— О, мой Бог, Эдвин- леди Селеста Уинтроп, эффектным жестом поведя плечиком, упала на руки своего любовника, Эдвина Блекуорта, графа Соммерсби, — эти люди совсем дикие! Ты видел, как они одеты, как ведут себя, какие маленькие и ужасные их лачуги! — она с негодованием топнула ножкой, не забыв при этом надуть губки так, как тысячу раз репетировала перед зеркалом- чтобы они выглядели пухлее и соблазнительнее- а этот их говор! Большинство из них знает английский, но предпочитает говорить на своем ужасном наречии!

Эдвин Блекуорт, молодой красивый мужчина, которому волей судьбы, уготовившей его дяде смерть в далёкой Индии, был дарован титул графа и обширные угодья, окинул взглядом небольшой городок в Уэльсе, куда он приехал, чтобы вступить в наследство и этими землями. Да, действительно, здесь — не шик и блеск Лондона. Правда, природа завораживает…

— Ничего, зато местные девушки очень даже ничего! — хохотнул его старый приятель, такой же бесшабашный повеса, сэр Джон Прентси. Третий сын богатого лорда, он знал, что титула ему не видать, зато денег — вдоволь. И при этом не нужно покупать патент или выбрать карьеру священника. " я полностью посвятил свою жизнь разврату"- любил говаривать Джон. Вот и сейчас он лишь оправдывал свой девиз, бесстыже глазея на хорошеньких девушек, что шли с корзинами с рынка- Да, уж я бы научил их паре английских фраз… — мечтательно протянул он- чему-то вроде " о, ещё, ещё" или " сильнее, милый, сильнее"!

Леди Селеста, залившись мелодичным смехом, в шутку стукнула Джона веером:

— Бесстыдник! — она игриво окинула его глазами, будто заново открывая для себя, и нашла, что он весьма недурен. Стоит пригласить его в свою спальню, если Эдвин все же решит устроить прием, и дом будет полон гостей. Пока он станет исполнять роль щедрого хозяина, они с Джоном исполнят пару затейливых поз из одной весьма занимательной книжки, купленной недавно на черном букинистическом рынке. Ну а что, при таком старом брюзге как ее муж, она имеет полное право на всякого рода развлечения!

Дом, который тоже являлся частью наследства, оказался большим и довольно красивым. Его содержали в заботе- видимо, дядя все же жил здесь время от времени, между своими путешествиями. Что же, весьма неплохо- подумал Эдвин. Сейчас нужно решить вопросы с устройством гостей, которых вместе с ним прибыло 6 человек- два его друга и леди Селеста с горничной и подругой, такой же любительницей амурных приключений, супруга подчинённого генерала Унтропа, мужа Селесты, леди Луизой Биксли. Правда, если Селеста была живой и хорошенькой, то леди Биксли была уже в годах и более приземленной- все чаще ее живейший интерес вызывал список блюд на обеде или меню вечера, что сказывалось на ее довольно плотной фигуре. Эдвину иногда казалось, что Селеста таскает за собой слабохарактерную Луизу, ибо с ней могла не бояться конкуренции, да и на фоне той красота и молодость Селесты сияют ещё ярче.

Взрыв смеха донёсся из кареты, где ехали Луиза, горничная и Гордон Кэррид, ещё один приятель Эдвина. Девушки, что шли по улице, испуганно оглянулись и ускорили шаг. Эдвин приказал кучеру поторопиться, а сам вплотную занялся Селестой, усадив ее к себе на колени. Та совершенно не стеснялась Джона- наоборот, лаская Эдвина, распутница с вызовом поглядывала на Джона, придя в восторг от того, что ей удалось смутить такого повесу

В шахтах опять произошел несчастный случай- Шарлотта Прескотт, сидя у окна своего крохотного дома, увидела, как мужчины с черными от угля лицами и одеждой, несут на руках старика, что стонал от боли. Правая рука его была вся в крови. Девушка спешно вскочила, велев быть умницами пятилетней сестре, Мегги и Фредди, десятилетнему мальчишке, которого три года назад она нашла под навесом у платной конюшни, избитого и голодного- родители его умерли, а дядя, что жил в соседней деревне, считал лишним ртом и срывал злость на мальчике. Когда сердобольный священник вызвался поехать в ту деревню, чтобы поговорить с родными мальчика, то дядя захлопнул дверь перед его носом, рявкнув, что слышать не хочет ничего об этом щенке. Шарлотта же, выходив мальчишку, так и оставила его у себя, любя не меньше, чем сестру.

Ну а теперь нужно помочь бедняге-шахтеру- даже доктора в деревне больше не было! Он переехал-с тех пор, как рабочим сократили жалованье, к нему обращались все реже и реже. Теперь его функции на себя взяла миссис Латимер, супруга священника. Но ее познания в медицине ограничивались касторкой и бинтами, которые она пыталась применить при любом удобном случае.

Девушка, держа в руках нехитрый скарб- корзинку с травами, мазью и снадобьями, а также старую простынь- на перевязки, вбежала в дом священника. Дверь была открыта, в холле стояли, переминаясь с ноги на ногу, чумазые мужчины- они не решались пройти дальше, боясь испачкать ковры и мебель. Из гостиной вышла пухленькая живая миссис Латтимер:

— О, милая, как хорошо, что вы пришли! — всплеснув руками, она ухватила Шарлотту за руку, увлекая ее за собой в гостиную- Ступайте на кухню, господа. Пегги накормит вас.

Жена священника всё ещё хранила манеры, присущие великосветской леди- она происходила из семьи обедневших дворян. Мужчины, затараторив, попрощались, и вышли из дома к пристоенной небольшой летней кухне, где их уже поджидала старая Пегги- женщина была очень дальней родственницей Преподобного Латтимера(иногда он и вовсе сомневался, была ли), и жила в их доме из милости- однажды, после службы, она осталась в церкви. Святой отец подошёл к ней, разговорившись. Оказалось, что ей некуда идти- ее дом по закону после смерти мужа отходил дальнему родственнику, мужчине. А того небольшого дохода, что оставил ей покойный, еле хватало на жизнь, не говоря уже о простой аренде дома.

Старый Пит чертыхнулся, когда Шарлотта вправляла ему руку. Миссис Латтимер сурово взглянула на него, но ничего не сказала. Наконец, рука была в гипсе и шиной, Шарлотта удовлетворенно наблюдала за плодами своего труда. Пит, крякнув, неловко сполз с дивана, поправив старенькое покрывало, которым накрыли диван чтобы он не испачкал обивку:

— Благодарствую, леди- это проклятое слово, даже прозвище, приклеилось к ней с тех пор, как все узнали, что ее отцом был какой-то баронет. Но он так и не женился на ее матери, и та, побыв некоторое время его содержанкой, была вынуждена вернуться в родную деревню, с 7-летней дочерью на руках. Правда, потом отец оплатил школу-пансион для Шарлотты, где ее научили читать, писать, музицировать и ещё многому, что нужно настоящей леди. Вот только как музицирование поможет сажать картошку? Или как поэмы Байрона улучшат надои? Шарлотта горько усмехнулась- знал бы отец, как живут сейчас его дочери. Но он умер, умер три года назад, его тонкая аристократическая натура не вынесла ужасов долговой тюрьмы, куда его поместили после конфискации всего имущества и лишения титулов.

— Ну, что, милая- пойдёмте пить чай- голос Оливии Латтимер вырвал ее из тяжёлых раздумий.

— О, нет, миссис Латимер, благодарю. Мне нужно идти домой, дети ждут.

По дороге к дому она встретила соседку, Селию Кремсби с ребятишками. Один из них, девятилетний Оливер, был весь черным от….О,Господи!

— Селия, неужели Оливер работает в шахте?! — догадка, пронзившая мозг Шарлотты, не была очень уж необычной- некоторые семьи были вынуждены отправлять своих детей работать в шахту. Кто- потеряв кормильца, а кто- не в силах прокормить всех детей. Да что там говорить- иногда в шахте работали и беременные, одна из таких женщин, Дансби Морроу, даже потеряла ребенка на седьмом месяце, едва не погибнув сама — угольная пыль, оседавшая в лёгких, довела ее до выкидыша.

Селия, опустив глаза, тихо ответила:

— Да, Шарлотта. Ты же знаешь- Винфорд недавно сломал ногу, и теперь…теперь Оливер работает вместо него.

Чумазый Оливер стоял, выпятив грудь- он был горд тем, что работает словно взрослый. Мальчик не понимал, что ужасные условия труда вкупе с опасностью, таящейся внизу, в забое, очень скоро сделают его инвалидом.