Задумавшись, она поглаживала гладкое дерево ручек, с удивлением рассматривая их резьбу. Кресло сделал дед, подарив его Миране при сватовстве.
«Я хочу, чтобы это кресло встретило старость вместе с нами!» – сказал полушутя, полусерьёзно он тогда ещё молодой девушке.
– Только вместе оно их не застало. Ещё и пережило обоих… – печаль от тёплых воспоминаний прервал грохот у калитки.
Сирша бросилась к окну: на то же место, что и она вчера, приземлился мальчишка в чёрном плаще, а рядом…
– Мара! Марочка нашлась! – с воплем подбросило Сиршу к двери.
Мальчик, отряхиваясь, стоял на пороге. Кошка, довольная тем, что наконец-то вернулась к Сирше, мурча, прыгнула ей на руки.
Сирша рассмеялась и погладила Мару, та коротко муркнула и указала в сторону. По спине девушки побежали ледяными скачками липкие мурашки, голова закружилась, словно подброшенный мяч.
Девушка повернулась к пришедшему. Их взгляды встретились, и каждый выжидал, не решаясь разрушить тишину, покрывшую тайну новых крепких нитей между двумя юными сердцами.
– Пришёл… это же ты? Ты правда пришёл?.. – Сирша с надеждой и сомнением рассматривала мальчика.
«Брат?.. Неужто и вправду?.. глаза… нет, не мамины… отца?..»
– Как же твоё имя? – напирала Сирша на топчущегося мальчугана.
– Привет! Я Симус! А это, – он указал на кошку, – это…
– Это Мара, моя кошка. И почему она с тобой? – возмутилась Сирша, но тут же осеклась, рассмеялась и неловко протянула руку. – Меня зовут Сирша и, кажется, я твоя сестра. Чего встал-то? – опомнилась она. -Заходи, угощать буду!
Троица расположилась на пледе, уставленном едой, перед печью. Развернулся оживлённый диалог. Сирша рассказала о предупреждениях Аполлинарии, ткнув пальцем в цветок в волосах.
– Вот так. Это – маяк. Он нас должен привести к бабушке Липе, – она задумалась, – только, пока не понимаю, как он действует…
И внезапно заметила, грустно усмехнувшись:
– Знаешь, пока тут бегала, думала, что будет пир для одного человека. И так тоскливо было… Хорошо, что я ошиблась.
– На самом деле, я не понимаю, зачем мы Аполлинарии, – засомневался Симус. – Я вообще ничего не умею, а она говорит о чём-то огромном по значению, опасном…
Мара нервно дёрнула хвостом.
– Кажется, ты слишком наивен. Она сказала, что тебе скоро всё откроется, нечто важное, как и тебе, – она скосила глаз на удивлённую Сиршу. Та недоумевала, ведь до этого момента кошка никогда ничего не говорила.
– Да, я говорю, – со вздохом опередила её вопрос пушистая любимица. – Бабушка Липа не позволяла делать это раньше, но теперь – сложное время.
– Вот какая! А так всё «мяу» да «мяу», догадывайся, чего ты хочешь! – рассмеялась Сирша. – Симус, а откуда ты?
– Ну, знаешь… – он вдруг смущённо почесал в затылке. – Сложно рассказать…
– Давай, до ночи есть время.
Симус согласно кивнул и начал рассказ.
– Если я шёл на север, значит, это место значительно южнее Громбурга, – рассуждал он. – У нас не было постоянного дома, и мы жили в лёгких шатрах, которые можно сложить. Зимой вкапывали их в снег и им же обкладывали. Знаешь, ведь там, где я был, земля… чёрная и мёртвая. На ней ничего не растёт, только редкими островками иногда, возле которых обычно мы и стояли.
– Я, кажется, поняла, где это. Это Выжженные Земли, где раньше жило племя Ингоа, чья плоть – огонь.
– Да?.. Я не знал… И никогда не видел их…
– Неудивительно, – подала голос Мара. – Эти люди были с огненной душой, чище их никого не было. Но…
– … Звонарь?.. – догадалась Сирша.
– А кто ж ещё. Была ужасная бойня, Ингоа, защищаясь, ненамеренно сжигали землю под своими ногами, а с нею – всё живое.
– Подожди, но, если они умели сжигать, почему не победили Звонаря? – спросил Симус.
– Он обманул их. Для народа огня смертельна вода…
– Ох… – вырвалось у Сирши, и она закрыла глаза, догадавшись о дальнейшем.
– Он пригласил их на переговоры. И, как чистейшие, они, желая мира, согласились. Но в зале в потолке встроили систему, которая при включении орошала помещение…
– У них не было и шанса…
– Именно… железный зал мышеловкой захлопнулся с последним вошедшим, а на троне сидел аниматроник, машущий рукой.
– Кто? – Симус не смог даже выговорить странное слово.
– А-ни-ма-тро-ник. Механическая кукла, копия Звонаря.
– Это подло!.. играть на доверии чистых людей… – Сирша в ужасе обхватила колени и закачалась.
– К сожалению, Сирша, в мире много таких вещей, и они разрушают его. Сейчас мы стоим на грани потери всего. Именно поэтому нам пришлось просить вашей помощи.
Мара потянулась и сощурившись глянула на Симуса.
– Послушай, а как ты оказался в Громбурге? Ведь когда я пришла за тобой, ты уже был там, что тебя двинуло туда?
Мальчик вздрогнул.
– Моя семья… В тот день они сказали, что я для них… внезапен.
– Это как?
– Они рассказали, что нашли меня в одной из сгоревших деревень. Я не поверил и сильно вспылил, наговорил кучу гадостей, которых они не заслуживали… а потом… – он захлебнулся воздухом, стараясь прогнать подступивший к горлу ком. – Я сбежал в лес, возле которого мы остановились, уснул там в траве. А вечером… нашёл только пепелище… Я так и не успел извиниться… – несмотря на его усилия, две крохотные слезинки скатились к его подбородку. Симуса трясло.
– Это ужасно… Мне так жаль… Но кто мог это сделать, ведь Ингоа больше нет?
Мара выразительно тряхнула хвостом.
– Ты не догадываешься?
Сирша с пониманием промолчала и обняла брата.
– Ой, Симус, от тебя так воняет! – засмеялась вдруг она. – Давай-ка ты искупаешься, а мы с Маркой поищем тебе что-то из одежды.
Мальчик рассмеялся, забыв недавние слёзы, и покорно согласился.
Когда он вылез из ванной, чистенький и пахнущий травами, его ждала простая одежда – синие штаны и белая толстовка.
– Ты не смотри, что старое, это хорошие вещи, ещё моего деда. Такие трудно износить: их бабуля вручную ткала.
Через полчаса они вышли из дома. Прощаться с ним было трудно. Сирша с грустью гасила огонь в печи, запирала дверь. Храня надежду вернуться, она спрятала ключ на веранде.
– Прощай, друг, спасибо за гостеприимство и уют, – она поклонилась деревянной громаде.
– Мара, нам теперь нужен маяк, верно? – Сирша покраснела: она ещё не свыклась с тем, что её питомица говорит, и спрашивать её наставлений было непривычно.
– Верно, – Марка понимающе прикрыла глаза, чтобы не смущать Сиршу ещё больше.
Та благодарно улыбнулась. Она совсем запуталась, как ей теперь вести с кошкой: отношения хозяйки и питомицы сюда больше не подходили.
– Сирша, я твоя подруга, перестань переживать, – уловила её мысли хвостатая. – Мы равны.
Сумрак обступал троицу со всех сторон, и только цветок липы в волосах Сирши ярко сиял, освещая лица.
Девушка вынула цветок и положила на ладонь.
– Нужно торопиться, пока за нами ещё нет хвоста, – она засмеялась, -кроме твоего, Мара.
Она задумчиво присмотрелась к цветку, думая, что пора в путь. Но как понять, куда идти?..
Вдруг цветок взлетел из её рук, золотой стрелой впиваясь в синь неба. Он закрутился, рассыпая вокруг огненные искры. Хаотичное их падение вдруг умерилось, они стали редки, и каждая искра занимала конкретное место, обращаясь тут же огненным словом. Двадцать четыре искры легли на чёрном бархате неба горящими словами. Восхищенная зрелищем, Сирша вслух прочитала:
Ступай ты к свету,
Путь найдёшь внутри себя,
Попадёшь ты к древу,
Испытание пройдя.
Око видит в мире всё:
Видит и добро, и зло.
Как только она замолчала, надпись свернулась одеялом и осыпалась чёрным пеплом. На землю упал крохотный медальон из позеленевшей меди. На крышке гравировкой красовалось всё то же соцветие липы, а внутри оказалась ещё одна подсказка: