Концепция А. Адлера представляется весьма реалистической. И что особенно важно здесь для нас, она подчеркивает связь и преемственность, существующую между дневным – логически структурированным – сознанием и свободно текущим ночным сознанием.
Здесь хочется напомнить то, о чем мы уже говорили выше, – принятие решения в сложных ситуациях приходит как озарение, часто после сна: «Утро вечера мудренее» – гласит пословица.
7. Возникновение измененного состояния сознания под влиянием прямого биохимического воздействия
Возможность изменения состояния сознания под влиянием некоторых химических веществ известна с незапамятных времен. Здесь, по-видимому, происходит тот же процесс снятия логического структурирования сознания, как в медитации и гипнозе.
Очень яркое описание измененного состояния сознания, достигаемого действием закиси азота (веселящего газа), дано У. Джемсом, американским психологом, автором хорошо известной книги Многообразие религиозного опыта [1910]. У Джемса мы читаем [James, 1963]:
…все так называемые противоречия оказываются только различиями, все различия есть только несходства в степени проявления; все степени проявления по сути – одного рода; ненарушимая непрерывность становится сущностью бытия; и мы буквально пребываем среди бесконечности, постижение существования которой есть максимум того, чего мы можем достичь… да и нет согласуются по крайней мере в том, что оба являются утверждениями; отрицание утверждения оказывается просто другим способом утверждения того же самого; противоречия могут появиться только при описании того же; все мнения, таким образом, оказываются синонимами, все синонимы – одним и тем же. Но одна и та же фраза при различных ударениях превращается в две; и здесь опять различие и отсутствие различия смешиваются в одно (с. 360).
Мы видим, как раскрывается возможность внелогической или по-настоящему диалектической организации сознания. Сейчас на Западе широко используются и тщательно изучаются так называемые психоделические (открывающие сознание) или психолитические (освобождающие сознание) препараты. Первый из этих терминов употребляется в США, второй – в Европе. Смысл введения этих терминов – в желании противопоставить наркотикам специальный класс лекарств, таких как марихуана и LSD. Эти препараты, как утверждается в [Tart, ed., 1963], не оказывают наркотического20, седативного или энергизирующего влияния. Их воздействие – перевод сознания в то особое измененное состояние, при котором открывается подсознательная деятельность. У нас эти препараты называются просто галлюциногенными.
Вот краткие выдержки из описания, характеризующего интоксикацию марихуаной – слабым психоделическим средством [ibid.]:
Восприятие человека под действием марихуаны… может изменяться – наблюдается усиление звука, повышение яркости и чистоты цвета, изменение зрительных структур, таких как картины или рисунки. Двухмерные фотографии и кадры фильмов становятся трехмерными… (с. 337).
Под действием марихуаны заметно изменяется внимание… Оно сужается – уменьшается число входящих в него объектов, включая физические предметы, действия, эмоции и т. д. (с. 349).
Значительно сужается периферическое внимание и его объем; в результате произвольное внимание получает энергию, которая в противных случаях растрачивается периферическим вниманием (с. 351).
Марихуана оказывает двойственное влияние на процессы памяти. Во-первых, уменьшает общую автоматическую доступность образов памяти; во-вторых, усиливает ту ее составляющую, которая имеет отношение к жизненной потребности (с. 352).
Ослабление памяти в какой-то мере приводит к снижению интеллектуального контроля за потоками сознания. Представляется, что память участвует в формировании взглядов и целей, регулирующих сложные мыслительные действия. Другой причиной ослабления контроля является снижение тормозящего действия (памяти), обычно фильтрующего в мыслительном процессе то, что «захламляет» сознание. Торможение может затронуть логические составляющие и связи, которые ослабляются из-за уменьшения стойкости ассоциаций (с. 354).
При этом всегда подчеркивается, что лица, принимающие марихуану, должны научиться добиваться определенного эффекта. Употребляя марихуану или другие психоделические средства, они остаются сохранными и не теряют свою индивидуальность.
Имеется интересное описание усиления познавательных способностей после приема сильного психоделического средства (LSD) [Panke, Richards, 1963]:
Существует такая форма психологического опыта, возникающая иногда после принятия малых доз или перед возвращением к обычному состоянию сознания, когда появляется необычайно острая способность быстрого и ясного мышления. Такой опыт можно определить как познавательный в противоположность интуитивному; этот процесс мы обычно называем мышлением. В этом состоянии редко появляются зрительные образы и происходят лишь небольшие изменения в гамме чувств. Часто меняется восприятие смысла слов и возникает возможность тонкого различения синонимов. Человеку начинает казаться, что он осознает предпосылки, лежащие в основе его мыслей, и взаимосвязь идей. Может также возникнуть цепь ассоциаций и впечатлений, когда человеку кажется, что он думает одновременно на разных уровнях. Поскольку параноидальное мышление может развиваться по такой же схеме, познавательная ценность этого ощущения довольно сомнительна. До сих пор все это не было подвергнуто экспериментальной проверке (с. 412).
В литературе можно встретить постоянно повторяющиеся указания на то, что психоделические препараты приводят к такому же типу состояний сознания, как и мистический опыт, достигаемый в медитациях. Это позволило авторам высказать следующие утверждения [ibid.]:
Представляется вполне логичным утверждение, что в основе изменения состояния сознания, ожидаемого или спонтанного, лежат биохимические процессы. Можно думать, что контроль дыхания в практике индийских йогов или многочасовая уединенная молитва христианского монаха воздействует на химию тела в том же направлении, что и психоделические препараты, употребляемые современным человеком. Поэтому вполне серьезно можно спросить – много ли у йогов и монахов оставалось времени для социальных действий, если большую часть своей жизни они тратили на то, чтобы уйти от мира. И далее, такая аскетическая практика является слабым средством открывания бессознательного, и ее можно сравнить с принятием исключительно малой дозы психоделических средств…
Можно думать, что специфический «эффект наркотиков» есть некая тонкая комбинация психологического состояния и обстановки, причем наркотик действует только как триггер, он лишь облегчает попадание в эту ситуацию (с. 418).
Видимо, сейчас действительно есть все основания считать, что психоделические средства действуют как своеобразный триггер, открывающий прямой доступ к непрерывным потокам сознания21. Но при этом все же остается неясным – достаточно ли включить тем или иным путем какой-то биохимический запуск, чтобы достичь проявления измененного состояния сознания, или нужно еще и воспользоваться тем селективным фильтром, который создается специальной настроенностью религиозно ориентированного сознания. Вряд ли таблетки дают возможность достижения того просветленного состояния сознания, о котором говорит Кришнамурти в приведенных выше отрывках.
С помощью таблеток открывается скорее только подобие такого состояния… В предыдущей цитате вызывает сомнение и сама постановка вопроса о социальной бездеятельности тех, кто путем медитаций переходил в особое состояние сознания. Если это так, то кто же тогда создавал религиозные учения и как эти учения оказывали всем хорошо известные воздействия на ход исторического развития?
