Он замолчал, на этот раз надолго. Я заметил, как исказилось лицо Лены, когда умирающий, которого она милосердно держит за руку и поит вином, пообещал её убить в самом ближайшем будущем. Интересно, она что, решила, что он расчувствуется и проявит милосердие? Многие тысячи лет не проявлял, а тут вдруг растает — как же, держи карман шире! Он же, как персонаж из «Чародеев», видит цель, верит в себя и не замечает препятствий, то есть, вполне способен сквозь стены ходить. А кого затопчет при этом — да пусть и целый народ — это мелочи, недостойные внимания.

Что-то не верится мне, что они и в самом деле искали пути для мирного сосуществования. Если бы искали — то, перерезав большую часть угнетателей, загнали бы остальных в резервации или просто ограничили бы в правах. Так нет же, поставили себе задачу извести под корень, сволочи. А то, что лозунги типа «мы же вас, глупые, спасаем», так мы учёные, мы знаем, что хорошо подобранными лозунгами и примерами «из жизни» можно что угодно доказать и любую миссию объявить священной. Самое страшное, что большинство поверит. Мало кто из… терпеть не могу это словосочетание, но всё же скажу — из «простых обывателей» пытается фильтровать то, что ему навязчиво втолковывают средства массовой информации. Там ведь не дилетанты работают, умеют и аргументы подтасовать, и неудобные факты припрятать. Вот и верит народ… пусть не всему, но осадочек-то остаётся. А там, глядишь, и общественное мнение сформировалось, и желающие действовать появились в избытке. Может, спустя годы и всплывут факты, что нас обманули, но поезд к тому времени уйдёт и назад дороги не будет.

Пафос из него так и прёт. Причём не напускной, не красивости ради, а от убеждения. Что и в самом деле вырезать целую расу — благо. Я помню, сколько было разговоров вокруг Чечни. Пусть я тогда был ребёнком, но отец не считал, что подобные темы «не для детских ушей», а потому и не сдерживался, слыша мнения о том, что Чечню надо окружить пятью рядами колючей проволоки, а потом всех внутри периметра под нож. Сразу на мат переходил… Не бывает народа-преступника, народа-негодяя, народа-подлеца. Только отдельные личности могут претендовать на эти сомнительные «титулы». Всегда найдётся часть народа, готовая пойти за теми, у кого хорошо подвешен язык, кто найдёт, за какие ниточки подёргать, что пообещать. Возможно, изрядная часть. Но не все.

Я не верю, да и не поверю никогда, что суаши были одинаковы в этой описанной жестокости, в стремлении повелевать, в получении удовольствия от кровавых наслаждений. К примеру, этот Войтен, про которого экзорцисту и его ученику рассказала Галя. Ведь на верную смерть шёл, отсылая телохранителей, вручая им семена, из которых должен был возродиться его род. Коренных землян, правда, не спросил… но оно и понятно. Окажись я последним человеком, имей возможность возродить человеческий род — на что готов буду пойти? Уверен… нет, надеюсь, что на многое.

— Кажется, мне пора…

Голос Тесея относительно бодр, но вот выглядит он не очень. Держится из последних сил, лицо белое, на лбу испарина, струйка пота стекает по виску. Пальцы прижимаются к раненому боку, кинжал всё так же торчит из тела — это в кино, да и то только нагнетания напряжённости ради, нож сразу извлекают из раны и картинно бросают рядом с пока живым телом, чтобы тронуть душу зрителя пятнами кетчупа на блестящем лезвии. На деле это приведёт только к ухудшению. Пока клинок на месте, он не даёт крови совсем уж свободно вытекать. Хотя вижу, как тёмные струйки сочатся у Тесея меж пальцами.

— Ещё одни вопрос. Последний, — торопливо сказал я и, не дожидаясь согласия, выпалил: — Ритуал Посвящения, что это?

