— Нам велено арестовать рубру Карину, — сообщил один из альбов.

Марк краем глаза видел: наставница сделала движение встать, но Ортей едва заметным жестом её остановил.

— Причина? — всё так же благодушно поинтересовался он.

— Неповиновение приказу, повлёкшее за собой смерть рена, — пробубнил альб, — подозрение в шпионаже и предательстве.

— Серьёзные обвинения, — задумчиво кивнул Орт. — Поэтому и сразу, без разбирательства, серьёзное наказание? — он указал взглядом на плоский прямоугольный футляр в руках второго альба.

— Орнаменты — не такое уж и серьёзное наказание, тебе ли не знать, — мягко возразила Юлона. — Настоящее ждёт её, когда вина будет доказана…

— Если вина будет доказана, — Ортей поднялся с места, не выпуская из рук кружку. — Пока что это всего лишь «подозрение в предательстве», но не «предательство».

— Игра словами и бумажная возня, — Юлона пожала плечами. — Мы оба знаем, чем всё закончится…

Она ловко, почти не глядя, отбила удар Азиры, но вот объединённая атака Ортея и Ильдана с лёгкостью расколола поставленный альбами барьер. Марк нырнул под стол, отправил по полу сбивающую с ног волну и с радостным удивлением обнаружил, что Виольна, до этого старательно делавшая вид, будто пейзаж в окне интересует её гораздо больше происходящего вокруг, обрушила на противников ковёр, закрепляя его успех…

— Хватит!

Марк с удивлением взглянул на вскочившую с места наставницу. Та свирепо сверлила глазами куратора.

— Да что с тобой такое? — с негодованием зашипела она на него. — Их-то ты зачем подставляешь? Уберите ковёр… Убирай, Ольна!

Юлона поднялась ничуть не смущённая, в отличие от своих спутников, отряхнулась и с улыбкой произнесла:

— Чего и следовало ожидать от шестой семьи… В моё время мы тоже такими были.

— Я признаю вину, — быстро сказала Карина. — Не назначай им наказание. Ортей, он… — она кинула яростный взгляд на наставника.

— О, я его прекрасно понимаю, — так и расцвела улыбкой нотта. — Гораздо лучше, чем он сам себя, пожалуй.

— То, что сейчас произошло…

— …Может быть легко забыто, — откликнулась авра. — Правда, мальчики? — альбы угрюмо кивнули. — Но — прости, дорогая, мне действительно нужно забрать тебя на допрос, — при этих словах её улыбка слегка угасла, и Марку даже почудилось в её голосе сочувствие.

Он мог легко представить себе, как именно будет проходить «допрос». И готов был поклясться, что мысль об этом совсем не доставляла нотте удовольствия.

Альб раскрыл чёрный футляр, внутри которого обнаружились пять разноразмерных багровых лент — по паре на запястья, на лодыжки и ещё одна — на шею. Карина покорно протянула руки.

***

Ко времени парных тренировок наставница не вернулась. Не зная, чем себя занять, он вышел из дома и отправился в библиотеку. Тёмные деревянные стеллажи с ровными рядами книг всегда действовали успокаивающе.

— Сегодня что-то конкретное ищешь? — поинтересовалась библиотекарша.

Марк улыбнулся ей и покачал головой. Она пожала плечами и склонилась над очередной стопкой. Длинный хвост совсем седых волос упал ей через плечо, мешаясь.

Марк шёл между рядов, бездумно проглядывая корешки и вспоминая всё, что знал о седине. Она появлялась в старости, когда рен начинал терять магию, и стремительно разрасталась ещё несколько лет. Вместе с тем магическая энергия, уходя из организма, освобождала место болезням — сначала безобидным, вроде простуд и желудочных расстройств, затем всё более серьёзным. Этой женщине оставалось совсем немного. Возможно, раньше она была сильным бойцом, пока обладала магией, а теперь доживает свой век, разбирая тома в библиотеке Форсы…

Что будет, если лишить магии молодой организм? Не на несколько дней, как принято, а дольше — на десяток пятидневий, на год? Что, если Ортей прав и Карину будут держать в орнаментах до самого конца?

Он остановился у ближайшего стеллажа и стукнулся лбом о тёплое полированное дерево перекладины. Нужно что-то делать…

На полке перед глазами теснились разнокалиберные книги о народах мира: вирошцах, фетах, шадиннанцах… Но взгляд зацепился за один, серый и невзрачный корешок: «Повседневный быт Сар-Ба Ниджа». Марк неверяще протянул руку, вытащил томик, пролистал. Потрёпанные страницы с мелким шрифтом, но зато красочные и детальные картинки. Ни слова про магию или политику — устройство стоянок, маршруты кочевий, одежда, еда, песенные традиции…

Что же, он уже давно не читал ничего просто ради интереса.

***

— Танцевать, — тупо повторил Марк.

Наставница передёрнула плечами.

— Ты прости, но раз тренировки по боевой магии откладываются, — она раздражённо покосилась на красные ленты на запястьях, — будем заниматься твоим чувством равновесия.

— Но почему именно танцы? — он едва сдержал смех.

— Ай, называй как хочешь, — огрызнулась Карина. — Если так боишься этого слова, пусть будет гимнастика.

— Я не боюсь, — обиженно буркнул Марк.

Он вытянул из памяти школьные уроки хореографии (чему только их в своё время не учили) и исполнил грациозную, как он думал, приглашающую фигуру.

— Не ареносские танцы, — отмахнулась она. — Полная и бесполезная ерунда.

— Сарбанидские? — мигом сообразил он и решил блеснуть почерпнутыми из новой книги знаниями: — Вер… Вирдо-шини?

— Вердошани, — машинально поправила Карина и уставилась с подозрением: — Нет, конечно, это танец жениха и невесты!

— А-а-а, — протянул Марк, действительно припоминая, из какой именно главы взял это слово.

Поговорить снова не вышло — наставница каждый раз приказывала ему закрыть рот, чтобы сосредоточиться. Как не вышло и в предыдущий вечер — от Юлоны она вернулась измученная и злая, хлопнула дверью перед носом Марка и пошла спать.

Марк сдался и всю тренировку послушно повторял движения. Он вынужден был признать, что сарбаниды действительно знали толк в обучении гибкости: на его взгляд, только профессиональный танцор мог запомнить и воспроизвести все эти движения, да ещё и синхронно с партнёром.

Карина не унывала. Чего-чего, а терпения ей было не занимать. Марк понимал, что если бы он был гибкой девчонкой и ему пришлось бы обучать азам акробатики неуклюжего увальня, привыкшего всю жизнь полагаться на физическую силу, а не на пластику, он бы уже не выдержал.

— Ты боишься, — заявила наставница, когда Марк в очередной раз запутался в собственных конечностях.

— Чего я боюсь?

— Всего. Окружающих предметов, своего тела, воздуха… — она подошла вплотную, протянула руку вверх, приподняла ему подбородок. — Выпрямись! Не веди себя так, словно ты в этом мире незваный гость! Любое твоё положение в пространстве — естественно. Любое твоё движение имеет право происходить, а ты двигаешься так, будто каждый раз нарушаешь запреты, будто кому-то мешаешь…

— Ничего подобного! — возмутился Марк. — Да я никогда даже не задумывался…

— Ты — не задумывался, — усмехнулась старшая. — Просто принимал как должное то, что нашёптывает тебе подсознание. Пока не заставишь себя усомниться, а так ли это верно, с места ничего не сдвинется.

Марк нахмурился. Попробовал повторить последнее движение. Откровенно говоря, он действительно всегда ощущал своё тело несколько… инородным. Непозволительно крупным. Негармоничным…

— Понимаешь? — тихо продолжала наставница. — Поэтому — танцевать. Двигаться следует не просто эффективно, но ещё и красиво. Ты сам должен ощущать своё движение как красоту, получать от него удовольствие — и тогда оно будет вписываться в окружающее пространство. Давай со мной…

Он пристально следил за ней, пытаясь отражать её движения, словно зеркало. Как она это делает? Даже элементарный пасс рукой в сторону — он у неё чёткий, уверенный, будто она видит конечное положение до того, как примет его…

Вот оно, наверное. Уверенность в завершении. А у него её нет — а наоборот, есть что? Страх. И верно…

— Подожди, Рина!.. Можно сначала?

Увидеть, почувствовать, какое положение должно принять тело через секунду — и просто привести все его части в это положение. Как по рельсам. Как будто невидимые ниточки управляют каждой мышцей, каждым суставом — ниточки, которые точно знают, куда тянуть.