Сэм хмурится, стискивает зубы и пересаживается ко мне. А у меня ком в горле, размером с теннисный мяч, вот могу же себя довести.

— Леон! Успокойся! Я понимаю… я всё понимаю. — смотрю в его лицо еле сдерживая порыв расплакаться. — Он дома, я сказал что привезу тебя вечером. Я ничего ему не говорил, не говорил о нас, как ты и просила. — его спокойствие и меня немного утихомиривает.

— Леон, я буду ждать тебя в машине. Он опасен, и я не хочу оставлять тебя с ним наедине.

— Я же говорила, что сама ударилась, — злюсь я, — Несмотря ни на что, он хороший, мы столько всего…пережили вместе, — взгляд Сэма темнеет и я замолкаю.

Сэм

А день так хорошо начинался: утренний секс, квартиру наконец-то выбрали, а тут и ложка дегтя-братец объявился. Видимо шевелить извилинами начал, заметался, угрозы посыпал. Только он видимо не знает, что у меня на него найдется побольше дерьма. Но ничего, узнает! Молчать я больше не буду.

Один из лучших ресторанов штата, самые вкусные стейки, но даже он показался безвкусной резиной после того как она начала его защищать и о чувствах говорить.

Держать себя в руках и не наговорить лишнего было крайне сложно. А потом она вовсе замкнулась в себе и потупившись ела свою зелень. Сама же запретила мне с ним говорить, я бы решил все, а то трясется теперь как лист последний в конце осени.

У меня бы с Артом разговор сложился короткий, не счесть сколько раз я его в уме прокручивал, с самыми разным концом, от того что поубиваем друг друга, до того, что нажремся в баре с горя и мирно разойдемся. Но последний вариант точно навеян фильмом каким-нибудь, у нас с ним это очень мало вероятно, уж слишком все далеко зашло. Больно будет в любом случаи.

Так хотелось еще эту ночь с ней побыть, что бы поняла что действительно люблю, что в обиду не дам, что жить с ней хочу. Не знаю когда поверю что она со мной. Спит со мной, в машине едет. Каждую минуту и счастье захлестывает и страх накатывает, что психанет и убежит.

Линда еще так вовремя позвонила. Вот дашь раз понять, что не напряжется-поменяю на другого, через два дня уже четыре варианта наскребла, а то месяц резину тянула. Думал что Леон и из машины не выйдет, испугается, а она вон какая довольная бегала, в каждый угол заглядывала, да шагами расстояния мерила. Даже Линда катапультировала на второй квартире, увидев что ей ничего не светит, как бы глубоко свои когти в меня не вонзала, во мне другая живет, для нее всё. Вот только позволила бы. Мне и и квартира то все равно какая, лишь бы в бюджет вписалась. Но ту что выбрала Леон и вправду достойная, мне нравится её вкус, чем-то на мамин похож.

Артур. Может потому так и похеру на его чувства, что знаю какой он, знаю сколько всего сделал. И как сильно перед ней виноват. Не хочется разгребать чужое дерьмо, пускай сам признается, я еще и этим добивать ее не собираюсь.

— Привет пап, как бабушка?

— Всё так же… не приходит в себя. Иногда что-то говорить пытается…, но разобрать уже не можем, — переживает, по голосу слышу. К этому невозможно привыкнуть. Да и я не могу спокойно жить, зная что бабуля между небом и землей находится. Отец теплится надеждой, но с каждым моим звонком, хочется сказать что бы отпустили её, не жизнь это, ни для нее, ни для отца с мамой. Но кто я такой что бы решать, сколько ей жить?!

— Доктор Хитч что?

— Да что! Надеемся и молимся. — вздыхает.

Я и сам когда был там, с отцом перед аэропортом еще заехали к ней на часок, хотелось посидеть с ней рядом, повспоминать пироги её, и как вместе с ней и дедом на лодке катались, как книжки читала, как о странах других рассказывала, а я слушал рот открыв, боялся что важное упущу, если глаза свои от нее отведу. Всегда просил перед сном мне не сказки детские рассказывать, а взрослое что-то. И она рассказывала: о племенах, завоевателях и колониях. Мне, как пацану, это было жутко интересно, засыпал её расспросами и потом еще долго уснуть не мог, представляя эти сцены, битвы в голове и представлял что и я один из них. Умела она заинтересовать. Все в ней гармонично совмещалось: и нежность и строгость. Великая женщина. Но такая маленькая, там, на больничной койке.

