— Мне не было больно, — смущается, улавливаю легкую улыбку и продолжаю.

— Прекраснее тела я не видел, ты очень красивая! Везде.

Плечи её немного опускаются и я делаю вторую попытку, эта оказывается удачной, возвращаю её на место. Это её кровать, уходить должен я. И уже собравшись покинуть постель, решаю, что не для того я к ней завалился, что бы еще больше всё между нами усугубить. Не могу вот так оставить, пока не проясню, уверен сейчас себе навыдумывает разного.

— Ты можешь не говорить, — шепчу я. — Я скажу, что хотел, и почему собственно пришёл, а ты если сможешь послушать — просто кивни, ок? — про себя молю, хоть бы сделала это незамысловатое движение. Секунду помедлив, она кивает и садится ровнее, откинувшись спиной в мягкое изголовье. Сажусь рядом, приходиться немного ссутулится, что бы глаза-в-глаза.

— Я понимаю, что ты наверное дико устала, прости меня за это…что мучаю тебя! Я понимаю какой у тебя был тяжелый день, а тут еще и я, но я должен тебе всё рассказать.

Вижу как она снова напрягается и перестает дышать. Блт. Как же сложно… слишком долго носил, хранил, боялся, по — детски трусил. Но назад дороги нет…

— Я слушаю, — наконец-то выдавливает из себя тихо.

Я улыбаюсь, снова как дебил наверное выгляжу, пофиг!

— Пять лет назад я впервые увидел тебя в той пиццерии на углу, там где метровую пиццу делали, её закрыли года три назад, помнишь?

— Да, мы там всегда сидели когда отец возвращался с рейса, — задумчиво и тихо подтверждает.

Спустя пол года, я узнал что её отец моряк, и понял почему она так смотрела на него тогда, в той пиццерии. Глазами полными восторга, любви и тепла. Он ел — а она в рот ему заглядывала, глаз не сводила и трепетала как бабочка, когда он что-то рассказывал, видимо какие-то истории. Не знаю как бы я встречал отца, после того как не видел его почти год, но этот влюбленный взгляд очаровал меня, мелкого подростка, бесповоротно.

— Мы тоже были там: я, Элиз с Джеком и Арт. Тогда ты мне очень понравилась, я сидел напротив. У тебя были такие длинные волосы, я таких прежде никогда не видел и просто не мог оторваться, что бы не смотреть на тебя. — стараюсь хоть мысли и слова контролировать, и отсеивать то дерьмо, которое всплывает и мешает светлым воспоминаниям покоится в моей голове.

— В общем, тогда ты понравилась и мне и брату. Но обстоятельства сложились так, что вы после этого еще пересекались и позже начали встречаться…

— Я же не знала что… — перебивает она, оправдываясь. И она права, я ничего не делал, в отличие от Арта, который в очередной раз хотел утереть мне нос, и это и была его главная цель…сначала.

— Я знаю, я сам виноват. Я ничего не предпринимал, то ли слишком мал был, что бы перечить, то ли тогда боялся… Арт запал на тебя, и я уже не мог вмешиваться. — она хмуриться, удивляется но слушает. — Когда ты впервые пришла к нам в гости…с Артуром, ты мне всё ещё очень нравилась, но он обнимал тебя и зажимал… для меня тогда это было невыносимо, но я принял и отдал тебя ему. — воспоминания атакуют: сукин сын, как вспомню, как специально приводил её домой пока не уехал, что бы как игрушкой похвастаться, вот, смотри — она моя! Конченный ублюдок. Конечно я не мог её не представлять под собой, ведь он в красках все рассказывал, что бы позлить и поиздеваться.

— Со мной такое было впервые, я влюбился в тебя… как и брат… Элиз наверное видя нашу ситуацию на мои восемнадцать лет сделала лучший подарок: предложила переехать в апартаменты которые они тогда сдавали. И я конечно согласился. Сначала было круто, я пустился во все тяжкие, побывал во всех возможных состояниях, которые могла мне предложить местная тусовка.

С каждым моим словом её глаза всё больше округляются, но остановится я уже не могу. Всё или ничего. Здесь и сейчас.

— Через пол года мне надоело и от скуки я пошёл на кикбоксинг. Было тяжело, но это то, что было тогда нужно мне. Вместе с трезвой жизнью пришло и желание учится. Меня чудом не отчислили, но я быстро наверстал упущенное и втянулся. Потом отцу нужна была помощь, Артур уехал и я стал у него подрабатывать.

