– Можно ознакомиться со списком бригады?

– Сгорели при бомбёжке штаба, – Шульц скорчил рожицу и развёл руки.

– Donnerwetter! (Чёрт возьми)!

Событие пятьдесят девятое

Девушка – блондинка спрашивает знакомого парня:

– Слышал, ты спортом занимаешься?

– Ага, хожу на греко-римскую борьбу!

– Здорово! А ты за греков или за римлян?

Пришлось менять планы. Не до аэродромов. Нужно идти захватывать тот лагерь франкистов в этой низинке. Почти тысячу человек нужно кормить. Ночью не пойдёшь. Мин ещё толком нет, а вот неразорвавшихся бомб должно быть полно, кто их знает, шевельнёшь такую ногой, а она решит ответить. Пошли, когда чуть светать начало. Только диверсанты. Брехт тоже увязался. За ним хвостиком пристроились испанцы подаренные, но Иван Яковлевич сурово сказал: «Цурюк» Адонсии и попросил пацана за нею присмотреть. Накуксились. Бойцы!

Подошли, почти не шифруясь, к лагерю. По дороге вырезали два пулемётных расчёта, а нечего спать на посту. Надо будет ещё Солчаку телеграмму с благодарностью послать. Мишка Чувак – это просто клад. Чего со стрел перешли на пукалки всякие? Троих прохаживающихся от одной огневой точки до другой франкистов лучник снял за десять секунд. Легли и не пикнули, а понадеявшиеся на них пулемётчики с перерезанными шеями отправились следом в царство Аида. Во сне безболезненно. Брехта всегда коробила поговорка «В объятиях Морфея». Морфей это пацан, сын бога сна Гипноса. То есть, для мужчины оказаться в объятиях этого Морфея – это двойное извращение и ребёнок и мужского пола, и вот с ним в объятиях. Греки с римлянами они вообще извращенцы знатные, там чего только нет. Одно превращение Зевса в быка, чтобы соблазнить Европу, чего стоит. Голимая зоофилия. А ещё спрашивается, как они дошли до парадов ЛГБТ? Они не дошли, они с этого и начинали.

Подобрались к лагерю и залегли за кустами высохшей прошлогодней травы. Тихо. Стоят хорошие армейские палатки брезентовые, должно быть с Неметчины прислали. Ровными рядами стоят. Как в кино про римские легионы. И рядом нет ни одного часового. Все спят. Палаток около тридцати. Если по десять человек в палатке, то триста человек. Много. У каждого, конечно, по два ТТ, а у Брехта Томи Ган, он же – пистолет-пулемёт Томпсона с Кольтом серебристым, но три сотни врагов, всё одно, много.

– Иван Ефимович, такая диспозиция. Нам нужно пять палаток. Дожи каждый день почти. Ветер. Нужно в первых пяти палатках испанцев вырезать, а потом просто одновременно забросить в оставшиеся по Ф-1. Если кто уже выберется, то добивать из пистолетов.

Брехта Светлов резать испанцев не пустил. Не опытный. Оставил с автоматом прикрывать. Все пять палаток зачистили без малейшего шума. Заходят в неё три диверсанта с ножами и выходят через пару минут. Осталось закинуть гранаты в двадцать пять палаток. Гранаты жалко, девайс здесь, в Испании, трудновосполнимый. Разобрали каждый себе по палатке, подобрались к ним, и тут из одной, в самом центре лагеря, выходит товарищ в кальсонах и, почёсывая одно место, недоумённо смотрит на стягивающего с гранаты кольцо серо-зелёного человечка.

– Alarma!!! – кричит фальцетом, – Republicanos.

Брехт рядом совсем оказался. Сбил его с ног короткой очередью из «Чикагской пишущей машинки». И свалился на вытоптанную прошлогоднюю траву, потому как увидел, что Светлов в палатку с «ранней пташкой» закидывает гранату. Чуть не залпом. Но бабахнуло классно. Прямо звон в ушах. И засыпало песком и ещё чем-то мокрым всего. Из палаток выскакивали и выползали, и попадали под пистолетные выстрелы, испанцы, но было их не много. Потом уже сообразили Брехт с бывшим хорунжим, что этот «Alarma!!!» им на руку сыграл, всё же, по большей части осколки от Ф-1 летят вверх и в стороны. И кинуть гранату в палатку с лежащими людьми идея была не самая лучшая. Парочку зацепит, ну троечку, а над остальными просвистит, и в лучшем случае оглушит и дезориентирует, а тут Алярму крикнули и народ подорвался. И нахватался осколков.

