– Недолго ему осталось, – сказал Миша. – Ждать нельзя.

– Ты достанешь свою кочергу и отмутузишь Длинную леди? – С надеждой спросил я, оглядываясь по сторонам. – Дай мне тоже, хочу драться.

– Не так все просто, – покачал головой Миша. – И не торопись драться с противником, которого не знаешь. Для начала нам необходимо ее выманить, кто знает, когда она явится сюда по своей воле. Для этого нам нужен кто-нибудь низкий.

Миша бросил взгляд на чемодан. Оттуда донесся голос Горнячка:

– Я высокий.

– У вас там кто-то сидит?.. – Спросил Валера, но Миша проигнорировал его вопрос.

– Кроме того, нам потребуется помощь. Есть у меня на примете одна весьма привлекательная женщина.

Горнячок насупленным воробушком сидел посреди коридора, сжимая в руках кирку. Я наблюдал за ним через зеркало, на котором Валера рисовал помадой никитиной мамы дверцу и лесенку.

– Матюкливый гном не явился, – сказал Валера. – С чего вы взяли, что Пиковая дама придет?

– Она всегда приходит, – ответил Миша. Вокруг рисунка Валеры он чертил какие-то знаки куском угля. – И не Пиковая дама, а Вальяжная сменщица. Тут у нее легенда иная. Вальяжная сменщица не в игровой карте живет, а в карточке-пропуске на завод, без подписи, с фотографией никому не знакомой женщины. Рабочие говорят, что найти такую карточку где-нибудь под станком – не к добру, сменят тебя или уволят.

– Круто, – сказал Валера. А я вспомнил, что один коллега отца якобы видел такую карточку, но подбирать не стал – от греха подальше.

Миша рассказал план. Мы должны прочитать заклинание (оно не очень отличалось от вызова Халабудного стервеца – нужно было сказать три раза: “Вальяжная сменщица, приди”), и спрятаться в комнате Никиты. А Горнячок должен при этом жаловаться на свой маленький рост, громко и жалобно.

Горнячок долго не соглашался – ”Нормального росту я, нормального!” – но под натиском Миши и угрозой, что тот позовет Шубина и все ему расскажет, маленький человечек все-таки сдался.

– Готовы? – Спросил Миша.

Мы с Валерой кивнули.

– Что ж!

– Вальяжная сменщица, приди. Вальяжная сменщица, приди. Вальяжная сменщица, приди! – Разом сказали мы и забежали в комнату, наблюдать, как Горнячок фальшиво причитает:

– Я низкий! Я кроха! Я как пенек! И все надо мною смеютсо! Смеютсо надо мной! Низкий я, ох, голова моя короткая!

Поначалу ничего не происходило, и я подумал, что все это было напрасно. Но вдруг и без того черный коридор сделался еще чернее. И на том конце показался силуэт Длинной леди. Она медленно приближалась к Горянчку. Горнячок почувствовал ее затылком. Умолк. Медленно развернулся и сказал:

– Мое кайло[9] ждало тебя, окаянная! – И приготовился к драке. Однако церемониться с Горнячком Длинная леди не планировала. Она приблизилась к нему быстро, как молния, и ударила ногой. Горнячок влетел в зеркало, и по тому побежали трещины. Ну, все, подумал я. Помощь не придет. Может, пора драться?

Миша включил фонарь на лбу и выбежал в коридор с кочергой-кладенцом наперевес.

– Именем Шубина, заклинаю тебя, Длинная леди, подчиниться! – Торжественно объявил он и замахнулся.

Длинная леди, готовая к сражению, слилась с тенью на стене, вытянула свою неестественную руку, и раздавила фонарь. Стало темно – лишь очертания мелькали в густой тьме. Миша ударил. Кочерга встряла в стену, а Длинная леди выползла противоположной стены, схватила Мишу за шею и швырнула на пол.

… И посмотрела на меня. Тогда я понял: вот он – конец. Сейчас вытянут и меня, и стану я, как палка, и никто обо мне не вспомнит. Грустно! Грустно, но весело.

