Мэмрон, несмотря на свой возраст, а было ему никак не меньше тысячи лет, сохранил сообразительность и ясность ума. Потому, не теряя более ни секунды, он приступил к делу, не забыв при этом отправить Геру перекусить в свой домик.

Старик немедленно развел на улице костер, достал откуда-то небольшой мешочек, источавший довольно приятный запах, и принялся готовить снадобье. Подвесив котелок с водой над костром, он открыл мешочек, извлек щепоть трав и высыпал в котелок. Затем из кармана плаща достал другой мешочек с высохшим сердцем ястреба и также добавил в котелок. Дождавшись, когда вода закипела, волшебник начал произносить заклинания. По мере того как он говорил, вода в котелке начала превращаться в кроваво-красное месиво, по цвету напоминавшее свежую кровь. Мэмрон продолжал шептать. Наконец кровавая вода в котелке стала густой, похожей на желе. В этот момент старый волшебник выкрикнул несколько слов, подняв глаза к небу. В ту же секунду над ним пронеслась огромная тень, закрывая собой полнеба, и в котелок что-то упало. Это громадный горный орел принес старому волшебнику чудодейственный компонент для приготовления противоядия. Что это было, знал только Мэмрон.

Спустя время противоядие было готово. Мэмрон налил его в маленький стеклянный сосуд и передал Гере.

– Ну вот, – проговорил старец, – все готово, можешь отправляться в обратный путь.

– Спасибо, Мэмрон, – ответила Гера, – но как мне теперь миновать вэндов? Наверняка они будут караулить меня, а мне не хотелось бы терять время.

– Не волнуйся, есть один путь, о котором никто не знает. Пойдем, я покажу тебе его.

Они отошли от дома волшебника на некоторое расстояние и оказались у водопада, стекавшего с горных вершин. Струи воды текли по равнине и исчезали у соседней скалы.

– Эта река, – заговорил старик, – протекая по пещере, выходит у подножия той горы, с которой ты начала свое восхождение. В тоннеле достаточно места для того, чтобы плыть. Я дам тебе факел, который осветит твой путь. Где-то в середине пути вам придется плыть некоторое время под водой, так как сталактиты нависают слишком низко. Вынырнуть можно только тогда, когда зажжется факел. Как только он начнет разгораться, значит, можно подниматься на поверхность. В конце тоннеля факел начнет затухать. Как только он погаснет, немедленно ныряйте, ну а река сама вынесет вас в озеро.

Девушка кивнула.

– Ну что же, Гера, желаю тебе удачи!

– Спасибо, мой старый друг, до новых встреч при более приятных обстоятельствах!

С этими словами Гера со своим верным другом спрыгнула в воду. Река подхватила их и понесла прямо на скалу. Перед каменной стеной Гера что-то шепнула на ухо лошади, и они обе скрылись под водой. Некоторое время они плыли в полной темноте, надеясь, что их не ударит о скалы. Гере уже перестало хватать воздуха, когда наконец она увидела, что факел начал светиться. Она дернула за уздцы свою лошадь, и та вытянула ее наверх. С жадностью Гера хватала воздух. Они неслись под сводами тоннеля, высотой не более полуметра. На черных и влажных стенах играли отблески факела. Зрелище было необыкновенное. Мощное течение воды увлекало их вперед.

Сколько времени прошло, Гера не могла бы сказать. Несмотря на огромную скорость течения, время в тоннеле словно остановилось. Наконец факел начал мерцать и постепенно гаснуть. Гера приготовилась и вновь что-то шепнула на ухо своей лошади. Все вокруг погрузилось во мрак, они нырнули и задержали дыхание. Через несколько секунд Гера вместе с лошадью летела в озеро с огромной высоты. Благополучно выплыв, они направились к берегу. Выбравшись из воды, Гера обнаружила, что находится у подножия той самой горы, с которой начала восхождение. На небе уже показалась луна, и нужно было торопиться. Вскочив на лошадь, она помчалась во весь опор в сторону Сен-Бло.

Ну а что же Дигона, куда делась она? – спросите вы, уважаемый читатель. Давайте посмотрим, чем были заняты Дигона и одна из уцелевших Сестер.

