— Вася и без этого нравится всем женщинам, показывать размер и знания ему необязательно, — своеобразно защитила мужа Даша.

— Точно, он же у нас маменькина радость! — понял её намёк Троицкий, загоготав. — И влажная мечта для дочерей подруг уважаемой маман.

— Дочерей — во множественном числе? — заинтересовалась Дарья.

— Какая разница, что сто лет назад было? — возмутился Вася. Всю жизнь он был поводом для преисполненных родительской гордостью речей матери. И с определённого момента он стал олицетворением того самого идеального сына маминой подруги, и эти самые подруги (хотя у его мамы кроме тёти Оксаны подруг не было, скорее хорошие знакомые и соседи) додумались сватать ему своих дочерей. Одна заставляла бедняжку писать малознакомому парню в армию, а другие, когда он вернулся со службы, потеряв год, рекомендовали своих девчонок в качестве репетиторов для подготовки к поступлению. И эти послушные дочери были с ним в полной безопасности, ведь Вася действительно был умненьким и предпочитал самостоятельно заводить приятные для молодого организма знакомства.

— Сто лет? Одну дочь подруги я имею счастье лицезреть еженедельно.

— Откуда? Это же до тебя было. Аа, ты про Олеську, — догадался Димка.

Неловкость беседы для Василия настолько зашкаливала, что он бы предпочёл, чтобы жена с ним снова не разговаривала, имитируя занятость работой.

— Олеську мне не приписывайте, она с Ларчиком дружит.

— Будто дружба с сестрой исключает влажные мечты, — себе под нос пробормотала Даша.

Парни это услышали, переглянулись, но не стали акцентировать внимание, а переключились на дружеский трёп. Мужская солидарность в действии.

Но перед уходом Дима подозвал друга и шепнул совет.

— Заканчивал бы ты всем бабам вокруг носы и зады подтирать. Матушка у тебя особо ухода по состоянию здоровья не требует, твой батя с ней сам справляется, а остальные пусть себе своих мужиков ищут, а не на тебя рассчитывают.

— Ты о чём?

— Я б у тебя на свадьбе от умиления рыдать не стал, если бы знал, что ты через два года всё похеришь.

— Всё нормально у нас будет, — пообещал Василий и себе, и другу. — У меня жена на всю жизнь.

Задать столь мешающий ей спокойно спать и есть вопрос Дарья была не готова, решив собрать больше доказательств для своих подозрений. А Вася всю неделю старался показать как любит её и ценит всё, что она для него делает, пусть это всего лишь вскипячённая вода для утреннего кофе, ужин, свежевыглаженная рубашка или пожелание доброй ночи. А ещё он словно её чувствовал, поэтому не позволял себе ничего кроме крепких объятий, которые дарили тепло и успокаивали, а не были частью прелюдии к сексу, и тему отсутствия близости не поднимал. И показное безразличие и фырканье жены ему не мешало.

Короче, продолжать злиться на мужа — было для Даши сложной задачей.

Но это не помешало ей избежать следующего субботнего обеда в гнезде Ламановых старших.

Вася сам отметил, что последнюю неделю жена плохо ела, и это стало отличным оправданием.

— Если я не буду есть, твоя мама обидеться, а мы этого не хотим, — сказала Даша пятничным вечером.

— Она знает, что у тебя гастрит, просто привыкла готовить вкусно, а вкусно — это жир и специи. Скажем, что у тебя обострение, и мама тебе что-нибудь полезное и безвкусное забацает.

— Я готовлю безвкусно?

— Вкусно! — не подставился Вася. — Но у вас разные рецепты. Мне нравится, как ты готовишь, я же всё съедаю.

— В прошлый раз от одного запаха плохо стало, хочу дать организму передышку. Придумай что-нибудь в отмазку, чтобы меня совсем немощной не посчитали.

— Болеть нам нельзя, иначе они сами приедут, — принялся рассуждать вслух он. — Соврём, что идём на чей-нибудь праздник. Это же не просто гости, а что-то важное, и отказаться будет грубостью.

— Если вдвоём не придём и при этом будем здоровы — то твоя мама как в прошлый раз просто перенесёт обед на воскресенье. Лучше съезди один. Удивительно, что она не примчалась проверить, как ты аварию пережил. Если завтра не увидитесь, подумает, что ты пострадал, но скрываешь это.

— Мама может, — не стал спорить Василий. — Я предложу разнообразить семейные обеды. Одну субботу готовит мама, вторую — собираемся у Ларчика с Лесей, а третью — едим у нас суши, пиццу и домашние закуски. Даже не так, встречаемся не у нас в квартире, а в кафе, нам останется только счёт закрыть.

— Твоя мама по четвергам составляет меню, а в пятницу варит овощи для салата, бульон для супа или маринует мясо. Лариса не ужинает по пятницам, чтобы позволить себе объесться маминой стряпнёй и ещё с собой наберет, чтобы в воскресенье не готовить. Иван Владимирович любит и ждёт, когда мы все собираемся за их столом, что даже лезет под руку жене, участвуя в готовке со своими бутербродами. Семейные обеды по субботам — важный ритуал для вас всех, с твоей стороны это жест широкий и бестолковый, — не приняла его жертву Дарья. — Ты для мамы свет в окошке, посчитав это временной блажью, она согласится на твоё предложение на недельку-другую, но страшно расстроится и припишет мне эту идею.

Вася мог бы начать убеждать жену, что она не причём, и никто на неё злиться не будет, но оба понимали, что именно так всё и сложится, и он схитрил.

— Соврать, что ты у стоматолога, или про дедлайн?

— Зубы не трогай, вдруг накаркаешь, лучше про работу соври.

В итоге в постель Даша забралась довольная собой и своим понимающим мужем, и сама прижалась к нему спиной, чтобы он обнял её не поверх одеяла, как это было всю неделю, а под ним.

А утром…

— Стой, ничего не ешь, — рявкнул Василий, когда, потягиваясь, вошёл на кухню и увидел жену у открытого холодильника. — Давай позвоним в клинику, договоримся, чтобы кровь сдать, а потом запишемся на трубку с камерой, которой внутренности проверяют.

— Ну уж нет, я кишку трижды глотала, это отвратительно.

— Я зайду с тобой в кабинет и подержу за руку.

— Гастроскопия — это не то дело, которое веселее проходит при свидетелях. И ничего критичного, чтобы бежать к врачу, со мной не происходит, всего лишь временное и лёгкое недомогание, позволяющее пропустить жирный обед, — объяснила Даша.

— Неделя прошла, — не стал ей подыгрывать как вчера вечером муж. — Если есть проблема, то скажи, и мы её решим, а если её нет, то заканчивай капризничать.

— Я хочу остаться дома, а тебе нужно пообедать с родными, — не стала озвучивать, как её взбесило его «капризничать», и этот тон, который он обычно использовал, когда раздражался, но сдерживался, потому что умнее своего собеседника, Дарья, а потом всё равно перешла на шипение. — Раз у нас зрелые отношения, основанные на доверии и верности, нет нужды таскаться всюду друг за другом, чтобы контролировать.

— Я тебе не контролирую, а забочусь! Не хочешь лечиться, ладно, съездим в магазин, накупим йогуртов и детских пюрешек в маленьких баночках, от них плохо быть не должно, буду кормить тебя ими всю жизнь, только перестань уже вести себя как обиженный ребёнок.

— Ты меня детским пюре собрался кормить, как ещё мне себя вести?

— Даш, сама себя послушай! Что ты несёшь и какого результата добиваешься?

— Чтобы ты пораньше уехал, и перед обедом провёл пару часов у Олеси. Она ведь беременна и ей нужна наша поддержка! А раз я остаюсь дома, то никому не придётся отвлекаться на меня, и наша будущая мамочка получит максимум твоего участия.

— Чего ты Олеську мне всюду подсовываешь? — стал метаться по кухне Вася. — Беременные ведут себя неадекватно, чтобы она тебе не сказала, забей. Или это мама тебе тиранить начала? — нашёл он ещё одно объяснение и как-то разом успокоился. — Это мы с Лариской обязаны её любить и уважать, а ты просто воспринимай её как престарелую женщину с возможными проблемами с головой и не принимай её слова всерьёз.

А Ламановы старшие, уже успевшие позавтракать, в это время подъезжали к рынку, чтобы купить свежего творога, сметаны и сыра.