– Саша! Слушай голос земли своей! – Прохрипел Миша откуда-то снизу, когда я встал в боксерскую стойку. Я не понял, что слушать, ничего не понял, и тогда Миша завел песню. Прекрасным, чарующим голосом.

И будто бы на песню эту требовалось время. Пока бы Миша ее пел, Длинная леди бы меня убила, намотала на чей-нибудь ус… но что-то произошло с самой сутью времени. Первая же нота, извлеченная голосом Миши, замедлила его, как машинку. И со мной что-то случилось. Я ощутил – всем своим телом – родной край. Все подземные ходы, глухие отзвуки в штольнях, и перезвон инструментов на заводских конвейерах, и перекати-поле в степях.

Все это проникло в меня.

Все это я увидел.

Когда Длинная леди протянула ко мне костлявые руки, моя кожа обросла угольной рудой, и обожгла ее пальцы, точно лава извергающегося вулкана. Монстр взревел. Я никогда не дрался по-настоящему, и боксерская стойка – это все, чему я научился у Ильи, но я выкинул вперед руку, и стукнул Длинную по лицу. Она отшатнулась и уставилась на меня, готовая разорвать в клочья.

А я, с этим задором, планировал дать бой не на жизнь, а на смерть!

Не знаю, удался ли бы мой фокус еще раз, но вдруг из коридора послышался треск разбиваемого стекла. Из трюмо неуклюже вывалилась тучная дородная женщина с румяными щеками. Она подошла к Длинной леди, схватила ее за волосы, и сказала:

– Ах ты, сучка!

Монстр попытался таким же образом ухватить противницу за волосы, но стрижка у той была короткой, крашеной в коричневый цвет. Они стали бороться, но преимущество было на стороне родной и понятной всем нам Вальяжной сменщицы. Миша подобрал кочергу, ударил Длинную леди по затылку, и та повалилась на пол.

Моя кожа вернулась в прежнее состояние. Миша одобрительно мне кивнул. Захотелось борща.

– Капец у вас тут весело, – донесся из угла голос Матюкливого гнома, или Халабудного стервеца, поедающего остатки торта. Причем, конечно же, он сказал не “капец”.

На кухне, за настоящим, круглым, хоть и квадратным столом, с облезлой белой поверхностью, следом кофейной чашечки и полотенцем с розами, собрался совет. Розы – важный цветок для нас, не зря Донецк называют городом миллиона роз: они растут кругом, и в парке Щербакова, и на площади Ленина, и в парке Ленинского комсомола, и пожалуйста, извините меня за все эти коммунистические фамилии.

Мы с Валерой ели борщ, Валера громко сербал. Возле плиты упражнялись в кулачных боях Горнячок и Халабудный стервец – они друг другу поначалу не понравились, а затем еще больше не понравились, и они решили выяснить отношения по-мужски. Вальяжная сменщица делала толченку[10], обернув вокруг себя фартук, тоже с розами. Никита, вновь обретший нормальный рост, дремал в комнате: такое счастливое лицо я видел только в отражении в зеркале, когда в 2001-м году вернулся с кинотеатра “Звездочка”, где крутили “Гарри Поттер и философский камень”. Это была моя первая встреча с большим экраном. Книжку я тогда прочитал до последней главы, и финл узнал в исполнении Дэниэла Рэдклиффа, так не похожего на Поттера из моего воображения, и Эммы Уотсон, очень даже похожей на Гермиону. Ей я затем строчил письма по найденному в интернете почтовому ящику.

На стуле, с поникшей головой, сидела Длинная леди. Слушала обвинительную речь Миши. От ее угрожающей силы, мистической опасности и вот этих хоррор-прибауток не осталось и следа. Она теперь была просто худой женщиной с трагическим прошлым и неверно избранной линией поведения.

– Шубин ясно дал понять: Донбасс – не место для хухров-мухров! Правило #1: нельзя вытягивать школьников до смерти! Правило #2: нельзя делать того, что причиняет вред местным жителям, а также гостям города и тем, кто худого обращения не заслужил. Правило #3: со своим уставом в наш монастырь не лезь: коли в краю нашем обосновалася, будь добра, стань его органической частью.