– Иван Ефимович, начинайте, стемнеет. Там броня не больше сантиметра.
– Сейчас Акимушкин Сашка со своими пулемётами раскорячится. Сашка готов?
– Так точно, тащ старший лейтенант.
– Огонь по готовности.
– Бах. Бах. Бах.
Все восемь коробочек вспыхнули, прямо, как порох. Оно и понятно, там бензиновые движки. А по ним зажигательными пулями. Жалко-то как. Из люков некоторых показались, охваченные пламенем, фигурки, но снайпера тут же это дело прекратили. Так и повисли в люках, до конца не выбравшись. Отмучались. Царствие им небесное. Брехт дал команду, когда готовились, чтобы по броневику не стреляли. Можно зарыть в землю, и получится замечательная огневая точка. Акимушкин должен был хлестануть очередью по борту, чтобы не пробить, но качественно напугать. Сработало, трое чёрных выскочили их броневика и драпанули к своим, на запад. Наивные албанские юноши, хоть и итальянцы. Убежать от снайпера. Легли рядышком с нашинским броневичком жёлто-коричневым. Пехоту Акимушкин разогнал двумя очередями. Было их порядка двухсот человек.
– Прекратить стрельбу! Вы, что мать вашу, Родину нашу! Патронов-то негде взять. Экономить каждый патрон. Вперёд, зачистить. Добивать штыками, нужен один пленный, желательно офицер. – Брехт чуть горло не сорвал. Палят гады и палят. Дорвались – «пострелять». Маньяки.
– Иван Ефимович, нужно броневик сюда вот под эту стеночку поставить и замаскировать. Сюрприз будет для ворогов.
– Я воль! – лыбится.
– Медальки там, ордена …
– Ну, это святое!
Что вообще это было? На ночь глядя атака, не подготовленная этой самой артиллерийской подготовкой? Думай голова. А если бы их не было? Ну, диверсантов. Здесь только сотня человек из батальона имени Эдгара Андре и у них один исправный Максим производства ещё Российской империи. Год стоит – 1910! Плюс один эстонский пистолет-пулемёт М23 Арсенал-Таллинн, изготовленный в 1926 году. Немного на пресловутый немецкий «Шмайссер» похож. Ну, и куча разномастных винтовок, к некоторым из которых осталось по десятку патронов. Смяли бы своими танкетками.
Вывод. Тут в интербригаде 11-й есть осведомитель у франкистов. Недавно дал им информацию, что вот такой штурм будет вполне удачным. И этот осведомитель Брехта в расчёт не принял или передал информацию прежде, чем русски… они подошли. Половина почти его отряда не русские. И тувинцы есть, и мордвинцы, и итальянцы, и испанцы, и немцы. Эх, Васьки Блюхера не хватает. Ещё и китайцы бы были.
Итого. Нужно, вычислить предательского предателя. А нужно? Подумать надо. Повспоминать, чего там Лао-цзы наговорил: «Мы никогда не сможем изменить направление ветра, но в нашей власти поставить нужные паруса».
И? Нужно прикидываться безоружными неумехами. Ну, хоть какое-то время. Пусть Муссолини или Франко ещё пришлёт смертников.
А ещё сегодня же нужно обязательно наведаться на аэродром. Или за провизией. Нет, на аэродром. Там тоже должна быть провизия. Немцы. Шоколад с амфетаминами. Зер гут.
Накаркал!!!
Событие пятьдесят восьмое
Прочитал в газете объявление: «Требуется менеджер по управлению персоналом. Уверенное знание ПК обязательно».
Решил не звонить. Что там за персонал такой, если для его управления нужен пулемёт Калашникова?!
– Воздух! – орал Сашка Акимушкин.
Да больше и некому, отряд собирал жатву войны.
– Всем лечь, прикинуться мёртвыми! Передать по цепочке.
Чем там берут националисты? Дисциплиной?! Так у нас не хуже. Быстренько передали по цепочке, и диверсанты попадали, где стояли. Теперь вперемежку чёрные комбинезоны танкистов, жёлто-зелёные мундиры пехоты итальянской и серо-зелёные комбезы цифры диверсантов. Успели.
Самолётов было шесть. По внешнему дебильному виду – Junkers Ju 52. Большие. Бомбардировщики. Легион «Кондор». Вон, почти испанский флаг на крыльях нарисован. Тоже добровольцы прилетели. Огромный самолёт, а может взять только полторы тонны бомб. Очень тихоходные, зато три пулемёта. И три двигателя. Смотрится дико просто. Этот огромный движок на носу и два рядом на крыльях. Словно немцы решили, что кашу маслом не испортишь.
