, снятое у нас в лаборатории «Роза» и на полигоне базы. А потом я отвечу на вопросы, которые у вас наверняка возникнут.

Джулиан погасил свет, а женщина в очках запустила с ноутбука видео. Начиналось оно с предупреждающей надписи о том, что всё, что сейчас увидит зритель, является собственностью министерства обороны США и сделано исключительно для служебного использования. За копирование и даже простое разглашение сведений из фильма, без предварительного одобрения военных, виновного ждало уголовное преследование. Далее начался сам фильм.

«Второй за день» – подумала вновь борющаяся со сном Оливия Флоренс.

На экране появился молодой мужчина в форме морского пехотинца, а также стоящий рядом с ним Бенджамин Лаймс. Видно было, что Лаймс волнуется, в отличие от бравого, вытянувшегося перед ним по стойке «смирно», военного.

– Ваше имя и звание, сэр? – стараясь звучать по-военному задал вопрос Лаймс.

– Сержант морской пехоты Джон Митчелл-Алк, сэр. Двенадцатая рота, сэр.

– Замечательно. Вас предупредили, что от вас потребуется?

– Так точно, сэр. Это не составит труда, сэр.

– Как ваше самочувствие, сержант?

– Отлично, сэр!

– Нужно будет показать максимум того, на что вы способны. Вы готовы?

– Так точно, сэр! Готов, сэр!

– Ок… – Лаймс на мгновение отошёл от протокола. – А никак без этих «сэров», Митчелл?

– Никак нет, сэр! Устав, сэр!

– Понял, понял, хватит, не надо. Приступим к испытаниям, полковник?

Камера повернулась, и зрители увидели полковника Маклиннера, который, оказывается, тоже был рядом. Полковник кивнул учёному, не меняя положения ни единого мускула на лице. На котором, впрочем, пусть и не так явно, как у профессора, но тоже читались волнение и положенная моменту собранность.

Лаймс заговорил, читая по бумажке, камера вернулась к нему:

– Сержант Джон Митчелл, Алк второй категории, 22 года, отличник физической и боевой подготовки пройдёт полосу препятствий повышенной сложности, стараясь показать максимально высокий результат. Фиксируются: время прохождения – общее и каждого из этапов, а также основные параметры физического состояния Джона Митчелла. Пульс, давление, частота дыхания, общие кардиопоказатели. Если все готовы, можем начинать.

Камера выхватила миссис Азар, сидящую перед компьютером, фиксирующим научные данные. Камерой, подумала Оливия, наверное, управлял Джулиан.

Далее гостям «Розы» показали прохождение сержантом Джоном Митчеллом всех участков армейской полосы препятствий. От простых, типа, передвижения по-пластунски под натянутой маскировочной сетью (сержант справился с ней с честью, всего лишь пару раз завозившись с зацепившейся за сетку автоматической винтовкой), до довольно специфических – перемахнуть через двух с половиной метровый забор у Митчелла так и не получилось. Чтобы он совсем себя не вымотал бесплодными попытками, полковник был вынужден дать сигнал оставить это препятствие позади и отправиться к следующему.

Наконец, запыхавшийся солдат достиг финиша. Лаймс щёлкнул секундомером и показал его Маклиннеру. Тот зааплодировал.

– Отличные показатели! – с искренним восхищением произнёс полковник на камеру. – Лучшие в роте! Из пятнадцати объектов не пройдено одно, семь пройдены со второй попытки, три с третьей и четыре с первого раза. Очень неплохо, сержант!

Стоявший на вытяжку Митчелл отдал честь. Маклиннер хлопнул его по плечу:

– Перейдём к стрельбе!

Далее сержант Джон Митчелл стрелял по мишеням. Полученный результат впечатлил полковника схожим образом.

– Одиннадцать из пятнадцати! Более чем неплохо. Вы знаете своё дело, сержант.

– Первая часть эксперимента закончена, – объявил с экрана Бенджамин Лаймс, – и мы переходим ко второй. Вам нужен отдых, Митчелл? – обратился он к сержанту. Сержант ответил отрицательно. – Сейчас я попрошу вас повторить всё, что вы только что делали.

– Я готов, сэр, – отрывисто ответил Митчелл. – Но прошу простить, если результаты будут несколько хуже. Две полосы препятствий за один день, это…

– Да, мы учтём, – пообещал учёный. – Подойдите, пожалуйста, ко мне и закатайте рукав.

Сержант выполнил приказание. Лаймс взял шприц, наполненный жидкостью бледно-розового цвета, и воткнул его в руку Митчеллу, между плечевым суставом и локтем. Большим пальцем профессор плавно нажал на шток, вводя препарат в организм солдата. Лаймс отложил пустой шприц и взглянул на Митчелла, стараясь уловить начало действия препарата. Сержант, согнув по просьбе Лаймса руку в локте, продолжал стоять по стойке «смирно», но на лбу его крупными каплями выступил пот.

Полковник следил за всем, что происходит, с большим интересом.

– Как ваше самочувствие? – спросил профессор сержанта. – Чувствуете, что что-нибудь изменилось?

– Абсолютно нормально, сэр, – ответил Джон Митчелл спустя небольшую паузу. – Немножко жарко и… щекочет в висках. Как будто… Не знаю, с чем сравнить, сэр!

– Это ничего, – сказал Лаймс. – Думаю, так и должно быть. Ещё какие-то ощущения?

– Что-то с глазами, – произнёс сержант, слегка покачнувшись.

– Что именно? Помутнение, дымка? Двоится изображение?

– Нет, сэр. Наоборот. Я не очень понимаю, как сказать… Всё стало как-то… чётче?

Лаймс резко развернулся к камере:

– Вы всё фиксируете, Джулиан?

– Конечно! – ответил из-за кадра голос, вероятно принадлежащий молодому помощнику учёного.

– Предлагаю продолжить эксперимент. Вы не против? – спросил учёный у полковника.

– Продолжайте, профессор, – ответил тот.