Какая нахрен речь про безопасность в таких условиях?!

— Пирт, Найдэн?

Помехи донесли барахлящий сигнал.

— Н. св. зи.

Что за бред. Они на открытом пространстве под небом…

— Мы готовы зайти внутрь корабля, — передал Марин. — Но тут творится странное. Внешне все спокойно. Но наше поведение непредсказуемо. У меня провалы в памяти. Джас в панике и в ярости одновременно. Вайон постоянно насторожен. Это все не нормально.

— Пр. нято. Б.дите про. олжать?

— Да, будем. Однозначно идем дальше. Пингуйте регулярно. Помощь не нужна.

— Я.но. Кон. рольн. е вре. я — ка. дые полч. са?

Марин задумался, прикинул время и риски, а потом поправил.

— Пятнадцать минут.

Он почти почувствовал как Пирт и Найдэн с той стороны напряглись.

— …Хо. ошо. Жд.м. Уд. чи.

Марин прервал связь.

Это было правильно не просить дополнительной помощи. Если не справится их группа, то нет никакой гарантии, что справится кто-то другой. Пострадают все. Сейчас проблема не в мощности или ловкости. На них пока не грозила напасть живая херь из глубины. Возможно, случись что критичное, их выручили бы управляемые боты, но на «Искателе» осталась лишь пара рабочих модулей.

Заходя следом за Вайоном в лабиринт коридора, Марин еще думал, что мог бы остановить друга от похода. Найти подходящие доводы, уговорить, изменить порядок действия и отправить вместо себя ботов. Но что-то в словах Вайона тогда наложило запрет на любые споры. Ругаться уже действительно поздно. А странная атмосфера места лишь раздражала натянутые нервы.

Не хватало еще перестрелять друг друга в порыве.

По крайней мере, реальная опасность до сих пор взбадривала все чувства.

— Коридоры сужаются, — отметил Джаспер. — Вайон, надо запустить сканирование.

Командир экспедиции, не оборачиваясь, спустил с руки миниатюрные камеры с датчиками силового фона. Остальные члены группы подключились к их каналу и одновременно с Вайоном получали все входящие данные.

Действительно, широкий грузовой коридор корабля вскоре обрывался и через зал ангара уходил дальше ответвлением узких проходов. Не достаточных для перемещения в полный рост. Но довольно высоких, чтобы проползти в сложенном виде.

Вайон изменил свое полиарконовое тело первым. Пришли в движение мелкие сегменты брони, нижний гибкий слой потек по каркасу как натянутые жгуты и ленты. Управляющие внутренние узлы, заменяющие роль органов, плотнее прижались под панцирем брони и позволили лечь в освобожденное место сложенным компактно конечностям. Часть сегментов распушилась, выступив на корпусе миниатюрными лапками. И вот, через несколько секунд вместо высокого полиморфа на полу корабля лежало на ножках компактная многоногая гибкая туша.

Марин и Джас, не долго думая, тоже потекли следом в беговую низкую форму. Иногда она была удобна как сейчас в узких и тесных лазах, а иногда спасала во время активных бурь.

Следом за ними, дождавшись, опустились Ролу и Кайр, замыкая процессию двумя серебристыми округлыми машинами на сегментных лапках.

Разве что в коридоре теперь точно друг друга не обогнать. Только в широких и в осевых залах.

Вайон торопливо перебирал лапками, идя следом за камерами и проверяя активность энергочеек. В торийских кораблях никогда не вешали табличек с обозначениями, отчего пришлось тащиться на угад. Но личных баз, взятых еще со времен их пребывании в Федерации хватало, чтобы прикинуть в какой стороне корабля могли держать мостик. В отличие от федералов, торийцы обожали ставить свой контрольный пункт в центре за большой прослойкой защиты.

Треснул и разломился под лапой первый человеческий скафандр. Вайон тут же отдернул ногу и недоумевающе уставился своими камерами вниз. Беда. Он совсем не заметил труп на полу за грудой развалин и однородного хлама. Кого-то придавило здесь кабелями, он запутался, а потом не пережил разгерметизации и падения.

Постаравшись сфокусироваться, Вайон навел свои камеры, отрегулировал фильтр и заснял служебный значок на кармане скафандра. Возможно, на Тории его опознают по иероглифу.

Для корабля, рухнувшего на поверхность, у безымянного судна еще было весьма целое состояние. Только в фантастике падающие с неба звездолеты сохраняют свои обводы и формы, просто падая на поверхность, словно их здесь проложили на ремонт. В жизни деформация идет по всему корпусу. И чем больше космический корабль в размерах, чем он тяжелее, тем большая каша получается из него при падении. Никакой несущий каркас не в состоянии выдержать огромный вес и не согнуться гармошкой. Разве что могут хоть как-то спасти ударопрочные материалы и сверхпрочный полимер, но таких на памяти Вайона еще не создавалось.

Камеры слежения передали сообщение об усилившемся сигнале, и Вайон бодрее зашагал вперед. Не важно, что именно они нашли. Эрегоядро, мостик или ретранслятор. Пройти по следу в центр корабля полиморфы могут и сами. Главное, что камеры взяли направление.

Хорошо, что молчал экипаж позади. Еще лучше, что молчал Джаспер. Его комментарии Вайону сейчас были неуместны.

А сам Джас, скованный страхом, тащился по узкому коридору как в недра чужого желудка. Низкие перекрытия в непроглядной темноте давили на сознание. Беззвучная пустота оглушала звуковые сенсоры. Иногда программисту казалось, что он начинает слышать посторонний тихий шелест, но все датчики его машины упорно молчали. Паника сдавливала Кристалл в тиски. Хотелось ругаться, шуметь и царапать со скрежетом ненужные перекрытия пола. Но только ничто из этого не извлекало звука.

Каждый шаг, как в невесомости. Каждое касание стен как в немом кино. Вокруг глухота. Словно вырубило всю сенсорику и нарастающие ошибки в голове отключали постепенно все датчики. Нет звуков. Почти нет картинки. Еще меньше ощущений под лапками. Скоро он вообще не будет чувствовать ничего. Совсем ничего кроме себя в пустоте кристалла. Одно сознание в ватной немой черноте.

И в пустоте.

Только бойцы выглядели уверенней остальных. Но и Кайр чувствовал приливы странной глухоты. Ему регулярно приходилось прочищать сенсоры и перезагружать канал, чтобы входить с остальными на связь. Но как назло в эфире молчали все от командира до боевого коллеги. Это нервировало. Бесило. Заставляло вздрагивать на случайные помехи. Но только источника у этих помех не было.

Ролу не разделял страха напарника, вглядываясь в пустоту ветвящихся коридоров. Мощные сенсоры должны были пробивать черноту и сканировать поверхности даже в таком режиме, но неявное излучение или фон самого корабля забивало все приемные датчики. Отчего вместо явной картинки Ролу видел через пару десятков метров только мрак. Не спасал даже фонарик. Мощный луч просто увязал в черном тумане, не давая обзора дальше двадцати метров. Это неправильно. Невозможно. Нелогично… Жутко.

— Нам повезло, — донеслось от Вайона остальным. — Выходим на осевой коридор. Я знаю дорогу на мостик.

— Отлично, скорее бы, — ответил Джас.

— Можно дурацкий вопрос? — не выдержал и спросил Кайр.

— Спрашивай, — ответил Марин.

— А где весь экипаж?

За время пути им попался всего единственный запутавшийся скелет. Это странно для корабля такого класса. Можно было предположить, что всех людей просто сдуло в момент разрыва обшивки. Но только в одном секторе. Не на протяжении половины корабля

— По-видимому, экипаж в момент крушения находился на своих местах, — ответил сухо Вайон. — В кабинах, на мостике, за орудиями и в рабочих зонах. Мы не пересекали пока ни одного места потенциального скопления народу. Если они готовились к плановой посадке, то в коридорах не должно было остаться курсирующих бездельников.

— Да, верно, — согласился Кайр. — Но что же тогда ждет нас на мостике.

— Сейчас увидим…

Вайон дотек многолапой тушей до просторного зала и посторонился, чтобы за ним проследовал Марин. Полиморфы уткнулись в заблокированный отсек, накрепко перекрытый шлюзовой заслонкой.

— Резать? — спросил Марин, с готовностью извлекая из-под брони гибкий щуп с кончиком сварки.