– Привет! – звонко, улыбаясь, произнесла Адриана, проходя мимо кухни и направляясь к лестнице.

Отец, услышав такой родной, нежный голос дочери, разжал кулаки. В душе у него содрогнулась каждая струна, пройдя словно током от кончиков волос до пят и обратно пробежав холодком, покрыв всё тепло рябью… его девочка, его любимая малышка… как она могла поступить так со всем тем, что он делал для неё?

– Адриана, подойди, пожалуйста, к нам. – Строго произнесла мать.

Адриана впервые слышала в голосе мамы такую интонацию, беспрекословно она подошла.

Мама встретила её на пороге тяжёлым взглядом, отец так же поднял глаза и уставился на дочь. В воздухе повисло молчание, они пристально, не сговариваясь, смотрели на неё, будто желая заглянуть ей внутрь, сквозь неё. Они хотели понять: почему? Почему?! И не находили ответа…

– Адриана, где ты была? – строго произнёс отец.

– В школе, папа, – уверенно ответила она.

Отец растерялся. Его, его Адриана вот так вот уверенно, не моргнув и глазом, не станет обманывать своего папу.

Мать подошла к Адриане и схватила за школьный пиджак:

– Отвечай нам правду, Адриана! – прокричала она.

Адриана сменилась в лице, такой родители ещё её не видели. Пропала её привычное детское милое выражение, уголки губ опустились, в глазах не было ни растерянности, ни вины, ни стыда. Ничего. Она, наоборот, остервенела. Мама не ослабляла хватку. А вот отец не верил своим глазам. Что происходит с его малышкой? Разве это она?.. Нет, это не может быть она… его дочь не такая… Мать тряханула Адриану ещё раз:

– Где ты была?

Адриана вырвалась из её руки и с неимоверной скоростью направилась к двери дома, она успела выбежать до того, как отец встал из-за стола, хотя его реакции тоже была мгновенной.

Мать выбежала следом, но Адриана скрылась среди домов. К дверям подошёл отец. Плечи жены вздрагивали. Он спокойно произнёс: «Милая, зайди в дом». Жена замерла на секунду, но он видел – истерика накрывала её. «Милая?» – вопросительно, с претензией произнёс он. Разведя руки, она обернулась и посмотрела на мужа.

– Зайди в дом! – уверенно, так же спокойно настоял он.

– Но…

Он оборвал её возмущённое возражение не своим голосом:

– Я сказал – зайди в дом, сейчас же! – решительно, приказывая, сказал он.

Она резко перестала реветь и послушно, будто солдат, вошла, закрыв за собой дверь.

– Она не будет себя так с нами вести, и мы не побежим за ней, потакая её капризам. Хватит, доигрались уже. Мы воспитали себе врага, – уверенно сказал он.

Жена едва заметно мотнула головой, как делает человек, который не расслышал сказанное. Ещё бы, в его словах сквозила жестокость по отношению к дочери, которую раньше она не слышала.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

– Узнаешь.

Он подошёл к бару и быстро, отрывистыми движениями закатал себе рукава рубашки, открыл бар, налил в стакан бренди и залпом опустошил. Жена как окаменевшая стояла и молча наблюдала за ним. Не отрывала глаз от бокала из бара, предназначенного только для гостей, и непьющего мужа. Тот спокойно поставил бокал на стол, погладил приятно холодную полированную поверхность широкой ладонью.

– Дорогая, поднимись, пожалуйста, к Адриане в комнату и прибери там всё, выкинь все осколки и сложи все вещи, а её личный дневник, нижнее бельё и пакетик с травкой сложи в пакет и принеси в мой кабинет, – он произнёс это спокойно, подходя к ней. Тёплой рукой он провёл по её щеке и нежно проговорил: – Пожалуйста, не плачь больше, всё будет хорошо. Ты меня поняла? – на вопросе он убедительно прибавил интонацию в сторону утверждения. Жена медленно кивнула. И он направился к лестнице.

Пользоваться своим положением было не в его правилах, да и не было необходимости, он добивался всего умом и не прибегал к хитрости, хотя это была и редкость в политике, но ему удавалось, и в этом заключался его успех. Сегодня он решил сделать исключение из правил.

Вскоре жена, постучавшись, вошла в кабинет и кротко положила то, что он просил, на стол.

– Милая, отправляйся в постель, я останусь тут, нужно поработать.

