— Алё, Димка, ты на работе? — раздался взволнованный голос.

— Здравствуйте, Валерий Борисович. Да, на дежурстве. А что?

— Нужна твоя помощь.

Дмитрий Сергеевич прижал телефон к уху, чтобы не упустить ни слова. Ему польстило, что сам главный врач больницы обращается к нему за помощью.

— Слушаю, Валерий Борисович. Что-то случилось?

— Да, случилось. Мне написала Тамара Ивановна, что вчера больного с кардиоцентра к нам доставили.

— Всё верно. Уже вторую неделю в коме. Поместили в восьмую палату. Показатели стабильные, я контролирую.

— Вторую неделю! — ужаснулся он. Дмитрий Сергеевич удивился такой реакции. «Какая разница, где лежать в коме?» — подумал, но ничего не сказал. Тем временем, Валерий Борисович шумно выдохнул и спокойно продолжил:

— Дима, ты должен пообещать, что будешь держать язык за зубами и никому ничего не расскажешь.

Дмитрий Сергеевич хотел пошутить, но сдержался и коротко ответил:

— Обещаю.

— Дело такое, — он замолчал, но вскоре продолжил, понизив голос. — У меня есть человек, который выводит из комы. Ее зовут Ярослава.

— Выводит из комы? — переспросил Дмитрий Сергеевич. — Как?

— Пока не могу с тобой это обсуждать. Ярослава работает с фондом «К свету». Представитель фонда Евгений все объяснит. Кстати, Тамара Ивановна в курсе. Если что, она выручит. Удачи!

На этом разговор закончился. Дмитрий Сергеевич подошел к Тамаре Ивановне с расспросами, но она отказалась обсуждать Ярославу и велела дождаться того самого Евгений.

«Что происходит? — недоумевал он. — Вывести из комы невозможно».

Однако ничего другого не оставалось, кроме как терпеливо ждать объяснения.

Кофемашина перестала жужжать, и из отсека выплыл бумажный стаканчик. Дмитрий Сергеевич аккуратно извлек его и отхлебнул горячий напиток. Голодный желудок с благодарностью принял приторно-сладкую жидкость. Он забрал сдачу и, стараясь не расплескать, вернулся в кабинет.

— Может, будете кофе? — предложил он Евгению, но тот отрицательно помотал головой.

— Нет, не пью такого. У вас еще остались вопросы?

— Конечно. Что она делает в их сознании? Каким образом человек, находящийся в коме, просыпается? Объясните мне, как это происходит.

— Я не знаю. Только после каждого погружения пациенты умоляют не рассказывать о том, что было. Хотя это совершенно напрасно. Ярослава и так никогда это не обсуждает.

Евгений открыл чемодан, достал конверт и протянул его Дмитрию.

— Это ваша первая премия. Не провожайте меня.

Они обменялись рукопожатиями. Евгений надел дубленку и вышел из кабинета. Дмитрий Сергеевич осторожно заглянул в конверт и быстро убрал в карман халата. Красные новенькие купюры лежали аккуратной стопкой. Ощущение нереальности происходящего стала пугать. Он выскочил из кабинета, вернул ключ охраннику и побежал вверх по лестнице в свое отделение, к своим пациентам, к Ярославе.

Илья сидел на мягком диванчике в белоснежной приемной профессора. На позолоченной дощечке, прикрученной к двери, каллиграфическими буквами было написано: Кулик Павел Федорович, профессор психиатрии, заведующий НИИ психологии и парапсихологии имени С. В. Варавина.

После выступления профессора по телевизору Илья тут же набрал номер, указанный на экране.

— Алло, слушаю, — раздался бас. Илья удивился, перепроверил, правильно ли набрал номер, и робко спросил:

— Можно к телефону профессора?

— Говорите, я слушаю, — в нетерпении повторил голос. Илья сглотнул и сбивчиво рассказал о своих догадках насчет Ярославы. Профессор выслушал и велел «незамедлительно явиться». Илья записал адрес, оделся и выбежал из квартиры. «Надо будет попросить денег за информацию», — думал он, приплясывая от холода на остановке.

Отдел НИИ, которым руководил Кулик, располагался в промышленной зоне, в одном из зданий закрытого сталелитейного завода. На входе его встретила секретарь, тучная женщина средних лет с ярко-красными губами.