После бегства от Геры Дигона скрылась в густом лесу, расположенном недалеко от Лагора. Как вы помните, одна из Сестер была убита, и Дигоне необходимо было воссоздать другую. Сестер было девять и не могло быть меньше. Если одна из них погибала, на ее месте должна была появиться другая. С каждой потерянной Сестрой силы Некромантов уменьшались, поэтому Дигоне нужно было как можно быстрее заняться возрождением Сестры. Это действо отнимало много сил, а Дигона была ранена, поэтому она решила сначала залечить свою рану. Для этого ей требовались травы, которые они вместе с уцелевшей Сестрой тут же принялись собирать. Набрав все, что было нужно, Дигона приступила к приготовлению снадобья.

Она достала из-под плаща сумку, извлекла оттуда небольшую ступку, высыпала в нее половину собранных трав, добавила немного воды из протекавшего неподалеку родника и принялась их толочь. При этом Дигона что-то бормотала себе под нос. Так продолжалось около часа. Затем она высыпала в ступку остальные травы и вновь продолжила толочь. Прошел еще час. Дигона, не переставая что-то бормотать, достала из сумки флакончик с ярко-желтой жидкостью и добавила пять капель в ступку. Затем повернулась на запад и громко произнесла заклинание. По мере того как Дигона говорила, вода в ступке начала закипать. Когда она закончила произносить заклинание, в ступке образовалась густая смесь абсолютно черного цвета. Снадобье было готово.

Дигона опустилась на засохшее дерево, обнажила ногу и принялась за лечение. Она аккуратно смазала ужасную рану, оставленную кинжалом Геры, девять раз сосчитала до девяти, и рана на ноге затянулась. Затем она промыла шрам холодной водой – ведь если этого не сделать, то снадобье, приготовленное Дигоной, превращалось в яд и начинало разъедать тело.

Завершив лечение, Дигона решила отдохнуть, дожидаясь наступления ночи, когда можно будет заняться возрождения Сестры. Конечно, знай Дигона, что Геба, совсем беспомощная, находится в Лагоре одна, она бы не упустила возможности ее убить. Но, к счастью для Гебы, Дигона об этом не подумала. Да к тому же она была уверена, что Геба смертельно ранена и жить ей осталось недолго. Ну что же, оставим Сестер дожидаться ночи и теперь посмотрим, чем заняты остальные герои нашего повествования.

Пока Гера с Гебой находились на пути в Сен-Бло, Гедиус скакал в Карнон по дороге, проходившей через густой, мрачный лес. Он пользовался дурной славой среди жителей окрестных деревень. Днем это был самый обычный лес, и проехать по нему было не страшнее прогулки по собственному двору. Однако ни один из местных жителей ни за что на свете не решился бы пересечь его после захода солнца. Жители близлежащей деревушки, возвращаясь из города на закате, предпочитали переночевать в поле, нежели рисковать идти через лес. Ночью мрачный лес жил своей, никому не ведомой жизнью и в нем творились весьма странные вещи. Какой-нибудь странник, не ведающий о его мрачной славе и застигнутый в нем тьмой, исчезал, и больше его никто никогда не видел. А если кому-то после проведенной в лесу ночи удавалось выйти из него живым, он просто сходил с ума: бедняга нес околесицу про каких-то невероятных существ, обитавших в нем. Люди рассказывали друг другу самые невероятные истории о том, что творится в лесу. Никто из них, разумеется, сам ничего не видел, но это не мешало им в красках рассказывать истории. Позволю себе небольшое отступление и расскажу одну из историй, и вправду случившуюся в этих краях много лет назад.

В одной из деревень недалеко от таинственного леса жила молодая девушка лет восемнадцати. В те времена в этом возрасте девушки обычно уже были замужем и даже имели детей, потому родители мечтали поскорее выдать свою дочь замуж и обещали за ней хорошее приданое. Однако желающих жениться не находилось. Причин было две: во-первых, она была довольно уродливой, во-вторых, поговаривали о проклятье, тяготевшем над этой семьей. Правда, никто точно не знал, в чем заключалось это проклятье и было ли оно вообще. Одни говорили, что в этой семье рождаются только девочки. После того как они вырастают и выходят замуж, их мужья не живут в браке больше пяти лет, умирая страшной, мучительной смертью. Другие поговаривали, что мужчины, женившиеся на девушках из этой семьи, после рождения первенца сходили с ума. Ну а на вопрос, почему же отец девушки, которому было уже за пятьдесят, был жив и вполне здоров, отвечали, что это не родной отец, а отчим. Одним словом, никто толком ничего не знал, однако из парней, живущих в округе, не находилось желающих испытать свою судьбу.