— Последний, хорошо, — он уже не кивал, сил оставалось только шевелить губами, взгляд остановился, зацепившись за какую-то точку на стене. — Ритуал, да… Не знаю, мальчик. Ты разочарован, верно? Хочешь всё-таки взрастить из вашей подопечной истинную суаши? Не выйдет, три дня — малый срок. Никто, кроме суаши, не знает, что такое этот Ритуал. А они не говорили, хотя мы спрашивали, да. Мы умеем спрашивать. Словно, пройдя Ритуал, они начисто стёрли его содержание из памяти. Или им стёрли, это вполне возможно. Я знаю место, откуда начинается путь, знаю правила, но эти мелочи Фрейру известны. А вот что дальше… Никому, кроме суаши по крови, не удалось войти в Храм. Создатели надёжно защитили это место от своих творений, да. Только перестарались. Сами там не могут находиться долго, несколько часов от силы.

Силы зримо оставляли его. Голос, в начале внятный и размеренный, упал до едва слышного шёпота. Пальцы, прикрывающие рану, расслабились, кровь потекла быстрее.

— Вот и всё…

Кажется, он что-то хотел сказать напоследок, но не успел. Тело чуть дрогнуло, дыхание замерло на губах.

Лену отвели в комнату почти сразу после того, как этот странный седой мужчина, одновременно и невероятно жестокий, и в чём-то очень несчастный, скончался. Она не протестовала, скорее обрадовалась — не хотелось никого видеть. Странно осознавать, что жить тебе осталось так недолго. В том, что спутники Тесея вполне способны исполнить угрозу (точнее будет сказать — обещание) — девушка не сомневалась. И, к удивлению, поняла, что не слишком-то корит себя за то, что поддалась уговорам Фаррела. Ну или Фёдора, или Фрейра, какая разница-то. Убили бы и там, прямо в Москве, а то и просто дома, заодно прихватив и отца. Мачеху… нет, её тоже жалко, хотя отношения и сложные, но живой же человек. Зато увидела новый мир, пусть и одним глазком.

Так что на Фёдора обиды не было. Ведь пытался защитить, и по-прежнему пытается, вон, изранен по самое не хочу, а ведь мог бы сбежать. Дурой Лена себя не считала и из всего услышанного выводы сделала. Желай по-настоящему Тесей убить Фёдора, сделал бы это уже давным-давно. Нашёл бы способ, за тысячи-то лет. Видимо, не так всё просто. И эта его оговорка… может, кто и не заметил, а Лена услышала и поняла правильно. Только вблизи он смог ощутить её отличие от просто человека.

Хотя это в голове как-то не укладывается. Да и не верила она — не то чтобы вообще, просто всерьёз не воспринимала все эти разговоры о генах суаши, о том, что она — возрождённая. Так, услышав нарочитый комплимент, не принимаешь его на свой счёт на сто процентов, понимаешь, что где-то тебе польстили, где-то недостаточно хорошо тебя знают. Комплимент всё равно приятен, не без этого, но только полный наивняк примет его за чистую монету.

Правда, когда то же самое заявил умирающий, Лена почти поверила. Она много читала, в том числе фантастики самого разного уровня, и ситуации, когда девушка вдруг оказывается наследницей древнего могучего рода, или потомком ведьм, или вообще похищенной в детстве принцессой из другого мира, в тех книгах встречались сплошь и рядом. И, читая, она — как и другие поклонники такого рода литературы — вольно или невольно примеряла авторский вымысел на себя. Мол, вот я бы, на месте героини… Что ж, вот и оказалась на том самом месте… Или, вернее, в том самом месте. Куда свет никогда не попадает.

На столе — небольшой кувшинчик с тем самым приятным напитком. Жаль, на дне, пара глотков всего. Пожадничали хозяева. Или решили, что за столом сидела достаточно, следовательно, сыта? Есть и впрямь не хотелось, а вот в горле пересохло. Вылив содержимое кувшина в кружку и с сожалением убедившись, что наполнилась посудина едва ли на треть, Лена одним махом проглотила ароматный отвар.

Этого Тесея немножко жалко. Пройти через боль, через смерть — и ради чего? Посвятить всю жизнь тому, чтобы искать и убивать тех, кто лично ему не сделал ничего плохого, кто и не осознаёт, что наделён какими-то там генами… Кстати, парень этот, Миша… неприятный тип, признаться. Перед ним лежит умирающий, а он прямо допрос ведёт, да так сухо, словно это на него, а не на Лену, охота шла. Ну понятно, Фёдор его воспитал по-своему. И строит парень из себя невесть что, меч на поясе, типа воин… а когда идёт, чуть не спотыкается об него.