- Что?! И ты мне ничего не сказала?! Только сейчас об этом говоришь?! И Рустаму Карим, получается, ничего не говорил?! Да вы вообще что ли?! Как так можно! Ты должна была сразу мне все рассказать! Да я бы сразу прилетела! Я бы от тебя не отходила! Почему не сообщила?!

- Поэтому и не сообщила, - ласково улыбаюсь, потому что Яна реагирует вполне ожидаемо - всем и всегда хочет помочь, особенно близким людям. Она не такая, как я. С Яной Марисса бы никогда не перехотела дружить. И Яна не стала бы разрушать чужой брак или лезть в чьи-то отношения, даже если бы сильно любила. - Ну и еще потому, что хотела сначала перестать бояться, что все же потеряю ребенка. Решила дождаться выписки. Вот сегодня Карим привез меня домой. К себе домой. Отныне я его пленница.

**********

- В каком смысле, пленница?!

- В прямом, Ян. Карим сказал, что если я собираюсь оставить ребенка, то должна жить с ним, официально оформить отношения, если хочу, чтобы ребенок был со мной, так как в противном случае, после рождения он его заберет, а я могу идти на все четыре стороны.

Лицо подруги вытягивается, она начинает активно жестикулировать руками и громко ворчать.

- Вот же мудак! Зачем такое говорить, особенно после того, как ты чуть ребенка не потеряла?! Ахметов не меняется! Просто жуткий тип. Не понимаю, как ты могла в него влюбиться? Он же невыносимый!

- Да сама не знаю, Ян, - я горько усмехаюсь и пожимаю плечами. - Но теперь ничего не поделаешь. Я ведь уже и не хотела жить с ним. Решила, что как-нибудь сама справлюсь. Но, увы. Да и знаешь, мне кажется, сейчас для меня и ребенка это лучший вариант. Мне нельзя нервничать и перенапрягаться. Угроза прерывания все еще существует.

Яна вздыхает и поджимает губы, смотрит на меня с сочувствием, и мне очень жаль, что ее сейчас нет здесь, рядом со мной. Я бы ее обняла, выплакалась и по-настоящему выговорилась. Мы бы вместе пошли гулять, есть мороженое, и все показалось бы мне не таким страшным.

- А как же Мадина? Свадьба отменяется?

- Видимо, да. Она знает про меня, и про ребенка. Только мама и отчим пока не знают. На днях они вернутся с отдыха. Вот мы им и расскажем. Даже не представляю, какая у них будет реакция.

- Главное теперь о малыше думать. Вообще, я, конечно, в шоке, что ты решилась рожать, только не злись и не обижайся. Просто... ты ведь так молода. Вся жизнь впереди. Быть мамой - это серьезное решение. Во многом придется себе отказывать.

- Ян, прошу, хоть ты верь в меня, пожалуйста, а? - я сжимаю мандаринку пальцами. Она лопается и сладкий оранжевый сок растекается по моей руке.

- Боже, кудряшка, да я верю. Верю, ну что ты?

- Ты как Карим говоришь просто. Он тоже считает, что я молодая, безответственная, что не справлюсь. Знаю, у него есть причины так считать, но все равно обидно. Не хочется, чтобы и у тебя такое мнение было обо мне.

- Дурочка, я же просто волнуюсь. Не хочу, чтобы ты страдала.

- Я не буду страдать. Во всяком случае, не из-за того, что стану мамой. Только не из-за этого.

Вот из-за Карима, возможно. Кто знает, как все сложится дальше?

Мы с Яной еще немного болтаем. Я рассказываю, как хочу назвать ребенка. Ей нравится имя Артур больше, чем Саид, и все потому, что Артура можно называть ласково - Артурчик, а это лучше, чем Саидушка. Мне так смешно ее слушать, что я не замечаю, как пролетает время.

Когда мы прощаемся, часы показывают два часа дня. Я загружаю посуду в посудомоечную машину, завариваю себе чай, который нахожу в одном и шкафов, после чего усаживаюсь на диване и начинаю рыться в интернете. Думаю, чем заняться, а по факту просто без дела открываю знакомые странички в соцсетях. Вот Марисса. Сторисы, как она веселится в бассейне дома были залиты неделю назад. Последний сторис сегодня - она с родителями в каком-то абхазском ресторане. Раньше у нее было больше фото и историй. Когда мы общались. Или мне так кажется?

Захожу на страничку к Мадине. Там вообще нет обновлений. Ничего. Хотя девушка тоже раньше часто что-то постила. Сейчас словно звезда погасла.

