Я вопросительно взглянул на Матильду, и она кивнула. Сергей говорил правду. Или как минимум сам верил в то, о чем говорил.

— Зачем ей все это? — тихо спросил я.

— Она же нам говорила, Миша. А ты плохо слушал. Будет новая аристократия. Теперь вообще все будет по-другому! Не будет императора. Не будет передачи Осколков по роду. Отныне будут только личные достижения и награда за них. А новая аристократия уже родилась. Новая аристократия — это те, кто выше Благодати. Кто может творить с ней такое, что остальным и не снилось, — тараторил Воронцов, завороженный собственными словами. — Ты не представляешь, каким прекрасным будет этот новый мир. И мне правда жаль, что тебя в нем не будет.

Воронцов снова расплылся на стуле. Закатил глаза, запрокинул голову с блаженной улыбкой. Видимо, действие скополаминума вошло в самую интенсивную фазу.

— Кажется, ему нужен перерыв, — сказала Матильда. — Дай парню передохнуть, а то он языком едва ворочает.

Я покосился на бывшего товарища. Теперь уже не знал, что о нем и думать. Признаюсь, как только я решил притащить его на допрос, у меня было вполне четкое понимание того, что делать с ним дальше. Жестоко, кроваво, но эффективно. Ибо я сомневался, что Воронцов сможет отрастить новую голову. Даже топор припас для такого случая — нашел в подсобке схрона на Камской.

Теперь же, когда Матильда подтвердила, что Воронцов именно что спас Олю, да и меня убивать не собирался… Вот как к этому относиться? Работает на врага, выполняет для него всю грязную работу, но иногда делает что-то хорошее. Идиотская ситуация.

В одно ухо шептал дьявол. Требовал оставить все как есть, вернуться к изначальному плану и окончательно избавиться от Сергея. Ну и что, что он спас Олю от смерти в родном доме. Зато позволил умереть моим отцу и бабушке, да и кучу невинных слуг угробили зря.

Работая на Великую княгиню, он не мог остаться с чистыми руками. А раз так, то заслуживал кары.

Ангел требовал оставить его в покое. Умолял учесть, что Воронцов изворачивался как мог. Пытался помочь, но не был всесилен. В этом конфликте каждый оказался сам по себе, и Сергей просто старался не пропасть. Можно ли было его за это осуждать? Отрубленную голову назад не пришьешь — разве что можно сделать аналог Леньки Пантелеева.

— Что думаете? — я тряхнул головой, отогнал размышления и уставился на Матильду. — Вы ему верите?

Баронесса устало провела ладонями по лицу и закурила.

— В отношении тебя он говорил правду. Я не уловила ни единого признака лжи. Однако я давно не практиковалась, да и Сергей может транслировать внедренные воспоминания…

— Не думаю, что Великая княгиня стала бы тратить на это время.

— Аналогично, — кивнула Матильда и протянула мне портсигар. Я отказался. — Так что, Миша, судя по всему, он действительно не знал, что твою семью было приказано убить. Это могла быть проверка на верность: Ксения уж точно была осведомлена о связях Сергея с твоей семьей. Возможно, она хотела убедиться, что Воронцов готов идти до конца…

В таком случае жестокие же у нее проверки. И, честно говоря, не хотел бы я оказаться на его месте. Такой выбор кого угодно сведет с ума. Это как если бы государь приказал мне убить Матильду…

— Как долго будет действовать скополаминум? — спросил я. — Сколько у нас времени?

Баронесса пожала плечами.

— Зависит от концентрации, дозировки… Я же не знаю, что за препарат ты ввел. Но, думаю, еще час точно есть в запасе.

— Тогда продолжим.

Я проверил, была ли воды в чайнике. Нашлась, хотя и не больше литра. Зато остывшая и даже прохладная — то, что надо.

— Подъем! — я выплеснул содержимое чайника на лицо Воронцову.

Сергей лениво выпрямился и посмотрел на меня едва ли не влюбленными глазами. Жуткое средство этот скополаминум. Как представлял, что и меня могли бы накачать такой дрянью, аж мурашки пробегали. Хорошо, что когда нас с Бестужевым схватили, обошлось просто наркотой.

Воронцов с усилием подтянулся, поудобнее уселся на стуле и взглянул на свои путы.

