— Насмотрелись? — отрывисто поинтересовался командир. — Вперёд!

Марк с трудом оторвал взгляд от медленно рушащегося здания и заставил себя двигаться. Вопрос, который вертелся у него на языке, озвучил рубр из второй семьи:

— Они ведь не успели эвакуировать людей, правда? — никто ему не ответил; всё слишком хорошо знали ответ. — То есть… Дом, в который эта штука сейчас врезалась — он был полон людей, да? То есть… Ведь там могло быть человек пятьдесят мирных, а то и больше?

— Какая разница, — ощетинилась на одногодника Джилура — уже, правда, не так уверенно. — Это люди, Дарк. Это не рены.

— И что, что люди? — неожиданно взвилась Камайла. — Люди не имеют права жить?..

Закрыли все рты и быстро вспомнили, где находитесь.

Судя по ошарашенным лицам вторых, с ментальной речью Ортея они имели дело в первый раз.

— А я-то уже думал: неужели так просто к базе подпустят, — весело проорал Ильдан, когда всех передёрнуло.

Марк краем глаза видел, как Реток безуспешно пытается восстановить барьер. Похоже, неповторимое ощущение покинувшей тело магии было ему ещё не знакомо.

— Ждём! — снова выкрикнул командир, не опуская руку.

Но уже через несколько секунд стало ясно: это по их души.

— По укрытиям!

Марк, с нервным смешком вспомнив своё позорное бегство в Висе, зацепился взглядом за спину наставницы и старался не отставать от неё ни на шаг. В результате они оказались вдвоём за голубой будочкой очень милого вида посреди двора. Металлическая дверь в сплошной, без окон, стене была заперта, и Марку пришлось попотеть, сбивая замок. Внутри выстроились вдоль стены четыре гудящие машины, а остальное пространство занимали мётлы, грабли и ещё какой-то рабочий хлам.

Летун не стал снижаться — вместо этого прямо в воздухе открылась дверь, и из неё один за другим посыпались человеческие фигурки и, под самый конец, какой-то тёмный ящик. Марк заинтересованно глядел, как над ними раскрываются белые тканевые купола, тормозя падение.

— Люди слишком хрупкие, чтобы доверяться таким приспособлениям, тебе не кажется? — вполголоса сказал он наставнице.

Та не ответила — в этот миг ожили огнестрелы альбов. Один из куполов — всего Марк насчитал пятнадцать — сдулся, сжался, и человек под ним резко ушёл вниз. Прежде чем солдаты достигли земли, подобная участь постигла ещё троих.

— Всё, пошли, — она потянула его за руку, заставляя спрятаться. Марк неохотно послушался.

Скоро, скрытая от его глаз стенами голубой будочки, началась перестрелка. Марк от нечего делать высунул нос из-за двери и следил за слоняющимся вдоль стены соседнего дома Ортеем. Тому тоже запретили участвовать в сражении, велев вместо этого приглядывать за своей семьёй.

Но, судя по всему, куратор решил, что семья и сама неплохо о себе позаботится, и снова задумал проявить инициативу. Подозвав одного из оказавшихся поблизости медиков, он с минуту ему что-то втолковывал, а затем вскарабкался тому на плечи и выдрал хлипкую решётку на окне первого этажа. Ударом локтя открыл створку, забрался внутрь, помог подтянуться медику.

— Он умеет убеждать, да? — кисло сказал Марк наставнице, тоже в этот момент следившей за своим старшим.

— Этого у него не отнять, — непроницаемым тоном согласилась та.

Одиночные выстрелы с верхнего этажа дома, куда пробрались Орт и его товарищ, дали знать, что план удался.

— Не понимаю, как он жив до сих пор, — едва слышно сказала Карина.

Что-то в её тоне очень болезненно задело Марка.

***

Рубры стаскивали с улицы деревянный мусор для костра. Альбы прикрывали их барьерами. Раскуроченный в сердцах металлический ящик всё ещё дымился в стороне. Рены поглядывали на него с ненавистью — слишком многих жизней уже стоили Кумсоре эти хитроумные изобретения.

Тела в серо-коричневой одежде валялись по всей улице, и никто уже не обращал на них внимания. Всё оно было приковано к тем двум, на которых была чёрная форма с белой окантовкой. Марк же смотрел даже не на них, а на живую альбу с посеревшим от ужаса лицом, совершенно сухими, неподвижными глазами глядящую на одно из них. Он пытался отвести взгляд. Пытался оградиться, взять мысли под контроль — но чудовищная дыра от вырванного кнотиса в эмоционале притягивала, гипнотизировала своим отчаянием.