— Профессора еще нет. Но он звонил и попросил его подождать, — протараторила она и указала диванчик.

Время тянулось медленно. Секретарь предложила кофе, но Илья отказался и схватил журнал Psycho с круглого стеклянного стола. Он прочел название статей, изучил редкие фотографии среди столбцов плотного текста и вернул журнал на место. С каждой минутой ожидания решимость улетучивалась, уступая место страху быть высмеянным. Илья не раз пытался найти объяснение поведению Ярославы, но вскоре сдался и начал гнать эти мысли.

«Подожду еще десять минут и уйду», — решил он и уставился на большие круглые часы, висящие на стене. Красная стрелка планомерно вышагивала секунды, приближая время освобождения Ильи от неловкого объяснения. Однако через пять с половиной минут дверь распахнулась, и в приемную ввалился запыхавшийся профессор. Он скинул шубу, покрытую инеем, секретарю на стол, подскочил к Илье и протянул руку.

— Еще раз здравствуйте! Напомните ваше имя.

Илья аккуратно пожал сухую старческую руку и представился.

— Очень хорошо. А я Павел Федорович, — он расплылся в улыбке и обратился к секретарю. — Лидочка, вы угостили гостя?

— Пыталась, но…

— Я ничего не хочу, — быстро сказал Илья.

— Вот и славненько. Пройдемте в кабинет, — профессор открыл дверь и отошел, пропуская Илью вперед.

В кабинете царила полутьма. Плотные зеленые шторы едва пропускали солнечный свет. В воздухе витала терпкая смесь запахов, коктейль из табачного дыма, типографской краски и кофе. Когда глаза привыкли, Илья смог рассмотреть обстановку. У окна располагался массивный деревянный стол, заваленный бумагами, журналами и книгами. Слева вдоль стен стояли этажерки, забитые папками, книгами и стопками исписанных листов. Справа длинный стол с компьютером и различной офисной техникой.

— Присаживайтесь, — профессор указал на ряд стульев возле двери. Илья убрал шапку в карман дубленки, опустился на крайний стул и в ожидании замер. Павел Федорович прикатил кожаное кресло, сел напротив, раскрыл блокнот и приготовился писать.

— Слушаю.

Илья закашлялся, нестерпимо захотелось пить. Павел Федорович будто прочитал его мысли, открыл дверь и крикнул:

— Лидочка, воды!

Обеспокоенная Лида, стуча каблуками, вбежала в кабинет со стаканом. Илья поблагодарил и мигом осушил его. Секретарь забрала стакан и скрылась за дверью. Профессор улыбнулся и вопросительно уставился.

— Месяц назад мы с Ярославой расстались, — начал Илья. Он сказал «расстались», но, по правде, Ярослава его бросила. Слова давались с трудом, было что-то настораживающее в этом худом старом профессоре. Однако он не хотел отступать от задуманного. — Не знаю точно, но мне кажется, что у нее есть способности. Ненормальные или как они там называются.

— Экстраординарные, — подсказал Павел Федорович и щелкнул ручкой. — Расскажите подробнее.

— Пару раз она пересказывала мой сон. Понимаете? Мой сон.

Профессор прищурился и немного наклонился вперед, обратившись в слух.

— Однажды мне приснилось, что за мной гонится моя мертвая бабушка, — сказал он и уставился на стол. — Я убегал, прятался, но она меня поймала. Проснулся весь в поту, а Ярослава сидела рядом, гладила по голове и говорила: «Это только сон. Успокойся, она не придет за тобой. Мертвые не просыпаются». Позже, днем я спросил об этом. Она улыбнулась и сказала, что подсмотрела мой сон.

Илья остановился и взглянул на профессора, который, поджав губы, что-то записывал в блокнот. Профессор поднял голову и кивнул.

— Второй раз это случилось незадолго до того, как мы расстались. Приснилось, будто я душу кого-то. Душу голыми руками, слышу хрип и, мне это нравится. В тот день Ярослава сказала, что начинает меня бояться.

Илья решил умолчать о том, что во сне он душил как раз Ярославу. Тогда сон вызвал у него ужас, но сейчас, когда она так плохо с ним поступила, сон начал казаться вполне реальным.