– Акимушкин, не стрелять. Подождём.
Пошли пикировать с приличной высоты. Бомбили где-то правее и за спиной. Что там хоть? Стоять! Бояться, там же ратуша и там руководство 11-й интербригады. Нет, он не может воевать со всем миром. Ничего бы один Акимушкин не сделал с шестью самолётами. Перепахали бы. Нужно надеяться, что там попрятались камрады.
Гремело долго, потом, отбомбившиеся юнкерсы, пошли на разворот.
– Саша, врежь им в хвост! Проучить надо. – Эх, где ещё пару таких зенитчиков взять.
Тададах. Тадах. Браунинга рык ни с чем не спутать. Вот чего спрашивается, форсили, ну, отбомбили, заберись на свои шесть километров и лети спокойно, нет, вся шестёрка шла на бреющим почти. У знаменитой «Тётушки Ю» шасси не убираются, вот ими почти чиркали по развалинам. Тададах. Один задымил, клюнул носом, и как-то нелепо кувыркнувшись, впечатался всей своей тушей в наш уже бронивичок фиатовский. Сволочи! Даже упасть по-человечески не могут!
Тададах. У второй «тётушки» хвост Браунинги просто срезали. Тададах. Ещё один задымил. Всё уже и пулей не догнать, резко вниз ушли. Со склона. Там ручеёк за тысячелетия выгрыз долину целую. Они тут что – совсем не пуганные? И где наши истребители? Хотя, понятно, вся война там, вокруг полуокружённого Мадрида, а тут всякую шушеру собрали, судя по этой 11-й интербригаде. Бригаде, блин, тысячи человек нет. Даже на полк не тянет. И никакого тяжёлого вооружения. Лёгкая пехота.
Через десять минут уже в сумерках возвращались в свой подвал. Все увешаны винтовками, пистолетами, сумками с патронами. С одной из танкеток удалось добыть пулемёт. Конструкция незнакомая Брехту, без станка, зато полно патронов. Питание осуществляется при помощи расположенного с правой стороны неотъёмного магазина, откидывающегося вперёд, который снаряжается обоймами на 20 патронов. А ещё внутри механизма расположена маслёнка для смазывания патронов. Ничего хуже просто придумать невозможно. Почему не взять на вооружения немецкий MG 34, зачем такую хрень выдумывать? Всё у итальянцев не как у людей. Танкетки для гномиков, пулемёты на корме у броневика, теперь вот ещё пулемёт с маслёнкой и неотъёмным магазином. Ну, выстрелил ты двадцать патронов, а потом что? Перемирие заключать на время перезарядки?
Вернулись, а тут новость плохая. Две, бляха муха, новости и одна хуже другой. Первая … Нда. Надо было не останавливать Акимушкина. Не было бы первой. Ранен Штерн. Который Манфред. Который командир интербригады. Осколком. Ранен не смертельно, но решили эвакуировать его в Барселону. А там дальше на лечение в СССР? Ну, и, наверное, там расстреляют. Что-то не помнил Брехт из истории такого военноначальника. Следовательно, до войны не доживёт.
Вторая новость неожиданная. Как самый старший по званию, и как немец, теперь Брехт выбран командиром 11-й интербригады.
– Не, ребята, зачем мне така обуза. Я никогда бригадами не командовал.
– Тут все остальные либо гражданские раньше были, либо в лучшем случае капитанами, а вы, дорогой товарищ Брехт, настоящий полковник, так что вам и командовать, радиограмму в Мадрид мы уже послали и получили ответ. Тот самый Штерн, которого вы перепутали с нашим, дал добро. Так что бригада теперь подчиняется вам, товарищ Дон Педро. – Камрад Вольфганг Шульц – командир немецкого батальона, которому отряд Брехта был недавно подчинён, приложил два пальца к пилотке, отдавая честь.
Нет, так не честно. Одно дело – диверсии совершать. По тылам прогуляться, трофеев набрать. И совсем другое – держать оборону. Кем держать? Этими добровольцами с винтовкамии без продовольствия?! Ну, пожалуйста, можно отмотать надо и переиграть. Он бы не стал Сашку останавливать, и тот все шесть «тётушек ю» завалил бы на подлёте. И Манфред Штерн, он же – генерал «Эмиль Клебер» останется живым и здоровым.