— Хватит, — ладонь куратора отвесила ему лёгкий, но отрезвляющий подзатыльник. — Сколько ещё будешь любоваться?

Марк выдохнул, усилием воли возвращая себя в реальность.

Подошла, отряхивая руки, наставница, встала между ним и Ортеем — наблюдать, как альбы одно за другим укладывают неподвижные тела поверх горючей кучи, а командир поджигает её…

«Погибшие товарищи должны быть сожжены», — говорилось в кодексе.

Эти пятнадцать храбрецов, прыгнувшие с неба — на что-то же они рассчитывали, атакуя целый карант магов? А что, если бы им удалось — кто бы сжёг тела?

Девятый карант двинулся, лишь убедившись, что костёр горит ярко и неумолимо. Команды авра стали суше и резче, а движения бойцов — увереннее и злее.

***

Пули отбивали по барьерам затейливую барабанную дробь. Взрывачки больше не кидали — опасались за собственные жизни.

— Снять — удар!.. Барьер!

Массивные металлические ворота гулко дрогнули, но снова выстояли. Зато с сокрушительным треском накренилась и обрушилась одна из каменных башенок, где сидели стрелки. Град из пуль стал заметно реже.

— …удар!..

Одна из створок слетела с петель, железная рама покосилась. Ещё удар, последний — и с неповторимым скрежетом рвущегося металла конструкция медленно рухнула на землю, подняв облако пыли. До слуха ренов донеслась забористая мендорийская ругань и команды об отступлении.

— Строй «прорыв-четыре»! — крикнул командир. — Главное, верхний держите — сейчас опять взрывачки полетят! Добавьте мягких полей…

Перешагивая через обломки ворот, рены напряжённо и упорно двигались вперёд, будто внутри стеклянной коробки, молясь лишь, чтобы между барьерами не оказалось случайной прорехи…

Сквозь дым и пыль, поднятые выстрелами и взрывами, можно было разглядеть просторный двор перед зданием базы. По бокам тянулись длинные одноэтажные постройки, где сейчас укрывались стрелки. До самой базы уже оставалось совсем немного, но карант двигался так медленно в своём коробе из барьеров…

Мир дрогнул, взорвался ослепительной вспышкой, и лишь затем потонул в грохоте.

— Вставай, вставай! — чьи-то руки настойчиво тянули его, тормошили, не давали провалиться.

Марк разлепил глаза — не помнил, чтобы закрывал их. Лицо наставницы, окружённое выбившимися из хвостика прядями, занимало почти всё поле зрения. Бесстрастное, сосредоточенное выражение не вязалось испугом, заполнившим до краёв глаза.

— Жив, — с облегчением выдохнула она. — Как у тебя, Ильд?

Марк повернул голову вслед за взглядом Карины. Совсем рядом на земле лежала Камайла, а над ней суетились на пару медик и Ильдан.

— Всё в порядке, просто оглушило, — откликнулся последний, тоже изрядно бледный. — Называется, атров в самое безопасное место в строю поставили…

— Кто знал, — сухо произнёс чей-то голос.

Марк поднял голову. Теперь, оттеснив наставницу и девушку-медику, над ним склонился сам командир. Карант стоял на месте. Остальные бойцы, не отпуская барьеры, с любопытством косились на пострадавших.

— Я в порядке, — пробормотал Марк, слегка смущённый повышенным вниманием. — Всё, дайте встать.

С помощью Рины и авра он кое-как вскарабкался на ватные ноги. Оглянулся — Камайлу тоже уже поставили в вертикальное положение. Правда, судя по её растерянному лицу, она это ещё не до конца осознала.

— Держись, атр, — командир, вблизи оказавшийся на голову ниже него, хлопнул его по плечу и повернулся к остальным подчинённым: — Девятый карант, чуть-чуть ещё! «Прорыв-шесть» — и вперёд!

Пока карант осторожно менял строй, гремя барьерами, взгляд Марка упал на постройку по левую руку. Должно быть, ту злополучную взрывачку метнули именно оттуда, потому что стены явно были обрушены не без участия мощного магического импульса.