— Мама как? — стараюсь уйти от темы, но понимаю что и та не лучше, выслушал от нее вчера.

— Сэм, сынок! — слышу как фон на том конце меняется, сейчас начнется. — Артур разворотил пол дома, как узнал что она с тобой. Лиза еле угомонила. Ты же знаешь какой он. Вы с ней вместе сбежали что ли? — отец всегда на моей стороне был, но сейчас в его голосе слышится раздражение. — Он сказал, что предложение ей сделал, а ты увез её!?

— Нет, пап! Всё не так! — и даже не знаю что еще добавить можно, такое что бы не шокировать. Но пока по правде все, как есть.

— Я знаю, — бросает он, словно плюется. — Вы её как кусок мяса поделить не можете, ну мужики взрослые, ну мало баб вам? Сэм? Ты же не будешь брата подставлять?

— Не буду! Он сам себя подставил. Не маленькая, сама пускай выбор делает.

— Сэм, тебе всего лишь двадцать три, не спеши жить, сын… у тебя вся жизнь впереди. Был бы у меня кто-то сейчас… — прерывается он и по ту сторону доносится звук, напоминающий бросок льда в стакан и журчание жидкости. Уже могу сказать какого цвета эта жидкость. Сам уже на взводе от этих нравоучений. Глоток. — Я бы ни на что родную кровь не променял, даже на лучшую бабу в мире. А так один… один совсем остался. — хлюпанье носом и снова глоток.

— С тобой мама! — не кровная, но готова на все, везде за ним ведь. Злость во мне нарастает с тем, как по ту сторону пьянеет отец. Но я не опущусь, все равно ни к чему это не приведет, зачем время и силы тратить. — Ладно, мне ехать нужно, на заправке уже очередь собралась! До завтра, пап! Маме привет.

Почему я должен уступать и уважать если он этого не заслуживает? У меня никто не спрашивал, хочу ли я брата старшего, я уже родился с ним под боком. И видит Бог, я старался поддерживать нейтралитет как мог.

Когда сажусь в машину, Леон тихонечко посапывает уткнувшись виском в стекло. До чего же прекрасная: лицо усталое, пухлые губки сейчас немного поджаты, руки сложены между острых коленок. Так хочется уже увидеть её веселой, расслабленной и свободной. Моей.

Машина тронулась, а с ней и девушка покачнулась. Испуганная, взволнованная, оглядывается с опаской.

— Всё хорошо. — успокаиваю.

— Это он звонил? — вглядывается своими черными озерами.

— Нет, отец.

— Они ненавидят меня, да? — обреченно выдает. Ведь и правду, как её ненавидеть можно.

— Нет, мы о Роуз говорили.

— Как она? — её голос такой тихий и хриплый, что у самого накатывает. Вижу как она мается, эти скачки настроения. Я догадывался что будет нелегко первое время, но иногда, я в замешательстве и не знаю как реагировать. Если бы она только перестала себя винить. Но знаю, что не могу её заставить. Иногда нужно самому опуститься до самого дна, что бы наконец-то убедится, что там ничего нет, кроме песка который тебя засосет и погубит если не оттолкнёшься и не вынырнешь.

— Без сознания. Рад, что увидел её, попрощался. — никакая гордость и дела и рядом не стоят, когда речь идет о том, что бы в последний раз увидеть родного человека с еще вздымающейся грудью.

— А я не увидела. — шепчет она и глаза ладонями закрывает.

Паркуюсь на обочине, отстегиваюсь и к ней снова бросаюсь. Иногда мне кажется что я перебарщиваю в своем желании постоянно её касаться, но когда вижу как она отвечает, хочется верить что ей это нравится. Вот как сейчас. Не плачет, но так крепко обнимает что и без слез понимаю, как ей херово.

— Ты будешь в машине меня ждать? — переспрашивает, горячим дыханием грудь обжигая. Видимо сама понимает, что он не адекват.

— У меня там кое-какие вещи лежат, заберу их и буду ждать тебя в машине. Так что зайдем мы вместе. — бесконечный день какой-то! Только работу разгреб, Артур объявился. С*ка. Как я мечтаю поскорее закончить с этим. Надеюсь что сегодня это случится.