Марк удивлённо поднял брови. «Мост», значит. Человеческая организация, созданная после прошлой войны и всё это время якобы поддерживающая мир между Ареносой и людьми. Следящая за выполнением договора. Якобы.

— Это многое объясняет, — пробормотал он после заминки.

Ещё один быстрый взгляд сквозь стены. Купол цел. Людей вокруг ещё больше. Страшная суматоха. Три часа, сказала аргента. Три часа купол простоит — но что потом?

Он оглядел зал. Товарищи тоже разбрелись по сторонам, посматривая то на гудящий протер, усердно качающий запасённую энергию наверх, то на застывшего у входа в подвал Ортея. Карина, поймав взгляд младшего, молча подошла и села рядом. Марк прикрыл глаза — внутри потеплело и стало спокойней.

— Обидно, наверное, возвращаться на родину вот так, — обратился Марк к Ромену, снова стараясь заполнить грохочущую паузу. — Ты же из Вироша?

— Я здесь не был с тех пор, как меня увезли в корону, — меланхолично отозвался тот. — Так что не больно-то и обидно.

— Не был? — озадаченно переспросил Марк. — Ты разве из приюта?

— Нет. Просто никогда даже не приходило в голову возвращаться… к этим.

— К людям?

— Не к людям вообще, — Ромен печально усмехнулся и повысил голос, перекрикивая очередной взрыв. — Так-то я понимаю, что они в большинстве своём неплохие. К родителям. Вот они у меня были… не очень.

Марк неопределённо хмыкнул и покосился на наставницу. Кажется, одногодник не знал, что она здесь и слушает. Не в его привычках было делиться таким со всеми подряд. Кроме того, в памяти всплыли несколько сцен из рассказов, что он раз за разом приносил Марку читать — весьма неприятных сцен про людские семьи. Чёрт побери, неужели он это не придумал? Неужели с раннего детства и до сих пор всё помнит?

Карина тихо прижалась щекой к его плечу. Сделай она так в другой обстановке, Марк бы рассердился. Но сейчас было просто… тепло.

И как назло, именно в этот момент всё изменилось.

Выругался сквозь зубы Ортей. Хлынули со всех сторон злость и отчаяние ренов, смешанные с азартной радостью людей.

Купол пал.

— Противник у стен! — вопил звукач со своей колонны. — Второй и третий ярус, стрелять из окон! Первый ярус — НЕ ПУСКАТЬ В ПОДВАЛ!

— Приехали, — тихий голос Анисы прозвучал криком в наступившей тишине.

— Огнестрелы наготове, — спокойно, почти лениво велел Ортей. — По команде — в укрытие за колонны и валим всех, кто появляется в коридоре. По одному. Как я уже говорил.

Звуки пальбы, до этого приглушённые, раздались совсем близко, над головой. Сначала редкие, переросли в непрекращающийся громовой треск. Справа послышался женский смех. Марк повернул голову — во второй по счёту камере смеялась сидящая на своих ящиках женщина с длинными распущенными волосами.

— Алерт! — выкрикнул Ортей, и форсы поспешно попрятались за колонны, прислушиваясь к звукам стрельбы и шагов. — Актет!

Марк видел, как Карина высунулась из-за угла бетонного столба, но тут же нырнула обратно. Выглянул сам — коридор был пуст. Наспех проглядел окрестности на предмет чужих эмоционалов. Они были совсем рядом, человек двадцать, но…

— Где они, Орт? — выкрикнул Анисин голос.

— Не туда спустились, балбесы, — хмыкнул куратор. — Там, за стеной, ещё одно помещение. Не радуйтесь, сейчас поймут и… Чёрт. Всем ЛЕЧЬ!

БАХ.

Марк за секунду до взрыва послушно рухнул на пол, прикрывая голову руками, и не напрасно — по правой ладони, прямо по астрику, тут же пребольно засадило обломком бетона, содрав кожу.

На два часа от меня, — раздалось в голове. — Огонь!

Не особо задумываясь, Марк вскочил на ноги; прищурился, выпустил три заряда в густое облако пыли там, где раньше была стена с камерами, и позволил наставнице утянуть себя за колонну.

— Ой, блин, — опомнился он. — Там же эти, пленные… А мы стреляем.

— Уже не важно, — мрачно отрезала она. — Сам посмотри.

