Он вдруг красочно представил себе, как его тут скрутит, ворвутся эти головорезы и увидят бьющееся в агонии тело… «О нет, только не так! Только не при этих… Я не хочу! Я не хочу с ними!» Старые страхи проснулись в сознании, метущийся мозг выхватил откуда-то воспоминание о том, что при значениях элькса-потенциала выше ста тридцати единиц вроде бы появляется реальная возможность выжить в ходе элькса-мутации даже безо всякого ассистирования, и вроде бы такое уже случалось… хотя всего пару-тройку раз. Но сознание Ра́ндира зацепилось за эту спасительную ниточку, он в тот момент отчаянно жаждал верить! Пусть хоть какая-то возможность… «Ведь других вариантов просто нет». По-прежнему очень хотелось убежать. Пожалуй, теперь это желание даже сделалось ещё сильнее, чем прежде. «Здесь всё равно больше никто мне не поможет…» – обречённо подумал он и опрометью кинулся прочь.

Разумеется, у па́нты не было с собой мобильного телефона – похитители сразу выкидывают такие вещи. Попросить о помощи не представлялось возможным. «Почему только я не чипированный? – подумал вдруг он. – Впрочем, наверняка они сразу проверяют это, и если обнаруживают чип, таких просто не берут…» Это значило, что похищенных детей не смогут выследить. «Нас не спасут… Я один… Почему я на государственную военную базу не ушёл, пока была возможность?.. Чёрт!» Он свалился в каких-то кустах, задыхаясь. Никак не удавалось отдышаться, сердце колотилось в рёбра. «Ну всё, – прорезалась мысль в мозгу. – Началось. Блин, как жарко… Жарко…» Ра́ндир стащил с себя одежду и лихорадочно огляделся. Похоже, рядом оказался чей-то огород. «Как хочется пить… Может, тут пруд есть или ещё что? Я уже из лужи пить готов». Кое-как поднявшись на ноги, он смог сделать несколько шагов и упал на ровно скошенной зелёной лужайке перед дачным домиком.

И в этот самый момент рядом включился разбрызгиватель. «Ну вот, хотя бы не так жарко», – подумал Ра́ндир, вымокнув с головы до ног. Пока ощущения не стали нестерпимы, ему всё же удалось отыскать жидкость в какой-то ржавой бочке и напиться. «Не пейте грязную воду, дети, в ней много микробов… – поморщившись от противного привкуса во рту, подумал он. – Ну что ж, микробы, сейчас вы офигеете, куда попали». Не желая попасться на глаза случайным свидетелям, он доковылял до ближайших кустов, прежде чем окончательно потерять способность передвигаться.

– А-а, блин! Это больно!

Тело па́нты забилось в лихорадочном припадке. Его сильно трясло, резь накатывала с каждым спазмом, становясь нестерпимой на его пике, с каждым судорожным вдохом. «Вот что такое секреция металла, – вспомнил Ра́ндир из прочитанного раньше. – Ничего… Я сильный, я выдержу. Я смогу… Я выживу!» Эта боль просто ослепляла. Как будто миллионы крошечных игл пронзают тело изнутри. «О Боже, когда это закончится?! Не могу больше!» Он поднял над собой руку и увидел, что кожа на его предплечье сделалась серебристо-серой. «Металлоконденса́т… Это ведь уже специфика? Да реально ведь, специфика. Броня. При моём потенциале должно быть очень быстро… Господи, скорей бы всё кончилось…»

Тут блеснул солнечный луч, Ра́ндир застонал от резкой боли и рефлекторно зажмурился. Пока веки его оставались плотно закрыты, было ещё терпимо, но страдания всё больше усиливались, и в конце концов стало невозможно вынести даже остаточный едва различимый свет. Глаза сделались самой болезненной точкой тела. Вдобавок из них постоянно текло. Ра́ндир прижал их рукой и нащупал пальцами склизкую жидкость, более вязкую на ощупь, чем простые слёзы. Безумно захотелось посмотреть, что это за жидкость – но о том, чтобы открыть глаза, страшно было даже помыслить. Впрочем, ужасающий ответ уже возник у него в голове. «О нет. Не может быть, я что, ла́зерник?! Это же проводящая среда моя вытекает…» В голове начало всплывать вычитанное из статей об элькса́римах. «Лазерная система наведения-огня, AFLS. Модифицированный орган зрения. Нестабильна на воздухе. Во время своего формирования требует немедленного импланти́рования, в противном случае… будет необратимо утрачена! Нет! Меня ведь некому импланти́ровать… Я совсем один… Не теки, не теки! Не надо! Я не хочу ослепнуть!»