Я раздраженно тру лоб и размышляю о том, сколько людей из-за меня пострадали, из-за моего эгоизма. Даже мой ребенок... Я ведь о нем тоже не думала, когда бежала несколько дворов, рыдая. Не думала о том, как это может отразиться на моем состоянии.

На самом деле, ничего хорошего я не сделала. Я плохой человек. Я поступила очень плохо. Разрушила свадьбу своего сводного брата, а теперь злюсь из-за того, что он пытается спасти ситуацию, делая это тоже не в угоду себе. Наверное, спроси я у него честно, Карим бы ответил, что предпочел бы аборт и женитьбу на Мадине, чем вот это вот все.

Поддавшись порыву, я захожу в мессенджер и пишу ему сообщение. Не знаю, зачем мне это. Просто хочется понимать его лучше наверное.

"Почему ты поверил, что ребенок от тебя? Почему не стал выяснять точно?"

Ответ приходит не сразу. Через минут десять.

"Я выяснил. В больнице ты сдавала кровь. Один из этих заборов был как раз для теста ДНК по моей просьбе".

Все-таки не поверил...

Время в квартире Карима тянется еще медленнее, чем в больнице, либо это мне просто нечем себя занять. Я пытаюсь не думать о тесте ДНК, о том, какое будущее ждет нас с Каримом, учитывая то, что он меня не любит и не доверяет, но мысли то и дело возвращаются к этим злополучным вопросам.

Как итог, я начинаю делать что угодно, лишь бы не застревать в этих мыслях. Перебираю сто раз вещи, переставляю посуду, хотя в этом нет необходимости, щелкаю каналы, не задерживаясь толком ни на одном фильме, даже знакомлюсь с приставленным ко мне охранником. Да уж, так дело точно не пойдет. Завтра поеду в универ на пары. Отдых отдыхом, но если сидеть в четырех стенах и совсем ничем не заниматься, то я тут точно свихнусь.

На улице уже смеркается, а Карима все еще нет. Не то чтобы я его ждала, но мы же как бы живем вместе. Наверное нам нужно научиться общаться, проводить время вместе, ужинать... Хотя, о чем это я? Это же Карим. У него вечно ни на что не хватает часов в сутках. Только на Мадину он всегда время находил.

Мне непонятно, где он ляжет спать сегодня, со мной в спальне или в гостиной? Так странно ощущть волнение и трепет от мысли, что возможно через час-другой Карим вернется с работы, примет душ, а затем ляжет в постель ко мне. Да, он сказал, что пока не собирается спать со мной, потому что существует угроза прерывания беременности, но, я думаю, что он имел в виду только секс. Или он говорил и о разных комнатах тоже?

Да черт его знает! Я даже в собственных чувствах по этому поводу разобраться не могу, что уж говорить о чувствах и планах Карима.

На всякий случай надеваю чистую кружевную сорочку и намазываюсь банановым кремом для тела, которым пользовалась в больнице. Не хочется показаться неряхой. Только это, ничего больше, конечно же. Перед камерой вновь разыгрываю представление - медленно снимаю халат, как кошка ползу к подушкам, позволяя сорочке чуть приоткрыть ягодицы, и только после этого хлопком выключаю свет и накрываюсь. Даже не думала, что так сильно хочу спать, пока щека не прижилась к мягкой, приятно пахнущей подушке. Спустя минуту я уже погружаюсь в объятия Морфея.

Мне снится мой ребенок. Это мальчик. Он уже такой большой. Бегает по детской площадке, машет мне рукой и называет меня мамой. Смеется и дует на одуванчик. К нему подходит Карим и подхватывает на руки, целует сына в щеку и широко улыбается. У него потрясающая улыбка. Я редко вижу ее в реальности. Карим с сыном на руках направляется ко мне, наклоняется и целует в щеку, затем просит сына тоже поцеловать меня.

Кадр сна меняется. Теперь я в спальне Карима. Лежу на кровати. Мои руки связаны. Я полностью обнажена. Карим заходит в спальню. Свет приглушен, я замечаю вокруг свечи. Много-много свечей. Как красиво. Карим приближается ко мне медленно, как хищник. Опускается на постель и резко разводит мои ноги в стороны, ложится между ними. Я ощущаю тяжесть тела мужчины, его запах. Он гладит меня, мои бедра, целует грудь, сначала облизывает один сосок, потом другой. Я громко стону и выгибаюсь. Хочу обнять его, но не могу, потому что руки связаны. У меня не сил ему сопротивляться. Никогда не было. Я так любила его. Так давно. Так долго. И все еще люблю его. Люблю?