Я поздоровался с дедушками, сидящими за железным столом у подъезда. Мне, как и всегда, кивнул только один из них – бывший шахтер по имени дедушка Валя. Однажды я в задумчивости прошел мимо, и он устроил мне нагоняй, что не уважаю старших и не здороваюсь, так вот с тех пор я здороваюсь. И да – он правда бывший шахтер, и правда дедушка Валя. Без домыслов.

Дома никого не было: мама уехала к подруге, а папа – в командировку, в Алчевск, что в Луганской области. “По претензии…” – как он говорил. Папа работал на Донецком металлургическом заводе (ДМЗ), в отделе контроля качества, и такие командировки были не редкостью.

Я поднялся на третий этаж, зашел в квартиру, и кинулся к компьютеру в своей комнате. Желание поиграть было даже сильнее истории с телефоном и драконом, в которую я мало-помалу переставал верить. Я поставил игру на установку и зашел “Вконтакт”, проверить сообщения.

Кроме спамеров, мне написала только Алина:

“Как дела?”

“Да такое…” — ответил я.

“Опять не получил письмо из Хогвартса?”

“Получил”

“Да? И когда в Лондон?”

“Через час. Поедешь?”

В ответ Алина перекинула запись о какой-то крипипасте[1] с паблика под названием “Донбасская жуть”.

Длинная леди

Одну девочку похитили, когда ей было пять лет, и поместили в маленький ящик в подвале. Там она жила вплоть до своего совершеннолетия. Из-за размеров своей “клетки” девочка не развивалась, ящик остановил ее рост, как это было с бедолагами из книги “Человек, который смеется” Виктора Гюго, испорченными компрачикосами. Девочка умерла, и похитители выбросили ящик в воды Кальмиуса. Но через годы она вернулась в образе чрезвычайно вытянутой и тонкой женщины. Одного за другим она вытягивала похитителей до тех пор, пока кости их не отрывались одна от другой, и они не умирали в страшных муках. Говорят, Длинная леди и сейчас является к тем, кого дразнят маленьким ростом, и делает их длинными, как она сама, и в конце концов они лишаются всех своих конечностей.

… и жуткая фотография той самой Длинной леди, сделанная из окна старой многоэтажки. Я проглотил комок страха, и написал: “Круто, Алин. Еще один Слендермен[2], только тетка. Этого мне не хватало”. В этом – конек Алины. Вечно она находит какие-то страшилки и кидает мне, считая, что я не могу потом уснуть и шугаюсь каждой тени. А мне в этой истории вот чего не хватило: финала. Или хотя бы имени этой загадочной леди, чтоб взять – и поверить.

Алина не ответила, а у меня дико чесались руки: хотелось испытать игру и попытаться заглушить еще живые эмоции от потери Илюхи. Я выключил браузер, и только навел курсор на новый ярлык с “Шорохом”, как вдруг за моей спиной прозвучал голос:

– Ты того этого, самого-тамого, не балуй, ишь, слышь?

Я вскочил со стула и развернулся. На кровати сидел старик. Точнее – маленький старичок ростом с кролика. За широкой его спиной, как ведьмачий меч, торчала маленькая кирка. Седая борода закрывала половину измазанного в саже лица. Старичок смотрел на меня светлым и чистым взглядом, как будто это норма – появиться тут в моей постели.

– Ты кто? – Спросил я,

– Как – кто? Горнячок. А ты кто, старичок?

– Чего это я старичок?

– А тогой-то.

Так нелепо, что даже забавно. С места я не двигался, и до конца не понимал, как действовать. Инструкцию бы…

– Ты чегой-то удивленный такой? Прям удивительный. Сам меня позвал – сам теперь того-этого-самого.

– Когда это я вас звал?

– Ты мне подсоби для начала, а потом разговоры разговаривай.

– К… Как вам подсобить?

Я начинал припоминать.

Горнячок – моя детская фантазия. Я придумал его, когда в начальной школе наш класс ездил в шахту на экскурсию. Рассказывал потом родителям о маленьком бородатом человечке, работающим на Шубина[3]. По поводу Шубина – это я вам еще расскажу, пока рано, надо немного потерпеть.

– Да как! Простым работящим способом. Подойди.

Я подошел. И встал в боксерскую стойку.

– Ты шо делаешь?! – Спросил он строго.

– А что?

– Опусти меня. Ниже опусти. Не дело это копателя – далеко от земли находиться.

Надеюсь, горнячок не просит меня взять его на руки и поставить на пол. Оказалось – просит. Нагленько. Вернуться, что ли, в боксерскую стойку? Горнячок пах землей и наверное углем, и несмотря на то, что уголь не имеет запаха, какие-то флюиды по воздуху носились.

– Нет! – Рявкнул горнячок. – Не то!

– Что – не то? – Спросил я.

– Ниже. К земле неси.

Я пошел в спальню родителей, взял чемодан, позадил в него горнячка и, с трудом перекатывая по ступеням, выволок на улицу. “Ниже!” – донеслось приглушенный голос. Дворовые дедушки (каюсь: так я их про себя и называл) слышали плохо, и никак не отреагировали, разве что дедушка Валя снова со мной поздоровался.

– Куда ниже? – Прошептал я.

– Ниже, – буркнул горнячок.

Мы вернулись в подъезд и спустились к железной двери в подвал. Горнячок тихо засмеялся. “То! То!” – в восторге повторял он. Я расстегнул молнию на чемодане. Маленький человек ловко из него вышмыгнул, и сказал:

– Недостатошно глубоко, конечно, но Шубин с ним. И, к слову моему придется: Миша велел передать, дабы завтра с утра ты удобную одежду на себя того-этого, крепко поел кашу, в идеале – местную, а также поупражнялся руками.

– Зачем? – Не понял я.

– Того не ведаю. Но я приду к тебе еще. Сам меня придумал – теперь отдувайся.

– Я не понимаю. Тебя хоть Анатолий зовут?

Горнячок увидел в земле узкую щель, хлопнул в ладоши, наступил, и провалился, так мне и не ответив. Весело, подумал я. Примерно через час – я сидел за компьютером – меня наконец-то накрыло. Я бегал по квартире, как контуженный, и отказывался признавать сегодняшние события реальными. Побил немного в подушку могучими (так мне казалось) ударами, помедитировал, даже сказал что-то иконам в комнате родителей.

Потом вернулась мама. От ужина я отказался, она удостоверилась, что температуры у меня нет, но на всякий случай поставила на тумбе возле кровати порезанный чеснок, и я лег спать.

Мне приснился гроб. Он лежал на вершине холма, обмотанный несколькими цепями. Одна за другой они обрывались с громким лязганьем. Тени, сонмы теней! И больше – ничего. Тем не менее, это был самый страшный сон в моей жизни, впервые за долгое время мне не хотелось подходить ближе, чтобы испытать свою удачу.

Кто внутри – я не знал.

Но вряд ли какой-нибудь меценат.

Утром я сделал все как сказал горнячок. Из упражнений руками я знал только отжимания, и отжался где-то восемь раз, зато на кулаках. Пресс, раз не просили, качать не стал. Но поднял над головой компьютерное кресло.

Школа моя, номер 47, располагалась на расстоянии троллейбусной остановки от дома, и ходил я туда пешком. Первым уроком стояла биология, по биологии я отстал еще в классе седьмом, и с тех пор мало что понимал. Так прошел день…

Нет.

Нет, нет и нет.

Что-что, но вспоминать школу той поры мне не хотелось. Совсем.

Я ненавидел ее.

Так было не всегда. Но после пропажи моего лучшего друга Илюхи… Я ведь не рассказывал, да? Оттягивал этот момент до последнего.

За несколько месяцев до истории с Мишей Илья исчез. Ушел вечером гулять, и не вернулся. Его родители – довольно влиятельные люди – всю полицию на уши поставили. Одноклассников допрашивали по несколько раз, а меня – и того больше. Потому что я не помнил тот день… Он выскочил из моей памяти, как пробка из бутылки. Аккурат с момента пробуждения и до самого сна – черная пелена.

Родители Ильи были уверены, что их сын убежал, и что я знаю, куда. Но я не знал. Илья бы мне рассказал, это сто процентов, мы ничего друг от друга не утаивали. Но я боялся себе признаваться, что он погиб.