— Ты чего? — удивилась она.

— Что вы здесь устроили? Что за клоунада?

— Сам ты клоунада. Ей становится плохо, когда она долго в коме. В прошлый раз мы за нее серьезно испугались.

Она взяла с подноса на подоконнике, шприц и велела:

— Освободи Ярославе плечо.

Дмитрий Сергеевич подошел к спящей девушке, расстегнул верхнюю пуговицу и в нерешительности замер, рассматривая выглянувшее кружево бюстгальтера. Тамара Ивановна шумно выдохнула, протянула ему шприц, отстегнула еще три пуговицы и освободила плечо.

— Делай.

Он взял с подноса заспиртованную салфетку и медленно ввел препарат в плечо Ярославы.

— А что вы набрали в шприц?

— Хорош врач, — хмыкнула Тамара Ивановна. — Сначала сделал, потом спросил… Следи за ней. У меня еще больные есть.

— Подождите, — сказал Дмитрий Сергеевич и преградил ей путь. — Поклянитесь, что это не розыгрыш.

Тамара Ивановна внимательно посмотрела и устало выдохнула. Молчание затянулось, и Дмитрий Сергеевич почувствовал себя неуютно.

— Дима, тебя никто не обманывает. Ты сам в этом убедишься, — она посмотрела на Ярославу и тихо добавила. — Если она там не застрянет.

Павел Федорович внимательно прочитал отчет о Ярославе, однако не нашел в нем ни намека на сверхспособности.

— Алло, Ванюша, что это ты мне отправил? — Иван ожидал такой реакции, потому что задал этот же вопрос своему заместителю. Но тот уверил, что на Ярославу Орлову больше ничего нет.

— Это все, что есть. Мои ребята работают добросовестно. Вы же знаете.

— Неужели опять мимо? — огорчился Павел Федорович.

— Не знаю, — признался Иван. — Надо проверить. Вы договорились о встрече?

— Телефон до сих пор выключен. Может, она дома?

— Нет. Соседка сказала, что утром куда-то уехала на такси. Олег следить остался.

Павел Федорович выключил телефон, аккуратно положил его на краешек стола, единственное свободное место, и зажег сигару. Густой ароматный дым заклубился в кабинете и пополз к приоткрытой двери. Он услышал, как Лида вскочила с кресла, подбежала и с силой захлопнула дверь.

— Бесится, — усмехнулся он, откинулся в кресле и приблизил к глазам лист с данными Ярославы. Отчет состоял из нескольких частей: физические данные и заболевания, образование, родственники и друзья, социальные сети и упоминания в СМИ.

Первая часть не вызвала интереса: средний рост, нормальный вес, хронический тонзиллит, частые ангины и мигрень. В части «образование» значился столичный институт. Заочно отучилась на психолога.

Близкими родственниками значились только родители. Родных братьев и сестер у нее нет, а старшие родственники — умерли. В списке друзей в основном были одноклассники и соседи. Но ни с кем из них активно не общалась.

В одной из социальных сетей у нее был аккаунт. На стене страницы она изредка выкладывала фотографии забавных животных или красивые пейзажи. В СМИ упоминаний о Ярославе не было.

Павел Федорович смял лист, бросил в урну и приоткрыл штору. Оранжевое солнце выглядывало из-за домов и отражалось от окон. «Через час скроется из виду, уступив место ярким точкам в безжизненной мгле бесконечного космоса, — подумал он и хмыкнул, — Интересно, это мои слова или я где-то услышал?»

Профессор раз за разом прокручивал в голове прочитанное и сопоставлял с рассказом Ильи. Во-первых, он говорил, что ей звонят из больницы. Но у Ярославы образование психолога. Может, она там консультирует больных или персонал? Во-вторых, мигренью страдают много молодых женщин. Это связано с гормонами. Он помассировал виски и покрутил головой. Что-то настораживало. «Мало информации. Нет упоминания в интернете. Нет близких друзей»

Павел Федорович схватил телефон и набрал номер Ивана.

— Я понял, — выпалил он, предварительно выпустив дым изо рта. — Отсутствие информации тоже о многом говорит. Нынешняя молодежь выставляет всю жизнь напоказ. Ничего не стесняются, обо всем говорят. А эта девушка прячется. Почему? Я почти уверен: она что-то скрывает. Кстати, как она выглядит?

— Я же вам на почту отправил фото. Не видели?

— Нет, еще не видел. Молодец! — похвалил профессор и бросился к компьютеру. — Уже включаю. Сейчас посмотрю. Но, похоже, мы не ошиблись.

На мониторе высветилось письмо от директора охранного предприятия «Гранат». Профессор открыл фотографию и улыбнулся. «Просто ангел».

Ярослава испуганно посмотрела на Константина. Слова Тамары Ивановны сильно обеспокоили ее.

— Что это значит? — спросил Константин.

— Надо поторопиться. Мне пора возвращаться. Пойдемте.

Она схватила его за руку и потянула в сторону каньона, который оказался ближе, чем раньше.

— Зачем?

— Так легче.

— Я не хочу туда идти. Высоты боюсь, — признался он. Но Ярослава сердито сдвинула брови и, резко вскинув руку, показала на каньон.

— Вам надо пройти этот путь, иначе мы не выберемся. Вспоминайте, что вы еще натворили!

Последняя фраза прозвучала грубо, но она и не думала извиняться. Ее жизнь и здоровье зависели от него. От чужого ей человека. Долгое пребывание в коме могло принести серьезные осложнения, и никто из них не знал, сколько ошибок и зла запрятано в глубинах его души.

Константин потупил взор, кивнул и зашагал в сторону пугающе глубоких ущелий. Ярослава подняла голову и посмотрела на мутное небо, накоторомне было ни солнца, ни облаков, ни звезд. Оно было похоже на купол из плотной материи куда направили желтый свет лампы.

Она закрыла глаза, молитвенно сложила руки и тихо сказала:

— Пожалуйста, помоги ему.

Ярослава вдруг вспомнила, как также молилась за Илью, когда тот выходил из себя. В такие моменты он становился злым и грубым, прикрывая, словно броней, свою израненную душу. Чтобы убить в себе любовь к нему, она отгоняла счастливые воспоминания, но сейчас ей нужно было то, что придаст сил. Перед внутренним взором появилось их первое свидание в парке.

— Как ты нашел мой номер телефона?

— Признаюсь, было сложно, — он вытащил из кармана небольшую коробочку и протянул. — Это тебе.

Ярослава сначала опешила, затем замотала головой и отодвинула руку.

— Ты что? Не надо.

Он в голос рассмеялся и аккуратно поднял крышечку. Ярослава несмело заглянула, улыбнулась и вытащила брошь в виде букета из незабудок.

— Хотел подобрать к цвету глаз. Мне казалось, они у тебя голубые. Но я ошибся.

Он наклонился и пристально посмотрел на нее.

— Никогда не видел таких красивых глаз. Зеленых глаз.

Из воспоминаний выдернул крик Константина:

— Я не знаю, о чем говорить!

Она встряхнула головой, отгоняя щемящее сердце воспоминание, и быстро зашагала к Константину.

— Я не знаю, о чем говорить, — повторил он и виновато посмотрел на Ярославу. — Всё передумал. Конечно, были какие-то ссоры, обиды. Кого-то увольнял, кого-то ругал, лишал премии. Но это обычные рабочие моменты. Нельзя быть для всех хорошим.

— Какие у вас отношения с родителями?

— Они уже умерли, — печально произнес он.

— Сочувствую, но это не важно, — заверила Ярослава. — Может и Володи уже нет. Это вымышленный мир, а не в реальная жизнь. Не забывайте об этом.

Он задумался, но через минуту замотал головой:

— Нет. Никаких ссор или претензий к родителям у меня нет. Отношения были замечательные. Отец умер, когда мне было двадцать лет. А мама два года назад.

— Вы себя не вините в их смерти?

— Нет, конечно! — воскликнул он. — С отцом случилось несчастье, когда я был в армии. А мама прожила до восьмидесяти пяти лет. Я всегда помогал ей и Боре.

Тут они услышали голос Тамары Ивановны:

— Ярослава, ставлю тебе капельницу. Константин, поторопитесь! Ваши показатели в норме, а вот самочувствие Ярославы ухудшается. Делайте, как она велит!

Тревога в голосе медсестры передалась Ярославе. Она обхватила себя руками и встретилась с обеспокоенным взглядом Константина.