— «Командир, камеры фиксируют объекты искусственного происхождения внизу на поверхности».

— «Приблизить».

— «Это… руины?»

— «Шире обзор».

— «Есть шире… Стоп. Погодите… А почему оно такое..?»

— «Остановись. Сделай кадр. Мне нужно сравнение с архивом».

— «Командир! Тут перепады. Кажется, мы сейчас опя…»

Файл прервался.

Полиморфы на мостике переглянулись, а Марин молча запустил следующий про хронологии файл, обозначенный как отдельная загрузка, а не запись с прямого эфира.

— «Говорит командующий корабля «Сэн-Нроу» Виено ли Санрас. С момента всплытия прошло четыре часа. По неизвестным причинам у нас поврежден маршевый двигатель и не проходят силовые сигналы в управляющее ядро. На данный момент неизвестно, удастся ли техникам вновь запустить хотя бы системы жизнеобеспечения корабля. Поэтому я делаю эту запись на свой планшет. Корабль дрейфует неподалеку от планеты в зоне ее притяжения. По нашим расчётам, мы выйдем на критическую высоту через девять часов. После нее корабль войдет в неконтролируемое падение. Без запуска маршевого двигателя нам не выйти за ее притяжение. А все силы экипажа пока брошены на починку хотя бы ядра. Скорее всего, придется устраивать экстремальную посадку… Корпус корабля цел. Система автоматической стабилизации и приземления тоже в порядке. Если посадка пройдет успешно, то без энергии мы еще продержимся около трех месяцев. За это время, по прогнозу, мы должны успеть починить ядро и двигатель. Но… я делаю эту запись с иной целью.

Мы успели сделать снимки поверхности. Буду краток. Мы засняли город. Остатки руин безошибочно указывают на направление улиц, форму зданий и расположение кварталов. Фотографии прилагаются. Мне понадобился архив для сравнения. Совпадения слишком велики. А информация секретна. Не знаю, дойдет ли этот файл до Престола, но… мы нашли Ланию».

А далее только фотографии, сравнения, наложения примеров один на другой и вероятность ошибочного мнения.

— Что такое эта Лания? — спросил Кайр, выражая общее задумчивое мнение.

Марин не ответил. Вайон тоже не знал, что сказать. В его памяти не было даже похожего названия планеты. Чья она? Что с ней случилось?

— Давай дальше, — сказал Джас, и Марин запустил запись уже прямого эфира с мостика.

— «Да! Работает!»

Ему вторили радостные восклицания многих голосов. Восторженные, счастливые. Только сухой тихий голос командира прервал общее счастье.

— «Картинку на экран».

Долгая тяжелая пауза была лучшим объяснением накатившей тревоги. Лишь после обреченного молчания тихий голос напомнил:

— «Командир, мы не успеем починиться. Двигатель поплавился».

— «Знаю».

— «Каков ваш приказ?»

— «Готовимся к посадке».

— «Но помехи исходят от самой Лании… Если мы сядем, то…»

— «То мы не разобьемся», — жестко отсек командир.

— «Но ведь пробой…»

— «Выполнять!»

— «Командир! Слушайте! Нам нельзя туда! Перепады фона слишком велики! Эта частота воздействует на наше сознание. Я, как медик, не могу предсказать как оно поплавит наши мозги. Но как человек я против нашего спуска. Мигрени у экипажа усиливаются. Вы сами знаете. У меня уже три десятка под успокоительным за последние часы легли. Еще двадцать под анестезией! К дъеркам такую посадку! У меня места в отсеке кончаются».

— «Будете складывать в каютах».

— «Вы серьезно!? Оно всех выкосит!»

— «Те, кто останется, те будут чинить корабль».

— «Но они не в состоянии даже…».

— «Предлагаете просто позволить нам упасть?! Ничего не делая?»

— «Командир! Приближается новый всплеск!» — заорали в тревоге.

— «Только не снова… Тушите ядро! Пока не накрыло! Живо!»

И следом, почти без паузы, словно два кадра намертво склеило по случайности в электронных мозгах системы:

— «…Критическое состояние! Мне тяжело удерживать!»

— «Командир, ядро запущено».

— «Активируйте реверсивные двигатели! Выравнивайте корабль!»

— «Сейчас полетаем… Эй, парни! Гляньте, что могу!»

— «Синдо, сядь немедленно! Пристегнись!»

— «Не! Так прикольно же. Я лечу! Эй! Йооохо….»

Смех оборвался с хриплым треском.

— «Синдо!!!»

— «Уберите его с экрана!» — заорали с надрывом в истерику.

— «Только не я!»

— «Сам убирай, я занят!»

— «Придурки, отвалите от меня!»

Грохот трясущейся конструкции доносился даже по записи. Кто-то орал в такт. Кто-то вопил и молился. Слышался дребезжащий стук чьих-то зубов. А кто-то истерично смеялся. Пилот, возможно, это был он, продолжал сажать корабль.

— «Найро, отчет!» — взрыкнул командир.

— «Высота пять километров. Двигатели нестабильны. Перепады мощности. Перегрев. Держу горизонт. Ищу пригодную поверхность. Впереди плато. Направляю курс. Тяжело… Ааа!»

Еще один хруст и удар.

— «Не отвлекайся!»

— «Но на экране…»

— «Найро! Отчет!»

— «Я не хочу…» — пискнул в надрыве пилот.

— «Говори», — тихо и жестко приказал командир.

Сторонний фон, многоголосье шума, как на дешевой ярмарке. Голоса, смех, свисты, чужие песни. Сиплый вздох пилота.

— «Высота четыре километра… Держу корабль. Упор на правый двигатель. Доворот. Нет-нет-не…. Держу, стой. Тихо… Высота три пятьсот».

— «Ровнее. Говори ровнее».

— «Я пытаюсь. Мы падаем. Энергии достаточно. Но двигатели барахлят. Еще просадка. Высота два восемьсот».

— «Дотянем до плато?»

— «Да… Ай…Не знаю. Простите. Не могу ничего поделать. Высота два километра».

— «Без паники. Тише, Найро».

Слезный всхип и жалобный голос.

— «Мне страшно, командир! Я не хочу туда… Можно, я…»

— «Не оборачивайся», — жестко отрезал он.

— «А что…»

— «Нет».

На мгновение треск и грохот корабля утихли. Заткнулся чужой смех. Истеричный вопль прервался. На пару секунд вдруг замолчало всё. Остался только шепот. Голодный, облизывающийся, булькающий. Довольно причмокивающий.

Грохот выстрела пробил эфир резко ударившей волной.

Бульканье прервалось.

Тишину нарушил холодный голос командира.

— «Пилот, я требую отчет».

— «Да, — мертвенным спокойным тоном ответил ему парень. — Есть отчет. Высота километр. Девятьсот метров. Плато под нами. Перенос энергии на реверсивные двигатели через пять… четыре… три…. Сука… Два… Один. Давай!»

Гул, низкий, протяжный. Снова задрожала конструкция.

— «Не понимаю. Командир! Реверс! Торможение! Его нет!»

Злобный рык командира. Удар по панели. Тихая ругань.

— «Найро, держи крен!»

— «Триста метров».

— «Молодец».

— «Вы?.. Вы ядро отрубили!?»

— «Держи корабль».

— «Но системы работают… как?»

— «Потом. Высота сто».

— «Что вы сделали? Командир?!»

— «Я сказал не оборачиваться!»

Истошный вопль прорезал запись. Недолгий. Оборвавшийся одним коротким хрустом. А за ним вновь последовал выстрел. И неизменный сдержанный голос командира. Наполненный тихой рычащей злобой.

— «Высота пятьдесят. Тридцать. Двадцать… Торможение… Контакт».

Грохот обшивки и скрежет слился с треском глубоко позади ломающейся конструкции. Удар был силен. Но многим хватило крепости ремней, чтобы его пережить. Народ орал, выл. Чьи-то слова прикусанно обрывались. И так долго, пока, наконец, запись не оборвалась вместе с обрывом кабелей от ядра на мостике.

Полиморфы замерли пораженно. Словно боясь лишний раз пошевелиться и нарушить звенящую временную безопасность.

— Это еще не всё, — тихо сказал Марин. — Есть загруженные файлы.

— Включай, — сказал Вайон.

— Может не стоит? — взмолил Джаспер.

— Стоит, — ответил командир эскпедиции. — Мы должны знать.

— Запускаю.

Шуршание, скрип, мелкий треск. Потом микрофон был настроен. Вновь заговорил командир корабля. Тихим шепотом проскребая каждое слово, сказанное на ходу.

— «Если кто услышит — убирайтесь прочь отсюда. Если вы сюда добрались — быстрее проваливайте вон. Лания не место для живых. Прорыв силен. Престол должен знать. За нами пришли. Мы тогда не улетели. Все чего коснулась Она — заражено. И Она хочет нас. Зовет нас. И мы будем там. В ее Объятьях. Там тепло. Хорошо. И этим она манит. Но цена велика. За ошибку — смерть».