Из-за низкой влажности воздуха весна в Германию приходит всегда позже, чем в остальные страны Западной Европы. Март выдался довольно холодным и переменчивым. Днём ощутимо пригревало солнце, а по ночам временами выпадал снег.

Пауль Вегнер, пятидесятилетний одинокий мужчина, проработал более тридцати лет в обувной мастерской, нанявшись вначале к жадному немцу. Затем открыл свою лавку, взяв в помощники юного сына своего давнего приятеля, который хотел, работая, обучаться у столь опытного мастера, а желание отца состояло в том, чтобы отпрыск был «при деле».

Пауля хорошо знала местная округа, в его мастерскую сносили не только обувь, но и поломавшуюся технику, одежду, а Пауль никогда и не гнушался, и, несмотря на своё уважаемое положение, брался с помощником за любую работу. Если чего-то он не умел, то быстро учился и учил своего подмастерья, настолько совестлив был этот человек. Работы он никогда не боялся, а уж похоронив жену несколько лет назад, которая скончалась от хвори, не имев при этом детей, в мастерской пропадал пуще прежнего. Клиенты знали, что нет такой проблемы, которую Пауль бы не решил. Но больше всего он любил заниматься обувью, о который он знал всё: от выделки шкур, свойств кожи и материалов до моделирования и пошива. Отменно менял набойки, стёртые подошвы, подбирал стельки, заменял формовку, расширял голенища, изготавливал индивидуальные колодки для клиентов с проблемными ногами. Клиенты же его были благодарными. Женщины, зная, что мужчина одинок, приносили ему еду: вкусные пироги и сладости, а клиенты-мужчины часто звали на семейный ужин или на рыбалку.

Пауль много работал и уставал, болели спина и глаза, но от рыбалки он никогда не отказывался и часто ходил сам, взяв с собой пса. Как и в это мартовское утро.

Ночью припорошил снег, а ранним утром яркое солнце било в глаза. Сезон официально ещё не начался, но заядлые рыбаки уже похаживали к воде, аккуратно, не ступая на лёд.

Проснувшись пораньше, Пауль как следует проверил с вечера заготовленные снасти и отправился на кухню варить кашу для кормушки. Сколько лет самому Паулю, столько же лет в его родительском доме ещё дедом варилась фирменная каша для рыбалки. Отваривалось пшено до той консистенции, когда оно становилось липким, для клейкости добавлялись манная каша и ароматизаторы, обычно это были корица и мёд. Если в доме этого не находилось, то клали просто щепотку ванилина. У карася или у другой рыбы очень сильно развито обоняние. Для наживки в зимний период припасался мотыль.

Рыбалка в марте более требовательна к терпению рыбаков, чем в другие месяцы, но от этого не менее интересна. Рыба была капризной, потому что с потеплением в воду попадало большее количество мути и естественного корма, который намывался в воду с землёй, из-за чего стаи рассредоточивались, и рыба гуляла достаточно активно в поисках пищи.

Паулю потребовалось не менее десяти минут, чтобы добраться от дома до станции междугородней электрички. Она доставила его до моста Виттенберга, являющегося железнодорожным переездом, через который проходит транспортная линия Берлин–Галле над рекой Эльбой. У станции был установлен переход, через него можно было перейти на другую сторону моста, и также он был предназначен для спуска к воде.

Пауль, надев свой авизентовый рюкзак на плечи, спустился и прошёл вдоль заледенелой воды несколько километров, отдаляясь от шума транспортного участка, неторопливым шагом, в сторону окрестностей жителей местных деревень, попутно изучая берег реки, пёс плёлся сзади.

Дорога становилась всё уже, начали виднеться мостки, неприметные заливчики с подходами к ним, местечки под крутыми обрывами, кое-где виднелся сложный рельеф, именно такие места искал Пауль для рыбалки.

Пауль выбрал подходящее для себя место, с возможностью перемещения на близкие расстояния, чтобы можно было проверить поклёвку в разных местах, и начал располагаться. Вода по большей части была ещё скована льдом, но ближе к берегу сочилась, лёд слегка продавливался, но при этом толщина его была десять или пятнадцать сантиметров. Пауль снял рюкзак у берега, достал из него ледобур и положил на землю, припорошённую снегом, и сам опустился на колени. Надев рюкзак снова на плечи, начал аккуратно продвигаться ближе к заледенелой воде и выходить на лёд.

Добравшись до нужного расстояния от берега, Пауль снова снял рюкзак, в котором на дне лежал рыболовный ящик, предназначенный для сиденья и хранения снастей и улова, и сел на него. Август с лёгким повизгиванием улёгся рядом к ногам хозяина, подложив под морду массивные лапы.

Очистив лёд от снега руками, он принялся ледобуром делать лунку и устанавливать миниатюрную снасть. Подготовив первое место для поклёвки, Пауль более уверенно, достав из бокового кармана рюкзака вторую удочку и прихватив ледобур, перебрался в место поблизости для подготовки второй лунки.

Совсем немного прошло времени, как он заметил хороший поклёв у первой лунки, возле которой он сидел на ящике, поглядывая на вторую. Пауль был в приподнятом настроении. Мартовская погода бодрила, солнце хоть и не пригревало, но радовало своим присутствием.

– «Эх, благодать», – подумал Пауль, сидевший на рыбалке уже около часа, и достал из второго бокового кармана рюкзака термос с горячим кофе.

Согревшись, он осмотрелся по сторонам. Во второй лунке поклёвка отсутствовала, и он принялся присматривать новое место.

Продолжая сидеть у первой лунки, он видел берег со своей «внутренней» стороны. Поодаль, хоть он и плохо видел, заметил интересное место. Из-за нерастаявшего льда у неровной береговой линии виднелась частично затопленная конструкция, похожая на мосток, обнесённая льдом и по бокам обрамлённая заледенелым гербарием.

– Подходящее место для рыбы, – проговорил Пауль сам себе вслух, подумав умом рыбы, и направился к обнаруженному месту. Август лениво побрёл следом.

Опустившись на колени, Пауль принялся очищать лёд от снега. Очистив для себя достаточную площадку, он решил ещё захватить саму впадину, образовавшуюся в перепаде между обрывом и мостиком. Похоже было на то, что опорой для моста когда-то служили брусы лиственницы, которые или со временем, или по другой причине частично разрушились и потонули. Место затопления и уровень берега образовали бухту, в которой Пауль намерился сделать ещё одну лунку.

Он подполз ближе к образовавшейся бухте. Место было защищённое от ветра, где-то лёд был тонким, где-то чуть толще, а были участки, на которых сочилась вода. Пауль принялся отбрасывать руками скопившийся снег в сторону с места, защищённого от ветра, как вдруг что-то как будто мелькнуло в толще льда. Подо льдом пошла небольшая волна, вызванная перекидыванием снега в участки голой воды. Волна скрыла манящий яркий блеск, похожий на вильнувшую поверхность тела крупной рыбы, попавшейся на глаза Паулю. Он слегка наклонился. Чуть переведя вес тела вперёд, заглянул сквозь нетолстый лёд не сбоку, а глядя уже прямо перед собой. Его лицо охватил ужас. На него сквозь лёд был уставлен взгляд. Такой пронзающий, из самой глубины. Белоснежное лицо девушки, погруженное в прозрачную холодную темноту, и ближе к самой поверхности, почти шаркая по внутренней стороне льда, мелькал металлический кулон, висевший на длинной цепочке, обвивающей шею девушки, играя своими движениями и ловя свет солнца, преломляя его сквозь лёд и ярко поблёскивая на лице Пауля.

Из психиатрической больницы Шарите пропала важная пациентка – Адриана Мерч. Разумеется, для врачей все пациенты должны быть важны, но Адриана являлась дочерью чиновника, метившего на должность обер-бургомистра Берлина на предстоящих выборах. Она в последнее время шла на поправку, и родители надеялись, что наконец, после длительного лечения, дочь скоро выпишут и она начнёт нормальную жизнь вне стен учреждения.