— Адептка де Костель, вам не кажется, что мне как магистру лучше знать, какой результат эффективнее? – высокомерно смотря на меня, спросила эльфийка и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Сначала закончите академию и получите звание магистра, а потом экспериментируйте! Сейчас же будьте добры следовать инструкции, которую вам дает преподаватель. Если каждый возомнит себя специалистом и начнет добавлять в зелья всякую чушь, то последствия могут быть печальными.

После слов эльфийки во мне поднялась неконтролируемая волна злости.

Да что она о себе возомнила? Кукла белобрысая! Я в зельеварении с тринадцати лет разбиралась лучше большинства зельеваров. А сейчас и подавно! А вот в ее компетенции у меня уже не раз возникали вопросы.

Злость, подгоняемая раздражением и недосыпом, вылилась в ответные слова в адрес эльфийки.

— В травах и зельях, как, в принципе, и во многом другом, я разбираюсь намного лучше вас. И звание магистра мне для этого не нужно. Вы же даже не способны понять, что ромашка полевая в сочетании с шалфеем имеет более эффективный результат при лечении простуды. Из чего у меня возникает вопрос о вашей компетенции как специалиста, – так же высокомерно, глядя ей в глаза, проговорила я.

На доли секунды эльфийка потеряла дар речи. На безупречной коже ее лица от унижения выступили два красных пятна. Видимо, не ожидала, что кто-то посмеет ей ответить. Что крайне неразумно с ее стороны. Ведьмы никогда не прощают неуважения к себе и своим заслугам. А магистр Ильесан только что посмела поставить мои знания по зельеварению под сомнение.

— Сейчас же покиньте аудиторию! – взвизгнула эльфийка.

И чего так визжать-то? Куда делось эльфийское хладнокровие? Какая ранимая особа оказалась. Я думала, у нее выдержки побольше будет. И она не опустится до открытого проявления эмоций. Своим визгом она только что показала, что мои слова достигли цели и вывели ее из себя.

— С превеликим удовольствием, – с ухмылкой ответила я магистру Ильесан.

Покидала я аудиторию с высоко поднятой головой. Не дождется эта психованная от меня раскаяния.

Дорога до кабинета куратора уже была знакома, поэтому через пару минут я, постучавшись, вошла.

Зайдя в кабинет, я, как и в прошлый раз, замерла по центру в ожидании наказания.

— Адептка де Костель? – удивленно спросил куратор. Видимо, эльфийка еще не успела нажаловаться на меня. — Что на этот раз вас привело в мой кабинет?

— Магистр Ильесан, – коротко указала причину своего нахождения в кабинете куратора.

— Снова уснули? – сдерживая улыбку, спросил магистр Ориестэр.

В его глазах сейчас не было недовольства или укора. Лишь интерес.

— Нет, не уснула, – хмуро ответила я. Перед куратором почему-то было стыдно признаваться в своем хамстве.

— Тогда почему вы в моем кабинете? Мне не поступало жалобы на вас от магистра Ильесан.

— Она просто не успела наябедничать, – с ноткой презрения сказала я.

— Что ж, тогда я хочу услышать от вас причину возникшего конфликта, – серьезно смотря на меня, спросил магистр.

Собравшись с духом, я выпалила.

— Мы с магистром Ильесан не сошлись во мнении по поводу состава микстуры от простуды.

— И только? – уточнил магистр.

— Ну… — замялась я, но, решив, что стыдиться мне нечего, уверенно продолжила: – Я указала магистру Ильесан на ее некомпетентность!

— И что вызвало у вас сомнения в компетентности магистра Ильесан? – спокойно спросил куратор.

— Да она не смогла понять, что сочетание ромашки полевой и шалфея даст наиболее эффективный результат при лечении простудных заболеваний! – возмущенно проговорила я. – Да это же азы зельеварения. Магистр обязана была это знать. Мало того, что у нее не хватает знаний, так она еще пытается меня неумехой выставить! – уже оскорбленно закончила я.

Вообще ябедничать я не привыкла, но хотелось хоть как-то оправдаться в глазах куратора. Тем более что я действительно считала себя не виноватой. Ну… если чуть-чуть только… Наверное, не стоило при всех обвинять ее в некомпетентности. Хотя сама виновата!