– Помогите! Спасите меня!

Он как можно плотнее закрыл область глаз руками, но из-под пальцев всё текло и текло… Вплоть до этого момента Ра́ндир не знал, что подобное отчаяние можно испытать и не сойти с ума при этом. Он всё пытался прижимать ладони, но руки его слабели, сильно разболелись пальцы. В конце концов, левая рука отнялась и безжизненно упала на траву. «Нет! Моя AFLS разрушается… Я теряю её! И это после всего, что мне удалось сделать, после всего, что я пережил… Неужели я больше никогда не увижу солнца?!» Продолжая судорожно прижимать правую руку к лицу, он заметил, что больше не может нащупать глаз под ввалившимися веками. «Вот и всё… Вытекли». Несмотря на охватывающие всё тело волны невыносимого жара, в груди как будто похолодело. «Жуть… Такое вообще бывает?! Я больше никогда не открою глаза? Забуду, какого цвета они были… Вообще забуду, что такое цвет. Даже заплакать по-человечески не смогу. И основного лазерного оружия у меня тоже никогда не будет. Ни-ког-да». Ра́ндир смертельно устал.

Он обессилено опустил правую руку и издал душераздирающий стон, полный досады и боли. Бесполезно пытаться что-то сделать. И закрывать глаза ладонями – бессмысленно, потому что их уже не стало. Пальцы его могли нащупать только застывший металл в том месте, где когда-то были веки. «Истекла. Полностью… И закрылась, – прозвучал в мозгу безжалостный приговор. – Я ослеп. Чёрт… Не надо было убегать от этих бандитов. Они бы мне помогли. Они смогли бы помочь мне». Бесполезный, безнадёжно опоздавший вывод… «Хочу вернуться… Хотя бы куда-нибудь. Хочу домой. Где теперь… мой дом?» Откуда-то донёсся приближающийся топот ног – но к тому моменту, когда его нашли, сознание уже оставило Ра́ндира.

Курта Ка́йзера с самого детства все достали. Достала мамаша: постоянно твердила, что он должен поступить в престижный колледж и стать достойным членом общества, как его отец. Достал этот самый отец, которого мальчик почти и не видел никогда, но, когда видел – и даже по телефону, и через интернет – он непрерывно поучал его уму-разуму, называя при этом своим наследником. Его собственные, юного Курта, желания как бы оставались по боку и не были никому интересны.

– Твой отец – честный человек! У него процветающий бизнес, и при этом никаких грязных связей – а это такая редкость в современном мире. Бери с него пример, сынок! Вот на кого надо равняться, – твердила маман.

Достал ещё старший братец, которого мамаша называла «отребьем» и кляла на чём свет стоит.

– Не нужно вспоминать об этом отбросе, у нас с ним нет больше ничего общего! Он мне не сын! – любила повторять она.

А сама при этом каждый раз упоминала пресловутого братца с его лихой дорожкой, когда требовалось напомнить младшему сынку, как нельзя делать. А́брахам Ка́йзер. По-другому – Большой Эйб. Известный в криминальных кругах авторитет, главарь бандитской группировки «Кровавые маки». Иногда Курту казалось, что с ним прикольно – но чаще от его блатных привычек и сленга хотелось удавиться. Когда задалбывали «правильные» предки, Курт любил убегать к братцу – хотя и побаивался встрять в какую-нибудь серьёзную разборку, поэтому быстро от него отваливал. Абрахам был богат, но мать запрещала притрагиваться к его «грязным денежкам». До тех пор, пока не обанкротился отец. Похоже было, что к этому кто-то приложил руку, – уж очень смахивало всё на поджог. Погорело всё. Весь «честный бизнес». А потом кто-то подкинул полиции кое-какие бумажки…

– Так и есть, братишка. Так и есть, – говорил Абрахам, обнимая и похлопывая Курта по спине грубой ручищей. – Миром правят сила и деньги. Надеюсь, ты не принимал всерьёз бредни нашей мамочки о том, что отец был честным человеком? Да вот теперь видишь, что пройдоха он был ещё тот… И подожгли-то его конторку не зря! Бросай учёбу – ни к чему эта «белая» дорожка не приводит, и вливайся во взрослую жизнь. Вот – хочешь сигаретку?