Добили, вытащили из палаток. Получилось двести тринадцать человек, из которых тридцать один – офицеры. Правду говорили, что в армии у националистов офицеров больше, чем солдат. Зашли крайне удачно. В стоящем чуть поодаль сарайчике наспех сколоченном нашли тридцать ящиков патронов. Там же в пирамиде стояли и винтовки. Винтовка интересная, нет, сама по себе в разы хуже Арисаки, но интересна её история. Итальянская Carcano под патрон 6,5 × 52 мм. Та самая Каркана, из которой убили президента Кеннеди. Ли Харви Освальдом в Далласе именно из неё и стрелял. Там же был в сарае и пулемёт запасной. Вот пулемёт хороший. В огневых точках, что уже зачистили и здесь в сарае были новейшие немецкие MG 34. Их ещё толком в самой Германии в армии нет, а сюда поставили. Это понятно. Немцы обкатывают и ищут детские болезни у новой технике. Здесь же и ящики с патронами с немецкими орлами. Рядом со складом оружейным и склад продовольственный. Две палатки. И там полно всего, в том числе и итальянская тушёнка. Круп разных десятки мешков, галеты американские. Как теперь всё это богатство дотащить до своих позиций? И две полевые кухни жалко бросать. Новенькие немецкие.

– Иван Ефимович, нужно всю бригаду сюда гнать. Столько добра. Давайте так, вы пока мародёрствуйте. Посмотрите для наших чего ценного. Да, про ордена не забудьте. А я с Мишкой Чуваком в Бельчите, народ поднимать на экспроприацию. Думаю, тут всю бригаду нужно звать. Столько добра привалило. Стоп Иван Ефимович, а ведь на аэродром можно прогуляться в их форме. Присмотрите для наших десятка три комплектов по размеру. Лучше офицерские. Для солидности.

– Хорошо, выберем. Благо с мёртвых не снимать. Поторопитесь. Шумели много. Должны подойти франкисты посмотреть, что случилось. Я команду дам, пулемёты сюда перенесём. Если дуриком, как ты выражаешься, попрут, то встретим из трёх пулемётов.

– Правильно.

– Да, Иван Яковлевич, ты сюда Акимушкина Сашку пошли, не дай бог «Тетушки» пожалуют пока мы тут на открытой местности.

Событие шестидесятое

Сторож музея восковых фигур никогда не спит. На всякий случай следит за Гитлером…

У Гитлера было два двойника, три тройника и один удлинитель.

Начальник Штаба заместителя фюрера Рудольфа Гесса и его личный секретарь уже больше года выполнял обязанности и личного секретаря фюрера. Вообще, Мартин Борман был ещё и бухгалтером Гитлера: осуществлял контроль за его финансами – доходами от продаж «Майн Кампф» и размещения его портрета на почтовых марках. Ещё Борман возглавлял Немецкий торгово-промышленный фонд Адольфа Гитлера, куда в первую очередь для нужд последнего поступали средства от немецких промышленников. На эти деньги в позапрошлом году в Бергхофе началось строительство резиденции фюрера в Оберзальцберге. В начале 1930-х годов Гитлер приобрёл поместье, которое с 1925 года снимал для отдыха. С назначением рейхсканцлером фюрер намеревался расширить и перестроить особняк, поручив работы Борману. На его плечах также лежала ответственность за сооружение инфраструктуры комплекса, внутри которого стали селиться члены окружения фюрера, в том числе и сам Борман. Сегодня довольно редко посещавший этот особняк Гитлер назначил здесь совещание. Пришли ужасные вести из Испании. События и так развивались не слишком позитивно. Несмотря на потраченные сотни миллионов рейхсмарок и два года войны, половина территории Испании всё ещё была в руках республиканцев. И теперь вот это известие. Рейхсканцлер был в ярости, и Мартин, вызывая в Бергхоф руководство армии, Люфтваффе и Кригсмарине просил не опаздывать, ибо, чем это может закончиться неизвестно.

Первым прибыл главнокомандующий Кригсмарине генерал-адмирал Эрих Редер. Ещё через час пожаловал Герман Геринг – Рейхсминистр Авиации. Прибыл он не один. С ним был Начальник Генерального Штаба люфтваффе генерал-лейтенантАльберт Кессельринг.