— Мы пришли. Заходи, юный рыцарь, тебя уже ожидают. — с этими словами Капитан указал рукой, закованной в латы на массивную дверь, перед которой они остановились.

Аэгрон неверными руками толкнул дверь, и осмотрел ту мглу, что была внутри. По коже пробежал холодок, но юноша поспешил устранить этот мелькнувший страх и сделал шаг в неизвестность.

Стоило ему войти, он увидел, что попал в огромный зал, освещаемый прямым попаданием солнечных лучей из круглого ветрового окна, расположенного по центру потолка. Сейчас был полдень, ведь свет падал аккурат на трибуну, что находилась в центре зала, прямо под окном. Аэгрон оглядел весь зал и увидел множество трибун, что скрывала темень зала, но ничто не могло утаиться от его взора, острого, пронзительного, ясного, что достался ему от матери. Он видел множество фигур на трибунах, чьи лица скрывал капюшон их робы, не представляя возможным разглядеть их лица под плотной тканью. Сидящие на трибунах были прекрасно осведомлены о возможностях молодого воина, иначе, они не готовились так тщательно к их встрече, беспокоясь о своей анонимности.

— Встань у трибуны, Аэгрон, младший рыцарь первой священной гвардии. — прозвучал низкий бас откуда-то справа от юноши.

Аэгрон счёл нужным подчиниться данному приказу, хотя и его и начала обуздывать злость за столь грубое начало общения.

— Аэгрон, сын Высшей крови и неизвестного простолюдиа, — послышался другой голос с той же стороны. Этот голос был более тих и спокоен, напоминая женский, — Тебя призвали к нашим ногам, потому что ты проявил крайне невообразимую доблесть в деяниях, что выпадали твоей гвардии, и за то, что оказывал милосердие и сострадание даже самым опасным преступникам, даруя им жизнь, взамен полного подчинения.

— В связи с этим, — зазвучал третий, самый противный голос, который слышал за свою жизнь юноша, — В связи с этим, мы решили вознаградить тебя по заслугам твоим и даровать почести за деяния твои. Церковь Святого Аорты столкнулась с новой угрозой — культистами, и мы создаём специальную организацию, которая сможет противостоять им.

— Что от меня требуется? — спросил Аэгрон в пустоту. — Зачем вы мне всё это рассказываете, святейшие!?

— Ранее за подобное люди карались отрубанием языка, ежели не смертью, но твой случай — особый. Жди, рыцарь, слушай, и ты получишь ответы на все свои вопросы. — зазвучал вновь бас с трибуны.

— Так вот, юноша, как мы и говорили о том, что можем даровать почести, мы не лгали, — раздался слева нежный баритон. Аэгрону казалось, что девушка, которая сейчас заговорила, была не старше него, но она уже занимала высочайшее положение в церкви, — Мы создаём Инквизиционный отряд, подконтрольный лично нам, второй по главенству после Иепархиата, и предлагаем тебе место Главного Инквизитора. Но для начала…

В центр зала из темноты втолкнули девушку, в лохмотьях и кандалах. Вбегая, девушка споткнулась и упала прямо на каменный пол, разбив лицо при падении. Закованная подняла окровавленное лицо на трибуну и попыталась что-то сказать, но получилось только не понятное мычание. Аэгрон стоял, не в силах пошевелиться, ведь девушка, которая была перед ним…

— Мы избавили её от возможности извергать проклятия в сторону живых, — оторвал от мыслей и продолжил всё тот же голос. — Однако, её историю мы всё же расскажем.

— Она — культистка, что промышляла в нашем городе, — запищал тот противный голос, что раздражал Аэгрона. — Первая жалоба на неё достигла наших ушей примерно три луны назад. Жители одного из домов сообщили о странных ритуалах по ночам на заднем дворе соседней хибары, мы отправили туда нескольких своих летучих дознавателей и получили результат. Дознаватели доложили, что эта женщина действительно вечерами проводила время на заднем дворе дома, где жила, копаясь в земле и шепча странные слова на странном языке. Так вот, ближе к делу. Сейчас ты стоишь перед выбором: казнить её, либо же занять место рядом с ней. От этого зависит твоё будущее, Аэгрон!

И тут юноша задумался. Девушка, что стояла на коленях перед ним была ему очень знакома, и это он обучил её тому заговору, который использовали эльфы, при посадке деревьев. И то, что сейчас требовали от него епископы… Это было выше его сил. Он смотрел в её полные ужаса глаза и не знал, что делать… «Прости, Амелия, я не могу ничего поделать… Я должен казнить невиновную, чтобы больше никогда и нигде не упал волос невинности. Прости, Амелия… Я не забуду твою жертву, и буду молиться Даану, дабы он даровал тебе лучшее посмертие… Прости меня, подруга, я не могу…» И с этими мыслями и слезами на глазах, юный рыцарь медленно вытащил свой двуручный меч из ножен, сделал шаг навстречу к обреченной, и отвернувшись, нанёс удар…

Юношу согнуло в порыве рвоты, он не мог сдержать подступивший комок горечи и отвращения к себе, но тут зазвучал тихий баритон самого молодого епископа:

— Аэгрон, ты доказал нам, что способен казнить виновных. Отныне и сию же минуту мы нарекаем тебя Главным Инквизитором, и даем тебе полную власть над отрядом, который ты волен собрать сам. У тебя на подготовку времени до новолуния, что случится через семь дней. Вашим первым заданием будет…»

Когда видение кончилось, Олловина согнуло в порыве рвоты, потому что он прочувствовал всё то же самое, что и Аэгрон в тот момент. Его затрясло мелкой дрожью от того, что Великий Инквизитор, которого воспевали, как героя столетиями, совершал не только благие поступки.

«Как видишь, юноша, мы все совершаем ошибки. Но в наших силах жить с ними и исправлять их. А теперь, Олловин, нам пора. Я ощущаю, как безобразие Хаоса сгущается над миром, а тебе ещё многому предстоит научиться. Пойдем, ученик, нам нужно достичь столицы до полнолуния, ведь только там тебе могут найти лучшее оружие и доспех. Поспешим же, рыцарь.»

И Олловин поднялся, не отдавая отчёт своим действиям, и пошёл туда, где был выход из той долины, где он тренировался со своим учителем последние несколько лун.

II

Элиссиф сидела на кровати в своей келье и думала над тем, что показала ей первая Королева. Она до сих пор сидела обескуражена видами, которые видела, звуками, что слышала и запахами, что ощущала. Девушка сидела, боясь пошевелиться, поэтому она сидела без движений, с закрытыми глазами. Но его потревожил голос, который звучал, как ей казалось, откуда-то далеко, столь тихим он был:

— Госспожа, как Вы себя чувствуете? — зазвучал голос уже в который раз. — Госпожа, у Вас всё хорошо?

— Д-да, Грушшак, всё хорошо. — рассеянно ответила девушка, — Не стоит беспокоиться.

— Но госпожа, вы пропали из этой реальности! Я не чувствовал Вашего присутствия! — не успокаивался вампир

— Я СКАЗАЛА — ВСЁ ХОРОШО, — девушка с удивлением осознала, что вместо слов у неё получается рычание, — ЕСЛИ ВСЁ ХОРОШО, ЭТО ОЗНАЧАЕТ, ЧТО ВСЁ ХОРОШО!

— Д…да, Королева, — стал заикаться мастер-вампир, — позвольте удалиться, Госпожа…

И с этими словами, вампир стал по обыкновению растворяться в воздухе, но его остановила девушка:

— Куда собрался, смерд!? — злобно проговорила девушка. И то ли эти слова, то ли тон девушки заставил вампира остановить свою попытку бегства.

Вампир стоял, частично превратившись в облако тьмы, стоял, покрытый мелкой дрожью. Драконий взгляд, который пробудился у девушки после видения, видел её столь явно, словно это было солнце в небе.

— Ты весь трясёшься, вампир. — не спрашивала, а утверждала Элиссиф. — Почему ты стал бояться меня, Грушшак?

— Вы… Вы обрели силу. — ответил прямо мастер-вампир на вопрос девушки, — Вы стали развивать свою силу драконов… Это пугает меня…

— Пугает, говоришь? — задумчива спросила девушка, не столько вампира, сколько в пустоту. — Ладно, так и быть, исчезни, Грушшак.

И вампир послушался незамедлительно, испарившись в воздухе.