“Ты хороший брат, и ты хороший врач. Если бы это было не так, я бы об этом услышал. Поверь мне ”. Я придал своей улыбке озорство. "Я в курсе всех сплетен".

Это вызвало у меня небольшой смех. “О, я знаю. Вы с Авой не затыкались всякий раз, когда ты начинал одну из своих тирад. ”

Мое сердце подпрыгнуло к горлу, когда он накрыл мою руку своей и переплел наши пальцы вместе. Он сжал, это одно действие сказало больше, чем когда-либо могли слова.

Три месяца назад я бы никогда добровольно не прикоснулась к нему, а он бы никогда добровольно не обратился ко мне за утешением.

И все же мы были здесь, существуя в самой странной итерации того, какими могли быть наши отношения. Не совсем друзья, не совсем враги. Только мы.

“А ты? Почему ты стал адвокатом?” — Спросил Джош.

“Я еще не юрист”. Я оставалась неподвижной, боясь, что любое движение разрушит хрупкий, терапевтический мир между нами. "Но, эм, "Блондинка в законе" — один из моих любимых фильмов".

Я рассмеялась, когда его брови взлетели к линии роста волос. “Выслушай меня, хорошо? Фильм был отправной точкой. Я из любопытства поискал юридические школы и попал в кроличью нору. Чем больше я узнавал об этой области, тем больше мне нравилась идея… ” Я искал правильное слово. “Цель, я полагаю. Помогать людям решать их проблемы. Плюс некоторые виды закона хорошо оплачиваются ”. Тепло залило мои щеки. “Это звучит поверхностно, но финансовая безопасность важна для меня”.

“Это не поверхностно. Деньги — это еще не все, но они нужны нам, чтобы выжить. Любой, кто говорит, что его это не волнует, лжет ”.

“Я догадываюсь”.

Мы снова погрузились в дружеское молчание. Золотой весенний день окутывал сцену мягкой дымкой, и мне казалось, что я живу во сне, где остального мира не существует. Нет прошлого, нет будущего, нет Макса, экзаменов или денежных забот.

Если только.

“Итак, что вы сказали ранее”. Джош повернул голову, чтобы посмотреть на меня. “Хороший брат и доктор, да?” Он убрал свою руку от моей. Я оплакивала потерю его прикосновения в течение короткого момента, прежде чем он снова потянул меня за косу, кривая улыбка сформировалась на его губах. — Это был комплимент, Рэд?

“Мой первый и последний для тебя, так что смакуй это, пока можешь”.

“О, я буду. Каждый кусочек.” Бархатное предложение в его голосе обошло мой мозг и дошло прямо до моего ядра.

“ Хорошо, ” выдавил я.

Что со мной происходит? Может быть, кто-то приправил еду афродизиаками, потому что я не должен так волноваться из-за Джоша.

То, что начиналось как фальшивое свидание, быстро превращалось в экзистенциальный кризис. Ненависть к Джошу была одним из основных столпов моего образа жизни, наряду с моей любовью к карамельным мокко, моим отвращением к кардио и моим дождливым времяпрепровождением просмотра неясных книжных магазинов. Забери мою ненависть к нему, и с чем я останусь?

Мое сердцебиение участилось. Не ходи туда.

Улыбка Джоша исчезла, оставив после себя напряженность, от которой у меня мурашки пробежали с головы до ног.

Между нами тянулась бесконечная секунда, подвешенная тем же электрическим зарядом, что и раньше, прежде чем крик смеха поблизости разорвал ее пополам.

Мы с Джошем одновременно отпрянули друг от друга.

“Мы должны идти—”

"Я должен уйти…"

Наши голоса запутались в потоке оправданий.

“Мне нужно собрать вещи для Элдорры”, - сказала я, хотя наш рейс был только через пять дней.

Как подружки невесты Бриджит, Ава, Стелла и я прилетели пораньше для предсвадебной подготовки, любезно предоставленной частным самолетом Алекса. Джоша не было на свадьбе, но он присоединился к нам, потому что зачем летать на коммерческой основе, когда можно летать частным самолетом?

“Правильно. Я останусь, помогу прибраться. — Джош провел рукой по волосам. — Спасибо, что пришли. Мы успешно отразили все попытки сватовства ”.