— Но мы же встречались… на ужинах и в университете… — сводит свои бровки к переносице и вопросительно смотрит на меня.

— Да…к тому времени я уже остыл. Думал так. У меня было появилось много дел и твоё довольное лицо рядом с моим братом показало, что нет смысла. Нет смысла надеяться и надо отпустить. И порадоваться за вас. И я отпустил…пока он не бросил тебя.

— Почему ты тогда…? Мы ведь общались, виделись…

— Потому, что я хотел, что бы ты узнала меня. Я знал о тебе всё, ты обо мне почти ничего. Я дал тебе время, что бы ты отошла… что бы не сравнивала, но потом ты начала встречаться с тем…из Европы…

— О Боже, ты знаешь?! Откуда ты все это знаешь? Ты следил за мной? — пугается и рукой рот закрывает.

— Нет! То есть не совсем. После того, как я узнал о том, что вы разошлись с Артом, во мне как будто что-то вспыхнуло, но я знал что на мне стоит вето, ведь я его младший брат и ты не захочешь ничего со мной. Но мои дороги всегда вели к тебе: хотел сделать ремонт в квартире пошел к дизайнеру — там ты, пришел сдать все учебники, которые задолжал в библиотеке — ты сидишь. И я расценил это как знак, и перестал им перечить и просто «плыл по течению». Но ты как воронка, закрутила меня, затянула. Начала сама писать, просила подтянуть по предметам. Ты не подумай, мне в кайф было и этого европейца не видно было, и я подумал, что тоже нравлюсь тебе. Мне казалось, что у нас все идет… как надо. Я не хотел спешить… Но потом снова появился он… и вы помирились.

— Почему сейчас? Зачем?

— Я не хочу, что бы он погубил тебя, Леон!

— Он не погубит, — стреляет она, и я столбенею.

— Эли, просыпайся, там Артур приехал, говорит срочно, — тормошит за плечо мама.

— Что? Кто? — чёрт, голова тяжелее камня.

— Эл, мне нужно уходить на работу, давай скажу что бы поднялся?

— Нет! — резко выпаливаю и вскакиваю с кровати.

Организм моего энтузиазма не одобряет и я чуть не падаю в обморок от резкого движения. Сколько я поспала, часа два?

— Полегче, дочь! — придерживает мама за руку и усаживает обратно. — Я скажу ему, что бы подождал тебя снизу, — мама как-то странно осматривает меня. — У тебя бинты развязались…

— Да, телефон заберу и перевязку сделаю.

— Ты как вообще себя чувствуешь? — говорит мама на выходе, — Болят? — кивает на мои конечности.

— Правая немного ноет, а так ок, мам. — не вру, но не ощущала этого, пока мама не спросила, голова забита другим.

— Ладно, побежала, буду после четырех. Артур нервный какой-то… и вчера… между вами всё в порядке?

— Всё хорошо! — отрезаю я завязывая бинт, и хромая плетусь в ванную за халатом.

— Вот держи… и кофе с твоим любимым круассаном. Правда они уже остыли наверное. — Артур расстроено протягивает мне крафтовый пакет.

— Спасибо, — мнусь и не знаю что сказать.

— Может давай вечером в кино сходим? Там Друзья "Воссоединение" вышли. Вчера премьера была.

Знает, как долго я ждала их.

— Я неважно себя чувствую. Давай в другой раз.

— Детка, я же вчера извинился. Что мне сделать что бы…

— Дать мне время, я же вчера говорила! И как ты себе это представляешь? — завожусь за секунду … — На каталке, бл*ть поеду? — редко от меня можно услышать такое, но эта семейка за последние сутки просто взорвала мой мозг.

— Прости! Хорошо. — опечалено выдает Артур.

— Позвони мне, пожалуйста… — вскрикивает он, но я уже захлопнула дверь.

Возвращаюсь к себе и падаю на кровать с одной мыслью: уснуть и не думать об этом пиздеце который я сама же и натворила.

Много плохих слов, много плохих мыслей, много плохих поступков. Прекращай, Эл! — ругаю себя и проваливаюсь в сон.

Белый предатель, лежавший на тумбе противно дрожит и тем самым будит меня.