Но та лишь отмахнулась от назойливых расспросов и потащила Марка дальше, к гаражу, где стояли их циклофоры.

***

— И это всё? — недоверчиво спросила она, принимая из рук раздатчика ворох бумажных пакетов.

— Наборы урезали, — сухо ответил молодой серв. — Война. Торговля приостановлена. Вас, форсов, ещё пожалели. Не верите — вон, на стене новые списки, проверьте. И сравните с другими секторами.

— Верю, — поспешно отозвалась Карина, передавая Марку половину продуктов — действительно, ощутимо потерявшую в весе по сравнению с прошлым разом.

Загружая пакеты в багажник своего циклофора, Марк насторожённо оглядывался. Виной ли тому предостережение Ортея, но на улице действительно витало напряжение. Прохожие шли быстрее, чем обычно, и то и дело посматривали по сторонам. На ближайшем перекрёстке скучковалось несколько дружинников — ренов из разных секторов с чёрными повязками на плечах. Их набрали, чтобы поддерживать порядок в короне, пока большая часть форсов работала за куполом.

— Ты правда что-то знаешь? — тихо спросил он у наставницы, просто чтобы не молчать.

Карина покачала головой. Глаза, впрочем, при этом отвела.

— Поехали, — легко вскочила на циклофор и тронулась. Шины мягко зашуршали по заливному покрытию дороги.

Марк последовал за ней. Проехав мимо группы дружинников, он окончательно перестал сомневаться, что в Кумсоре что-то затевается.

— А эти вон, смотри, — он указал наставнице на группу школьниц в синей форме средней ступени, — гуляют, и хоть бы что.

— А что им будет? — отозвалась она. — Их в любом случае не тронут. Дети же. А вот наша форма для некоторых — как сигнал к действию.

Марк умолк. Они решили сделать крюк, чтобы не проезжать через самый центр короны, и теперь крутили педали вдоль границы Туторы — жёлтого сектора, где стояли три корпуса школы, окружённые необъятными жилыми блоками. Девчонки впереди шли как раз к воротам своего сектора. Их оживлённое щебетание было слышно издалека. Больше на улице никого не было. Слева тянулся высокий кованый забор, за которым начиналась Тутора. Справа — невзрачные двухэтажные дома с рабочими помещениями снизу и иногда жилыми сверху.

Школьницы приумолкли, когда они проезжали мимо. Дружно проводили взглядами их чёрную форму. Марк с лёгким раздражением понял, что не успеют они выехать из зоны слышимости, как стайка взорвётся бурным обсуждением. Но вместо этого за спинами раздался резкий крик.

Марк жёстко тормознул, разворачивая циклофор. Краем глаза он видел, как наставница делает то же самое. Он успел лишь разглядеть, что одна из девочек лежит на земле, а Карина уже выдохнула: «Темпус!» и рванула назад.

— Все прочь! Быстро! — крикнула она замершим в растерянности школьницам, спрыгнула с циклофора и бросила его на землю плашмя. Пара пакетов вывалилась из багажника, продукты рассыпались по дороге. — Да отойдите же, дуры!

Марк спрыгнул следом, не понимая, чем помочь. Девочка на земле кричала и выгибалась. В воздухе вокруг уже беспорядочно носились несколько камней и какой-то мелкий мусор. Выкатившееся из багажника Карины яблоко подпрыгнуло и присоединилось к бешеной пляске.

Карина стремительным движением развернула мягкое поле, накрыла им девочку вместе с левитирующими предметами, и лишь потом осторожно приблизилась.

— Марк, ковёр держи! — отрывисто приказала она.

— Да, — радуясь, что хоть что-то может сделать, он поспешно подхватил брошенное поле, не дав ему свернуться, и удивлённо обнаружил, что тело девочки оказывает невероятное сопротивление.

Карина с усилием погрузила ладонь в барьер, обхватила тонкое запястье уже не кричащей, а лишь жалобно стонущей школьницы. Подняла вторую руку вверх. А потом заорала:

— ВСЕМ ЛЕЧЬ!

Марк, уже привыкший сначала слушаться, а потом думать, поспешно опрокинул мягким ковром всех девчонок, до которых сумел дотянуться.

Ударная волна накрыла и отпустила. Когда отзвенели выбитые стёкла в соседнем здании, Марк задрал голову вверх, к куполу, куда до сих пор указывала дрожащая рука Карины. Он был готов поклясться, что видел, как по поверхности купола разбегались волны от удара.

Перевёл взгляд на наставницу. Та явно побледнела, и над верхней губой что-то темнело. Она утёрлась рукой и изумлённо уставилась на измазанную кровью ладонь.

Вокруг начали собираться зеваки. Марк разглядел нескольких перепуганных дружинников — очевидно, те ожидали обнаружить здесь совсем другую сцену.

— Как тебя зовут? — послышался негромкий голос наставницы.

— Мерина, — дрожащим голосом ответила девочка, поднимаясь с земли.

— Я — Карина, это — Маркий, мой младший. Мы из шестой семьи.

— У нас с тобой одинаковые короткие имена, — рассеянно улыбнулась школьница. — Спасибо вам… Я не думала, что будет вот так, внезапно, как раз когда я не в школе… И так… сильно.

— Ты разве не с третьей ступени? — спросила Карина, принимая протянутую руку Марка, чтобы подняться.

— Ну да, с третьей, — Мерина смутилась. — Я, кажется, последняя на девятом году, у кого случился темпус. Уже переживала, что я не маг… Так что — ура.

Она невесело хихикнула и перевела взгляд на Марка. Нахмурилась. И — оградилась.

Карина ничего не заметила. Она уже поднимала с земли свой циклофор. Подружки Мерины поспешно собирали обратно в пакеты рассыпанные продукты. Прохожие расходились. Несколько ренов оглядывало повреждения — ничего страшного, лидеры помогут восстановить.

— Эй, ты чего там?

Её голос словно выдернул из гипноза Марка, всё ещё глядевшего вслед школьнице.

— А я думала, у тебя на меня кнотис, — фыркнула Карина.

Марка передёрнуло от такой бестактной шутки, но мысли были слишком заняты другим:

— Рина, она нотта! Честное слово, она оградилась от меня!

— Но она же вроде бы девочка?

— Вот именно…

Наставница некоторое время молчала, теперь тоже уставившись в сторону ворот жёлтого сектора, куда уже скрылась стайка девчонок.

— Интересно, — произнесла она наконец. — Девочка-нотта с очень поздно наступившим темпусом и силой, способной снести пару домов… Спорим, будет твоей младшей? По возрасту подходит. И в линию к нам отлично впишется.

— Тебе, кажется, по голове досталось немного? — сочувственно спросил Марк. — Чего это ты вдруг шутить начала?

Карина устало пожала плечами.

— Поехали домой.

Крутить педали в молчании, однако же, оказалось трудно, и Марк не выдержал:

— Нет, но ты заметила её силу?

— Конечно, заметила, — отозвалась Карина. — Я её через себя пропустила.

— Купол зашатался. Столько стёкол лопнуло. А мне говорили, у меня сильный выход был — а я всего-навсего одно окно разбил и шкаф сломал… А ты?

— Что я?

— Ты что-нибудь сломала в свой темпус?

Ей не понравился вопрос. Марк думал, не ответит. Но несколько секунд спустя она произнесла:

— Да. Человека. И жизнь себе.

И ударила по педалям, вырываясь вперёд. А до Марка медленно доходило, что он сморозил.

Ещё несколько дней в короне только и разговоров было, что о нарастающем волнении и грядущих переменах. Но дальше разговоров дело не двигалось, и всем надоело. Если кто и пытался ещё заводить эту тему, окружающие устало закатывали глаза и отмахивались.

Да, если бы всё случилось в тот день, когда Марк с Кариной встретили Мерину, когда корона звенела от напряжения — последствия могли бы быть совсем иными. Но за какие-то семь дней восстание мятежных городов на востоке было подавлено, а торговля — налажена; недовольные ритмы снова рассылались по своим рабочим местам во внешнем мире; уставшие, но довольные форсы карант за карантом возвращались в корону. Кумсоринцы успокоились, расслабились, пригрелись на тёплом весеннем солнце…

И шестые растерялись от неожиданности, когда на утро квинсы Ортей с грохотом и плохими новостями ввалился в дом.

— Собираются в центре, у штаба альтера, — сообщил он, отдуваясь. — Взяли под контроль почти всю Механу и половину Сервы. А я пропустил, прохлопал ушами… Их и так слишком много, да ещё по всем секторам работают агитаторы, красиво убеждают… Многие присоединятся. Наши тоже стараются, но народ слишком устал…