— Спасибо, что пригласили. Рад” что смог помочь.

Прошел неловкий удар.

Учитывая нашу договоренность, мы должны были отправиться к нему домой для секса, потому что это должно было стать краеугольным камнем наших отношений, но после нашего разговора это почувствовалось…неправильно.

Джош, должно быть, подумал то же самое, потому что он не сказал ничего, кроме: "Скоро увидимся, Рэд".

"Увидимся".

Я ускорила шаги, пока не дошла до выхода из парка, слишком боясь оглянуться, чтобы Джош не увидел замешательство, написанное на моем лице.

Он работал всю неделю, так что я не увижу его до нашей поездки в Элдорру. Я мог бы потратить время на перезагрузку и возвращение к нашему равновесию, иначе говоря, привлекал, но едва терпел его.

Но у меня было тошнотворное чувство, что то, что сбило наш мир с его оси, сделало это безвозвратно. Не за один день, а за все моменты, которые привели к этому — наше перемирие в клинике, наши уроки катания на лыжах, наша ночь в Вермонте, наш секс-пакт. Гиацинта и библиотека и сотни маленьких моментов, в которые я думал о Джоше и не испытывал того же внутреннего раздражения, что и раньше, когда он приходил мне в голову.

Еще раз прояви неуважение к Жюлю, и я сам отправлю тебя в отделение неотложной помощи.

Это не мелко.

Это был комплимент, Рэд?

Я не знала, что делать со своими странными новыми чувствами к Джошу, но я знала одно: мы не вернемся к тому, чем были раньше.

ДЖОШ

Оглядываясь назад, можно сказать, что взять Жюля на пикник было худшей идеей в моей жизни. Краткосрочная выгода от того, что я перехитрил сватов больницы, не стоила долгосрочной боли от того, что я снова и снова прокручивал этот день в голове, как заезженную пластинку, которую не мог выбросить.

Ты был просто ребенком. В том, что случилось, твоей вины нет.

Ты хороший брат и хороший врач.

Каждый раз, когда я думал о нашем разговоре под деревом, мне хотелось перемотать назад и заморозить время, чтобы мы могли остаться в этом моменте навсегда.

Солнце светит, еда у нас на коленях, пустота в моей груди немного менее пуста с присутствием Жюля, заполняющим ее.

Это было неприемлемо.

Желание трахнуть ее было прекрасно. Желание позвонить ей, когда у меня был дерьмовый день, не было.

Не имело значения, была ли она единственным человеком, с которым я мог поговорить, не боясь осуждения. Отныне не будет больше квазидат, даже фальшивых. И определенно больше никаких ночевок или позволения ей одолжить мою рубашку.

Я все еще не вымыл тот, который одолжил ей после Гиацинта. В конце концов я доберусь до этого, но это не пахло плохо. Он слегка пах как она — теплый и коричный с оттенком амбры.

Тот же запах окутал мои чувства сейчас, когда я уткнулся лицом в ее шею и вошел глубже в нее, пытаясь облегчить непрекращающуюся, неутолимую потребность в моем животе. Но каждый толчок и поцелуй только увеличивали его, и мое разочарование вылилось в скорость и силу моего траха.

Изголовье кровати билось о стену в ритмичном ответе на мои толчки, когда я входил в Джулса, мои мышцы были напряжены и влажны от пота за последние полчаса.

В тот день мы приземлились в Атенберге, и мы с Джулс, должно быть, были на одной волне, потому что она появилась в моем номере через двадцать минут после того, как мы зарегистрировались, не сказав ничего, кроме: “Хочешь трахнуться?”

Слава Богу, никаких упоминаний о пикнике, библиотеке или любом другом правиле, которое мы нарушили. Мы оба стремились вернуться к статус-кво, и я с радостью подчинился.

Теперь, если бы только я мог выкинуть из головы голод по Джулс, я был бы счастливым человеком.

"Джош". Ее резкий крик рикошетом разнесся по гостиничному номеру, когда она вцепилась мне в спину и взорвалась вокруг меня.

Джулс трахалась так, как сражалась — яростно и пламенно, без ограничений. Это вызывало привыкание.

Изысканный ожог от ее ногтей соответствовал огню в моих венах, когда я зажал ей рот рукой, обрывая ее крик.