— Вообще-то я немного не по этой части, но если ты, Миша, выйдешь, я буду не против поддержать столь пикантную игру в компании с ее благородием… Всегда любил опытных женщин.

Да уж, язык это снадобье действительно развязывало. И даже слишком.

— Нет, дорогой, у нас сегодня тройничок, — я уселся напротив старого товарища. — Ты ведь так мне и не сказал, почему Ксения Константиновна все это затеяла. Зачем ей нужны эти перемены? Почему она решила все изменить, да еще и такой ценой? Неужели только потому, что в обществе назревал запрос на перемены? Так я не поверю, что лишь ради этого она угробила столько сил и ресурсов. Ведь ее замысел реализовывался многие годы…

Воронцов слизал несколько капель, что стекли в рот со лба.

— Сушняк адский, вы бы хоть попить дали…

— Обойдешься.

— Нууу… Я так не играю.

Я достал из коробки шприц.

— Мы в любой момент можем вернуть тебя обратно в ад. У меня, знаешь ли, есть запасы., и мне их не жалко — друзья еще приготовят. Ты этого не хочешь, я этого не хочу… Хотя мне было бы интересно посмотреть на твои самые жуткие страхи. Всегда задавался вопросом, чего ты на самом деле боишься. Особенно сейчас, когда тебе наконец-то есть что терять.

Лицо Воронцова всего на миг исказилось отчаянием.

— Не нужно. Я туда больше не хочу. Лучше убей.

— До этого может тоже дойдет, — невозмутимо ответил я и взглянул на шприц. — Так мы договорились?

— Да не знаю я, зачем ей все это! — почти по-девичьи взвизгнул Воронцов. — Я же при ней недавно, и она со мной интимными подробностями своей жизни не делится. Вроде что-то личное, семейное. Она как-то вскользь упомянула, что если бы не отец и братья, то ничего этого бы не было. Когда она об этом говорила, казалась злой. Ярилась, как фурия. Видимо, там произошло что-то серьезное. Много лет назад, а болит до сих пор. Но я не знаю подробностей, клянусь! Я ведь для нее точно такой же объект, как ты или остальные. Просто мои способности показались ей наиболее привлекательными, потому она меня к себе и приблизила.

— Для чего? — вмешалась Матильда. — Что она хочет сделать с твоей помощью?

Воронцов стыдливо отвел глаза.

— Хочет укрепить род. Представляете, что получится, если соединить силу Романовых и мою мутацию, дающую бессмертие?

Я едва не выронил шприц.

— Так ты…

— Я просто источник биоматериала, Миш, — невесело улыбнулся Серега. — Донор с привилегиями. Только эти привилегии позволили мне спасти Ольгу! Таковы были условия сделки: я отдаю себя на их опыты, получаю теплое место, покровительство и немного власти среди новой аристократии. А Оля остается жива, пусть никогда и не будет со мной. Но она будет жива! Я и тебя хотел попытаться вытащить. Отправить куда-нибудь подальше, чтобы ты отсиделся и переждал бурю. Там, быть может, со временем ветер-то и поменялся бы… Либо визирь, либо ишак, как говорится. А ты, дубина, сам все испортил!

Я слушал сбивчивую речь Воронцова, не веря собственным ушам.

— Ты же был в особняке с людьми Ксении… Ты пришел за мной с ними.

Сергей хотел было ударить рукой по стулу, но смог лишь дернуться. Путы держали крепко.

— Они были мне верны, идиот! — вскричал он. — Все должно быть подстроено так, чтобы ни у кого не осталось сомнений, что я от тебя избавился. А теперь весь план пошел в жопу! На тебя и так объявили охоту, а теперь и вовсе назначат огромную цену за твою голову.

Да хрен с ней, с моей головой. Не в первый раз.

— А Оля? — прорычал я, вплотную придвинувшись к барьеру. — Где Оля?

— Твоя сестра в Зимнем. Великая княгиня взяла ее под свою опеку, когда узнала, что я ее вытащил… Ольга теперь ее заложница, понимаешь? Да, она в безопасности. Убивать ее никто не планирует. Но теперь хрен ты ее оттуда вытащишь. А если прикончишь меня, то вообще без шансов.

Матильда затушила сигариллу о край жестяной банки и с упреком на меня взглянула. Дескать, а я тебе говорила, что не стоило туда идти.