Взглянув украдкой на долго молчавшего магистра, чтобы проверить уровень его недовольства, я замерла.

Магистр Ориестэр прижимал руку к груди в области сердца. Его лицо исказилось от боли. Мужчина старался глубоко дышать, но воздух с трудом поступал в легкие.

В этот момент я вспомнила свой сон.

Неужели он умирает? Мысль о смерти магистра отдалась холодом в моей душе. Не теряя больше времени, я подскочила к магистру. Приподняв его голову, заставила его посмотреть на меня. Зрачки мужчины были расширены, сосуды лопнули в глазах, окрасив их в красный.

С трудом мне удалось довести магистра до дивана, что так удачно находился в кабинете, и уложить.

— Позвать целителя? – нервно спросила я у магистра.

— Нет… не нужно, – хриплым голосом ответил он.

— Что с вами? – на всякий случай спросила я. Вдруг окажется, что магистр просто получил травму и никакой угрозы для жизни нет?

— Если бы я знал, – хмурясь, ответил он.

— Вы были у целителя? – продолжала я задавать вопросы.

— Они не знают, что со мной. Не стоит переживать, адептка, я не умру на ваших руках, – пытаясь подбодрить меня, сказал куратор, – сейчас все пройдет.

Пока магистр Ориестэр лежал и приходил в себя, я запустила сканирующий импульс.

Наш сканирующий импульс был схож с целительским, за исключением того, что мы могли определить, проклят ли сканируемый и есть ли на нем отпечаток ведьминской магии. Целители же не могли вовремя этого заметить. Лишь на последней, завершающей стадии они могли определить, что пациент проклят, но это было слишком поздно для спасения. Этим несчастным практически невозможно было уже помочь.

Когда пришел результат, я не удержалась и выругалась вслух!

— Да чтоб бездна вас поглотила!

— Меня? – с вытянутым от удивления лицом хрипло уточнил магистр.

— Не вас, – поспешно заверила его. – А тех, кто на вас проклятие наслал, – глядя в глаза магистру, сообщаю ему нерадостную весть.

— Проклятие? – переспросил мужчина.

— Проклятие, – подтвердила я. – «Кровоточащее сердце», – уточнила.

Это проклятье очень сильное, и снять его будет нелегко. Ведьма, что наслала его, знала свое дело.

— Ведьма? – серьезно смотря на меня, магистр спросил о наславшем на него проклятие.

Дело в том, что проклятия могут насылать и демоны, и вампиры, помимо ведьм. Но их проклятия куда проще в снятии и слабее в исполнении.

Проклятия ведьм — это всегда риск. Как для того, с кого снимают, так и для снимающего, если это, конечно, не та же ведьма, что его и наслала. Так что уточнение магистра было обоснованным.

— Ведьма. И довольно сильная.

— Тогда, полагаю, демоны-проклятийники мне тоже не помогут, – устало констатировал куратор.

По лицу нельзя было понять, о чем он сейчас думает, узнав, что его прокляла ведьма. Он, как и прежде, был спокоен и собран. Слабость уже прошла, поэтому куратор принял сидячее положение.

— Вы знаете, в чем заключается особенность этого проклятия?

— Сначала появляется резкая боль в области сердца. Становится тяжело дышать. Затем приступ проходит, и накатывает слабость. С каждым новым приступом боль будет усиливаться. И так будет до тех пор, пока ваше сердце не разорвется от боли. В прямом смысле слова. Ни один целитель не сможет вас спасти, так как проклятие не позволит этого сделать. Вам с каждым днем будет все хуже, станет тяжело дышать, появится отдышка, постоянная боль в сердце. Это медленная и болезненная смерть, – описала я действие проклятия.

— Снять его может только та ведьма, что и наложила? – спросил магистр.

— Это был бы самый идеальный вариант. Так как она могла внести изменения в проклятие и усложнить его снятие. Но это не единственный вариант. Снять его может и другая ведьма, более сильная, – ответила я.

— И как понять, что ведьма, к которой я решу обратиться, сильнее той, что наслала проклятие?