Тем временем ветер отнес судно от острова и началась безумная болтанка. Древние кораблики строились по принципу ваньки-встаньки, а качка компенсировалась давлением ветра в паруса. Сейчас паруса были опущены. Вестибулярный аппарат выразил протест через спазмы желудка и Артём как можно быстрее спустился вниз, поближе к балласту. Бегство во спасение привело к камбузу с обычной кирпичной печью, полупустым бачком с водой и развешенными на крюках корзинками и сундучками, в которых оказались съестные припасы — крупы, высушенное мясо, чай и какие-то приправы. Под стенкой лежали наколотые дрова. Через пару часов парень сварил бурду из чечевицы с мелкими кусочками вяленого мяса, и, насытившись, прикемарил прямо на камбузе, забыв о качке. Проснувшись часа через три, раздул в печи угли, разогрел варево, снова поел и почти сразу заснул — так оказалось проще бороться с рвотными позывами от болтанки.

Тренинг вестибулярного аппарата затянулся на сутки и стал настолько привычным, что Артём не сразу обратил внимание на относительный покой. Может, пока он спал, кто-то забрался на палубу и поднял паруса? Взяв привычный тесак, Артём осторожно полез наверх, но никого не встретил. Мало того — паруса оставались в том же положении, в котором он их оставил. Но при этом корабль явно прибавил ход, хотя за кормой не было видно кильватерной струи. Создавалось впечатление, что скорость прибавила окружающая корпус вода, а, значит, их несло течение.

Успокоившись, Артём приступил к изучению огнестрельного оружия. И действительно, ничего сложного в устройстве пистолетов и ружей не оказалось — через пару дней парень мог заряжать любой образец огнестрела за полминуты и уверенно попадал в цель, размером с бочонок, с двадцати метров — такую мишень он выкинул за борт на веревке.

В общем, жизнь кое-как наладилась, осталось только найти сушу.

Первый контакт

Утро очередного дня порадовало зеркальной гладью моря и недалёкой береговой линией с голубеющими вдали горами. Пора сматываться, решил Артём. Капитан, не умеющий управлять собственным судном, достаточный повод для принудительной встречи с мастерами задавать вопросы.

Первым делом собрал незатейливую еду: сыр, сухари, фляга сухого вина, коробочка чая. Затем тщательно побрился и сложил предметы личной гигиены с устрашающей опасной бритвой и бутылочкой ароматизированного уксуса. Документы убрал в шляпу, где имелся специальный отворот. Немалые денежки разделил по кармашкам в поясе и широкой перевязи для тесака. Походная сумка легко вместила одежду с обувью, а котелок с кружкой пришлось подвязать к боковым тесёмочкам.

Собрал всё оружие: десяток примерно таких же тесаков, как был у него (скорее всего это были абордажные палаши), пять ружей с широкими раструбами стволов (вероятно они назывались мушкетоны), два десятка пистолетов разных размеров. Тщательно смазал всё это хозяйство найденным на камбузе оливковым маслом, увязал в три тюка, сделанных из парусины. Себе оставил уже ставший привычным тесак и небольшой, но зато двуствольный пистолет, какой-то запредельно тонкой работы. Прихватил небольшой, литров на двадцать, бочонок пороха.

С трудом спустив одну из двух шлюпок, ту, что поменьше, и сложив в нее припасы, Артем задумался. Бесхозных корабликов не бывает, и эту испанскую каравеллу обязательно найдут. Со временем установят имя последнего владельца и зададут неприятный вопрос здравствующему «Артемосу де Нарваэс»: а что это вы, уважаемый идальго, разбрасываетесь вполне исправными кораблями? Решение пришло быстро: нет улики — нет проблемы! В крюйт-камере осталось еще несколько бочек пороха. Для полудюжины длинноствольных пушек под килограммовые ядра большего и не требовалось. Пришлось разводить три костра: в капитанской каюте поджёг судовой журнал с прочими документами, на камбузе высек огнивом сноп искр на паклю с дровами для печи, в пороховом погребе построил из свечей и промасленной пеньки целое взрывное устройство с «таймером».