Марк осторожно высунулся. Пыль почти улеглась, и можно было разглядеть обширный пролом в стене второй и третьей камер. Мужчина в третьей в момент взрыва, должно быть, стоял у прутьев — теперь он лежал на полу, вопя от боли. Женщина во второй, та самая длинноволосая, что хохотала, заслышав стрельбу, явно была мертва.

За обломками стены Марк ясно чувствовал эмоционалы человеческих солдат — но заходить те почему-то не спешили.

Не высовываться, — предупредил Ортей.

Из-за соседней колонны выскочил Ильдан, стремительным движением швырнул что-то в сторону противников и метнулся прочь.

Стук металла о бетон, грохот, крики.

— Трое готовы, — процедил вслух куратор. — Чёрт, всего трое… Ниса — давай-ка…

Он резко оборвал сам себя, словно к чему-то прислушиваясь.

А через секунду почувствовал и Марк: среди эмоционалов людей за полуразрушенной стеной появился ещё один — совершенно необычный.

Он не успел осознать, чем именно тот был необычен — мысли словно утекли прочь, оставив звенящую пустоту. Тело окаменело. С огромным трудом, из последних сил он ухитрился повернуть голову — и увидеть искажённое ужасом лицо наставницы.

Но чего здесь бояться? Ведь всё хорошо.

Волна сладкого спокойствия окутала тело и разум. Как же давно он не чувствовал себя таким свободным, таким расслабленным, таким… счастливым.

Но какое же это счастье? — вкрадчиво спросил еле слышный голосок откуда-то из глубины. Разве это счастье — бездействовать? Стоять как истукан с глупой улыбкой на лице, пока всё успешно летит под откос? Счастлив ли ты будешь потом, когда всё это закончится — если каким-то чудом останешься в живых?..

И тело проснулось. Чувствительность вернулась вместе с болью и тревогой — но лучше так.

Марк сделал шаг. Потом ещё один, и ещё. Поднял голову.

Пожилой, но крепкий человек взирал на него с лёгким удивлением и интересом. Насколько удалось рассмотреть в тусклом свете, его загорелое лицо было усеяно морщинами и украшено короткой седой бородкой. Добраться же до тёмных, глубоко посаженных глаз взгляд не мог — и, кажется, вовсе не полумрак был тому причиной. Рассмотреть, что скрыто в их глубинах, не получалось, потому что сам человек этого не хотел.

— Великолепно, — заметил человек по-авийски. — Уже сопротивляешься.

Марк, решив не вдумываться в смысл этих слов, поднял огнестрел и нажал на спуск. Оружие в руках глухо щёлкнуло. Мысленно выругавшись, он негнущимися пальцами повернул барабан и выстрелил снова. С тем же результатом.

Человек усмехнулся — усмешка вышла бы добродушной, если бы в ней участвовали его глаза — и двинулся к нему. Марк хотел отступить, но на этот раз тело твёрдо отказалось слушаться. Старик приблизился вплотную, обошёл кругом, словно рассматривая товар. Хлопнул по плечу — одобрительно, что ли? И направился дальше.

Краем глаза да ещё мысленно Марк видел, как странный человек переходит от одного рена к другому, будто на праздной прогулке, внимательно разглядывая каждого. Дольше всего он задержался возле Ортея и Камайлы, всякий раз довольно хмыкая, но не произнося не слова. К Карине подошёл в последнюю очередь.

Марк, ощутив, как страх затапливает от макушки до пяток, приложил все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы повернуть голову. Старик с улыбкой смотрел на рубру; та глядела в ответ с ненавистью.

— Ещё не время, — наконец произнёс он и погладил её по голове, словно ребёнка.

Карина судорожно вдохнула и согнулась пополам, опираясь ладонями на коленки. Человеческий маг вернул ей свободу движения.

Давай же, мысленно умолял её Марк, сделай что-нибудь! Ты здесь единственная, кто может!

Но наставница лишь молча и неподвижно следила, как старик обходит подвал по кругу, открывая камеры… Точнее, выламывая толстые решётки одним движением руки, словно те были сделаны из хрупкого льда, а не из стали.

— Ри… на… — прохрипел Ортей где-то за пределами поля зрения. — Давай… же…

Рубра оглянулась на него. Теперь её лицо ничего не выражало, как и голос: