Рядом поёжилась и подвинулась ближе к нему Карина. Они сидели на собственных рюкзаках, опираясь спиной о холодную гладкую стену.

— Замёрзла? — вполголоса спросил Марк.

Она кивнула и прижалась плечом к его руке. Он осторожно высвободил руку и приобнял её за плечи, в любой момент готовый отшатнуться, если наставнице это не понравится. Напрасно боялся: она охотно опустила голову ему на плечо и притихла. Марк надеялся лишь, что она не заметит, как сильно колотится его сердце…

Всего через несколько минут её дыхание стало ровным и медленным. Марк попытался уснуть сам, но не давали резкие звуки, окрики и что-то распевающие в своём углу вторые, неожиданно оказавшиеся той ещё музыкальной семейкой. Вздохнул и сдался. Принялся вместо этого разглядывать лицо спящей старшей.

Сейчас, когда эти жуткие тёмные глаза были закрыты, она казалась совсем ребёнком. Прядь чуть отросших волос упала на лицо, пушистые ресницы чуть подрагивают, губы слегка приоткрыты…

Марк вдруг осознал, что улыбается, словно идиот, и резко вскинул голову — не видел ли кто? Видели, как оказалось, все, кому не надо было.

Он успел прочитать любопытство в глазах Итины, радостное удивление — у Ильдана, отчаяние и непонимание — у Камайлы… Но хуже всего был взгляд куратора. Ортей единственный не отвёл взгляд, а ещё несколько мгновений смотрел в упор — насмешливо, ядовито.

***

— А они не торопятся, — заметил кто-то из альбов.

Карант уже был на взводе. Вечерело, а ожидаемой атаки так и не случилось. Командир надеялся до темноты взять следующий объект — но увести с базы бойцов, оставив её без защиты, он не мог.

И даже теперь, когда разведчики доложили наконец о приближении врага, приходилось ждать, и ждать долго.

Поэтому когда по базе полетела команда «Алерт!», карант огласился негромкими, но ликующими выкриками. Правда, сразу же сменившимися руганью — ушла магия…

— Не вздумайте стрелять без команды, — напомнил командир через звукач расположившимся в засаде на территории базы альбам, затем повернулся к тем, кто был в помещении: — Вас тоже касается. Семьи, все к дальней стене, под ногами не мешаться, помогать будете, только если прикажут. Я на второй этаж, аргент Исал — за главного. Нотт, за мной.

Марк дёрнулся, но потом сообразил, что командир имел в виду Ортея. Последний обеспокоенно глянул на свою семью, ткнул пальцем в Ильдана, обозначая его старшим, и поспешил за авром.

Кто-то выключил освещение, и холл погрузился во тьму — только сквозь окна со двора лился мягкий свет фонарей, преломляясь на обломках разбитого стекла. У каждого проёма вырисовывался силуэт альба с огнестрелом наготове.

— Вижу врага, — прохрипел звукач у аргента Исала. — Пять, семь… десять… двенадцать человек. Ребята, они в каких-то масках…

— Масках? — ворвался в эфир голос командира. — Что за маски?

— Странные. Верх стеклянный, прозрачный, а снизу трубка, ведёт к рюкзаку за спиной…

— Ничего не предпринимать. Ждать.

Снова всё погрузилось в тишину. Марку надоело вслушиваться в нетерпение замерших у окон стрелков, и он, хоть и понимал, что силы лучше беречь, осторожно скользнул мыслями во двор…

Дюжина человеческих эмоционалов, растянувшись двумя цепочками, медленно двигалась к зданию базы. Странно — знают же, что у противника в три раза больше бойцов и позиция куда более выгодная, и всё равно идут так спокойно и уверенно…

— Вот чёрт! — ругнулся альб у дальнего окна. — Что делать, командир?

— Студенты, кто из вас нотт? — окликнул аргент. — Сюда, живо!

Марк вскочил на ноги и кинулся к окнам. Человеческих солдат во вдоре видно не было. Ничего, честно говоря, видно не было. Чуть качающиеся на ветру фонари освещали густой, клубящийся белый туман.

— Ищи их по этому вашему, как там… эмоциону, — велел аргент, вручая ему огнестрел.

— Эмоционалу, — автоматически поправил Марк, прицеливаясь.

Легко сказать. Приблизительное направление он мог определить, но ориентироваться по нему при стрельбе… Не говоря уже про то, как всё печально у него было со снайперскими навыками. Первый выстрел прошил туман — без толку. Второй угодил во что-то, но вреда, судя по всему, не причинил.

— Помогайте, — уже отчаявшись, приказал аргент. — Стреляйте наугад…

— Есть, — выдохнул Марк. — Один готов.

— Один, — буркнул аргент. — А там их ещё одиннадцать…

Марк успел сделать ещё несколько выстрелов, но лишь два из них нашли свои цели. Ещё троих или четверых подбил какой-то меткий стрелок со второго этажа — наверное, Орт. Кажется, случайные пули альбов тоже не все были выпущены зря. Но всё равно — люди уже подобрались достаточно близко, чтобы…

— Они что-то кидают! — заорал он, поворачиваясь к командиру.

— Отходим, — тут же велел тот, уворачиваясь от летящего сквозь открытое окно предмета. — ВСЕМ ЛЕЧЬ!

Марк тут же рухнул на землю и прикрыл голову руками, но никакого взрыва не последовало. Коробочки, с громким стуком приземлившиеся на плиточный пол, издавали тихое шипение.

— Тоже дымные, — догадался кто-то.

— Нет, не дымные, — в ужасе уставилась на одну из взрывачек женщина-медика. — Никому не дышать! Командир, надо уходить…

Но аргент уже и сам смекнул, что к чему:

— Всем встать. Вглубь здания, по лестнице наверх. Не дышать, дыхание задержать.

— Сдаём парадный? — послышался совсем рядом удивлённый голос Ретока.

За ним последовал звук подзатыльника и тихое, сквозь зубы, Джилурино: «Не дышать, кому сказано…»

— Идёт подкрепление, человек тридцать. Тоже все в масках, — сообщил звукач в руке аргента.

— Просто отлично, — буркнул тот, глядя, как альбы затыкают щель под дверью, чтобы не прошёл ядовитый газ. — Эй, студенты, чего стоим? Живо наверх!

Карина схватила замешкавшегося на лестнице Марка за руку и потянула за собой.

Альб, встретивший их в полутёмном коридоре, глянул обеспокоенно, развернул в другую сторону и указал на ближайшую распахнутую дверь. За ней оказался учебный класс: стукаясь об острые углы парт, Марк побрёл к дальней стене с висящей на ней меловой доской, где собрались кучкой остальные шестые. Ортей с огнестрелом стоял у окна рядом с другим альбом и лишь покосился на вошедших.

Марк прижался спиной к стене. С телом творилось что-то неладное. Кожа покрылась липким, холодным потом; грудная клетка словно распухла изнутри и онемела; рот так быстро наполнялся слюной, что приходилось сглатывать каждые несколько секунд. Он не выдержал и сполз по стенке на пол. Рядом тут же приземлилась наставница. Глаза её лихорадочно блестели в темноте.

Ортей что-то сказал — Марк не расслышал. Оба альба вскинули оружие и принялись стрелять. Грохот выстрелов самым кошмарным образом отдавался в голове и желудке.

В дверь влетела бледная медика. Привалилась к шкафу и быстро-быстро принялась что-то втолковывать альбам. Теперь Марк слышал каждое слово, но ни одного из них почему-то не мог понять, словно говорили не по-ареносски. Прикрыл глаза на миг, пытаясь прийти в себя. Когда открыл, с туповатым удивлением обнаружил склонившуюся над ним медику — как это она так быстро переместилась через всю комнату?

— Глотай, — слабым голосом произнесла она, запихивая ему между зубов несколько таблеток. — Глотай и запивай.

Марк послушно попробовал проглотить лекарство, но оно застряло где-то в горле, и он закашлялся, судорожно шаря в рюкзаке в поисках бутылки. Нашёл, выхлебал почти половину, чтобы подавить приступ тошноты.

— Что это? — спросил где-то рядом голос Ильдана, тоже совсем слабый.

— Противосудорожное, — бесцветно откликнулась медика. — Глотай.

— Поможет?

— Вряд ли. Глотай, запивай…

Покалывание зародилось в кончиках пальцев рук и ног и теперь поднималось всё выше, к телу, к сердцу. Тянуще-давящий комок рос в животе, от него разливались волны тошнотворного жара…

Он снова прикрыл глаза. Чьи-то ледяные пальцы коснулись его щеки.

— Держись, — шепнула Карина. — Не сдавайся так легко.