Рвануло часа через два, когда Артём приблизился к берегу. Затем корабль охватил пожар. Впрочем, парусник горел медленно, словно желая продлить свою тяжёлую жизнь морского трудяги. К вечеру, когда парень выбрал местечко для ночёвки, над горизонтом ещё клубился дым. С утра началось неспешное путешествие в общем направлении на юго-запад. Он неторопливо греб на шлюпке вдоль безлюдного берега, периодически осматривая окрестности в подзорную трубу. Пообедал в тени прибрежных пальм, пару раз заходил в речушки набрать воды и искупнуться, а вечером устроил постирушку, совместив ее с рыбалкой.

Артём не задумывался о верности выбранного направления. Какой смысл заморачиваться с поиском правильного пути, если не знаешь, где находишься. А что могут дать точные координаты? Да ничего! Они бесполезны, ибо никто кроме специалистов не знает испанских городов в Америке начала восемнадцатого века. В плавании вдоль берега Артём искал возможность установить первый контакт. Необходимо правильно оценить свои возможности и понять жизнь современных людей.

Утром следующего дня на берегу показался высокий шпиль церкви, и Артём сразу свернул к берегу, решив не соваться в незнакомый город нахрапом, без разведки — ничего не знающего чужака моментально вычислят. Он не знает элементарных норм поведения. Пришлого незнайку враз прирежут, ничего не спасёт, включая супер таланты мастера единоборств. Ушлая публика обязательно найдёт удобный момент и прикончит драчливого простачка.

Обогнув заросший тропической зеленью мыс, Артём увидел небольшую стайку рыбачьих лодок. Через подзорную трубу хорошо просматривались детали обычных европейских баркасов с чернокожими рыбаками. Повеселев, он повернул в устье реки, но подступавшие к самой воде мангровые заросли исключали даже теоретическую возможность высадиться на берег. Пришлось возвращаться назад. Примерно через час он нашел крошечную бухточку и после недолгих раздумий начал готовиться к первому контакту с цивилизацией. Шлюпку припрятал в густых зарослях, решив идти пешком — буквально в десятке метров от берега проходила едва заметная тропинка. По ней и двинулся идальго крепкого телосложения с перемётной сумкой через плечо и абордажной саблей на перевязи. Вскоре показалась индейская деревушка. Артём не рискнул приблизиться к хижинам, обошёл поселение по периметру и оказался на настоящей дороге. Вот он привычный, а посему незаметный вход в город!

Между прочим, встреча с этой самой цивилизацией подразумевает оплату товаров и услуг. Десятеричная монетарная система существует только в России, в остальных странах действуют невероятные комбинации. К примеру, английская гинея равна двадцати одному шиллингу, который в свою очередь равен двенадцати медным пенсам. В Испании, как и России, медных денег нет, а дублон равнялся двум пистолям, на этом и заканчивались познания Артёма. С судна он унёс немало пиастров, про которые бесконечно кричал попугай из известного детского мультика. Далее следовали более мелкие реалы, но их соотношения оставались тайной. Придётся пройтись по магазинчикам, поторговаться, заодно оценить восприятие собственной персоны местными обывателями.

Дорога от деревни вывела прямиком к безлюдному городскому рынку. Оно и понятно, во второй половине дня торговли быть не может. С любопытством озираясь по сторонам, Артём приметил загон для лошадей и решил прицениться.

— Сколько стоит верховая? — с небрежным видом спросил он по-испански у обихаживающего лошадок продавца.

— Тысяча пистолей. — Не отрываясь от работы, ответил тот.

Прикрыв глаза, Артём попытался вспомнить общее количество хранящихся в поясе золотых монет и физически ощутил легковесность собственных финансовых запасов. Тем не менее, сохраняя невозмутимый вид, задал ещё один вопрос:

— Где здесь можно купить седло, ну и прочее?

— Андалузцы самые благородные и самые красивые лошади на свете, — недовольно проворчал продавец, — и сбруя для них изготавливается по индивидуальным меркам. Вам, каталонцам, этого не понять.