Она молча вышла из кабинета.

Когда за женой закрылась дверь, он поднял трубку телефона и набрал номер из своей записной книжки, лежавшей на столе. Звонок был адресован местному прокурору, давнему приятелю семьи, естественно, с просьбой сохранения всей ситуации в полной конфиденциальности.

Утром следующего дня участковому и двоим его помощникам удалось поймать Эриха Вебера по имени и месту подработки, указанными отцом Адрианы и вычитанными им же в дневнике дочери. Они задержали его на месте работы, под предлогом подозрения в сбыте наркотиков. При обыске в его бардачке был найден пакетик марихуаны, употребление которой запрещалось вне кофешопов. Там же вместе с Вебером была найдена Адриана. По договорённости Вебер с Адрианой были доставлены к прокурору. Возле кабинета Адриана заметила отца с матерью. Когда их подвели ближе, Адриана позвала отца.

– Адриана, будь хорошей девочкой, посиди здесь с мамой, – мягко сказал отец.

– Папочка, я тебя умоляю, помоги Эриху, я люблю его, он ни в чём не виноват! – заплаканная, вся в слезах, умоляюще простонала она.

Отец взглянул на дочь и прошёл мимо, зашёл в кабинет прокурора вслед за Вебером.

Адриана опустилась рядом с матерью на стул и, плача взахлёб, склонила голову ей на плечо. Мать смягчилась.

Прошло 40 минут. Адриана плакала то в голос, то тише, чуть унявшись, лишь дёргаясь в редкой судороге, и, словно опять поймав себя на страшной мысли об их с Эрихом будущем, а может, и наоборот, вспомнив какой-то счастливый их совместный момент, переходила навзрыд. Мать держала её за руку и никак не могла согреть своей ладонью. Рука Адрианы была ледяной, а от всего тела передавалась лёгкая дрожь.

Дверь открылась, и из неё вышел отец.

– А где Эрих? Пап, где Эрих? – обеспокоенно спрашивала Адриана, всколыхнувшись и подняв склонённою голову с плеча матери.

– Пойдём! – отрезал отец и, окинув взглядом дочь с супругой, прошёл мимо, ожидая, что они пойдут следом. Губы мужчины были сжаты, скулы напряжены, брови сведены, прорисовывая межбровный залом.

– Я без него никуда не пойду! – расходилась всё громче Адриана. Увидев решительность отца, она направилась к двери, за которой находился Вебер, и стала кричать, зовя его: «Эрих, Эрих, Эрих!»

Отец подскочил к ней и больно схватил за руку.

– Ты что творишь, дрянь! Хочешь вместе со своим дружком в тюрьму? За употребление и сбыт наркотиков, Адриана, хочешь? – он дёргал её за руку то в сторону двери, то в другую сторону. – Или всё же пойдём домой, а? – потерявший самообладание, с издёвкой говорил отец.

– Я никуда с вами не пойду, ясно? Я буду здесь ждать его! Мы ничего плохого не сделали! – уверенно прокричала Адриана, задрав высоко нос и оглядев ошарашенных родителей.

От её криков люди начали оборачиваться и смотреть в их сторону. Мужчина растерялся, взглянув на жену и прочитав в её глазах позор и отчаяние, он одним движением пихнул Адриану в сторону колонн, обрамляющих длинный коридор муниципального здания, и, прижав её за колонной, процедил:

– Ты свою жизнь начала рушить, разрушила жизнь этого парня! – отец указал пальцем на дверь, – а теперь хочешь разрушить и наши жизни с матерью? Анна, послушай, – металлическим голосом проговорил он, – если мы сейчас уйдём, его отпустят через несколько часов, но если ты будешь здесь продолжать кричать, то я схожу ещё раз в тот кабинет и его посадят за твоё совращение и наркоту, ты поняла меня? – он угрожающе посмотрел на неё.

Адриана вжалась в колонну, от её уверенности не осталось и следа, было видно, как она испугалась, из её глаз потекли слёзы.

– Оставь её, – раздражённо произнесла мать, подойдя к ним близко. – Дай нам минуту, мы переговорим, – попросила она.

Мужчина наткнулся на уставший взгляд жены, и на его лице взбугрились мускулы. Адриана смотрела на папу, и её вражда спала, она никогда не видела его в гневе, которым он сейчас пылал. Было видно, как слова рвутся наружу, но он пожалел изнеможённую супругу и отошёл.