Лето было волшебным, тёплым, манящим. Ночи – длинными, долгими. Каждую ночь они были вместе. Он приходил за ней ночью, в её палату, и они выбирались на улицу. Уходили в чащу сада намного дальше, чем было разрешено пациентам больницы. Молодой человек давно, ещё для себя самого, проделал широкий проход в сетчатом ограждении, отделяющем сад от леса, замаскировав его густыми ветвями. Когда первый раз они пошли гулять, Адриане было даже страшно. За пределами больницы чувствовалась опасность, моральная, физическая: ты уже не в заточении, а значит, можно сбежать… кровь бурлит, сам воздух здесь другой, манящий, сладкий… но в то же время… находясь долгое время под чьим-то контролем, ты становишься беспомощным. Желание сбежать остаётся желанием. Ты не можешь сделать этот шаг. Ты скован обстоятельствами, да и препараты делают своё дело. Подавление активности нейронов головного мозга – это чувство внутренней угнетённости, когда ты ещё не овощ, но всё идёт именно к этому.

Молодой человек в ту самую первую ночь отвёл Адриану в своё любимое место, возле которого он раньше проводил долгие, мучительные месяцы, сложившиеся в года. Это был заброшенный пруд. Он находился в чаще леса, подобно бриллианту, обрамлённый высоченными елями с голыми стволами и пушистыми верхушками. Пруд не найдёт незнающий человек. Он был небольшой, не протяжённый, но глубокий, его величественная безмятежность притягивала, а для незваного гостя могла и вовсе быть опасной. Поверхность неподвижной воды покрывал слой тины, мха и большого количества кувшинок, сливающихся с общим нарядом хвойного и лиственного леса. Он подвёл Адриану к самому берегу, не разделённому с водой слоем мха, встал на колени и рукой смахнул лесную пелену. Адриана ахнула. Для неё это был просто лес, а перед ней на самом деле расстилался необычайной красоты водоём. Под слоем тины скрывалась прозрачная вода, очернённая лишь временем суток, а опушки деревьев отражались с такой чёткостью, будто там, под водой, новый огромный бездонный мир. Захотелось шагнуть, но то ли почувствовав это, то ли увидев её заворожённый взгляд, он взял её за руку и притянул к себе. Адриана посмотрела ему в глаза и заглянула в саму душу. Взгляд был чувственным, нежным и в тоже время диким, её настолько переполняли эмоции, что она резко стала горячей, жар исходил от неё. Да что с ней! Она перевозбудилась, оказаться с ним в таком месте, от которого одновременно исходили и опасность, и спокойствие, и какая-то тайна… Запах деревьев, воды, земляной запах, все смешалось. Она сказала:

– Давай искупаемся, мне очень жарко. – Адриана понизила тон, говорила ласково, каждое слово произнося с придыханием, веки чуть прикрыла и подняла слегка губы, словно ощущая уже наслаждение от того, чего ей хотелось.

Он тут же ответил, его лицо излучало недовольство:

– Адриана, нет, он очень глубокий, и вода в нём ледяная, – молодой человек не поддался манящим ноткам девушки и оставался непреклонным.

От чего огонь внутри неё вспыхнул с новой силой, в глазах появилась хитринка, а внизу живота – лёгкое ощущение разливающегося тепла. Адриана скинула обе бретели шёлкового платья. Под ним не было ничего, кроме трусиков. Он увидел всё – её груди, создающие между собой ложбинку, наполненной круглой формы ходили вверх-вниз от участившегося дыхания. Ниже – ярко выраженный изгиб в области талии, переходящий в плавную линию, ведущую к бёдрам. Абсолютные, без единого изъяна песочные часы. Адриана не стеснялась, стояла перед ним, не прикрываясь, и добавляла перчинку взглядом, говорящим: «Сделай что-нибудь, сделай!» Молодой человек стоял как вкопанный, но её это не злило, она видела, как он наслаждается тем, что видит. Она сделала шаг к нему навстречу, затем ещё и ещё. Прижавшись голым горячим телом к нему, она страстно поцеловала его, впившись в губы. Молодой человек был сам не свой. Его руку Адриана положила себе на бедро, потом на грудь, она целовала его, водя губами по его лицу, шее и плечам, всеми силами стараясь обернуть его в тот омут, в который девушка сама уже погрузилась. И у неё это получилось. Он изменился во взгляде. Пронзительный взгляд Адрианы вошёл в него насквозь. Его руки заскользили по её телу, запинаясь лишь на торчащих твёрдых сосках. Он и раньше знал, что у Адрианы потрясающая бархатистая кожа, шёлковые пряди волос. А сейчас от неё исходил необыкновенно манящий аромат, похожий на аромат сладкой ванили, сводящий его с ума, затуманивающий рассудок и вызывающий желание оставаться рядом с ней, а её кожа была мягче прежнего. В запахе, исходящем от неё, он чувствовал убедительность и настойчивость её чувств и воли к нему, так сильно он чувствовал себя желанным. Вместе с ощущением её желания, он почувствовал, как от него ждут действий, и, обхватив одной рукой Адриану за изящную шею, завёл вторую руку под её колени и сам принялся склоняться, чтобы уложить её на травянистый покров. Она лежала перед ним, не прячась, а слегка разведя руки, заставляя его наслаждаться тем, что он видел. О, какие изгибы тела! Молодой человек согнул ноги девушки в коленях и развёл в стороны, немного прижимая их к её телу. Он смотрел в её розовое, подрагивающее, истекающее лоно. Постепенно, медленно мужчина надвигался на неё, от чего она начала ощущать тяжесть его тела. Вдохи стали глубже, выдохи порывистей. Мужчина склонился над ней, руками упёрся в траву. Оба застыли. Тишина. Снова их взгляды встретились. Он смотрел в упор, а её глаза бегали. Он ждал её разрешения. И она стала изгибаться, направляясь бёдрами к нему навстречу. Он наслаждался ощущением её бёдер, с которыми он соприкасался своими, продолжая повторять толкающие движения, раз за разом. Всё быстрее и быстрее. Он привык, уже не стараясь, а машинально, и ему хотелось новых ощущений, и он положил одну руку на её прыгающую грудь. Сжимая её в порыве чувств, мня, водя то по одному плотному кругу, то по- другому, ловя их в движении, соединяя и водя меж них. Девушка изливалась сладкими стонами. Мужчина резко остановился и поднял голову, склонённую над девушкой, прислушавшись. Ему послышался странный звук, девушка издала жадный стон разочарования. Никого вокруг не было. Всё тихо. Ему показалось. Он перевернул любимую на живот так, чтобы та прогнулась, встав на четвереньки. Пик наслаждения подходил волной от вида, раскрывающегося перед его глазами. Он резко схватил её за тонкую талию, девушка была стройна, и впился в её рёбра, не рассчитав силу, но по короткому крику Адрианы понял, что причинил ей боль, и тут же спустил руки, впившись в сочные, мягкие, упругие ягодицы, на секунду склонившись до её затылка, поцеловав за секундную боль, и снова поднял корпус, совершая толчки всё резче. Молодой человек не произвольно простонал, и его ноги, отведённые назад, начали содрогаться, конвульсии охватили его всего, и девушка под ним от бессилия тоже начала опускаться ниже с колен, пока не опустилась полностью, и он без сил повалился к ней на траву. Около минуты они лежали рядом, тяжело дыша и ничего не говоря, а затем он обнял её голое, слегка влажное тело и прижал к себе. Ему нравилось её тепло, волосы, попадающие на его лицо и щекочущие его. Он обнимал её, а она слабой рукой накрывала его руку своей. Он не видел, но чувствовал, как в этот момент она улыбалась.

Это был их первый раз. Такой яркий, запоминающийся. Он наслаждался ею, а она наслаждалась им. Они были разные по темпераменту, характеру, но когда они были близки, сходились идеально. Адриана отличалась изобретательностью, а парень давал ей то, чего она хотела. В меру нежный, в меру грубый. Адриана даже подумала, что перед близостью он читал книгу о них, где было уже всё написано, настолько он угождал ей. Ну а днём они ругались, так же страстно, как и занимались любовью по ночам, никто не хотел и не собирался уступать другому.

***

Наступила промозглая осень. Проснувшись рано утром, Адриана открыла глаза. Ей всю ночь снились страшные сны, глаза, веки болели, они опухли, будто она плакала всю ночь, сама не зная того. Она встала и подошла к большому зеркалу на двери. Глаза отекли. Она сутуло вернулась к постели и плюхнулась с опущенными плечами и головой. Она напряжённо вслушалась, даже поморщилась, перебираясь среди путанных мыслей и воспоминаний, чтобы вспомнить, что же так сильно тревожило её ночью. Ей снилась мама, отец, который почему-то тряс её за плечи и постоянно кричал её имя, и ещё что-то, что она вспомнить не могла. Потом она куда-то бежала, позади что-то горело. Секунду! Остановись, ведь этими усилиями она только делает себе хуже, возвращая себя в ту ночную атмосферу, от которой она так сильно мучилась.