Стоя передо мной, она смотрит мне прямо в глаза, и, не уступая под натиском, тихо произносит:

— Мне это нужно.

Я резко ее отпускаю, отхожу и пинаю маленький стеклянный кофейный столик. Ваза в центре на секунду качнулась и опрокинулась.

— Под тобой уже горит земля, Джорджи. Может, хочешь обуздать свои желания и потребности?

Она уперла руки в бока, сердито смотря на меня.

— Подо мной годами горит земля. Я к этому привыкла. Ты не можешь говорить мне, что я могу или не могу делать.

— Еще как могу.

— Почему ты так зол из-за этого?

Я шагнул к двери. Не знаю почему. Ее слова о том, что она окажется рядом с Робби, сделали все реальным. Страх, в котором она жила. Боль. Иисусе, я не защитил ее. И в этом причина моей злости.

— Какое бы дерьмо у тебя не было с Каем, с этим покончено. Мысли о том, чтобы оказаться рядом с этим ублюдком, который мучил тебя — выкинь из головы. Разговор окончен.

Она покраснела, и если бы я не был взбешен, то мне показалось бы это очаровательным.

Бл*дь, очаровательно. И снова я использую это слово. Что со мной происходит?

— Ты не знаешь меня, Дек.

И это меня взбесило. Потому что неважно, какую паутину лжи она сплела, она именно та девушка, которую я знаю. Слабой, пьющей, бесчувственной девушкой Джорджи никогда не была. И поэтому я всегда мог устоять перед ней. Мне не нравилась та девушка.

— Нет, знаю. Ты такая, какой я тебя знал, но ты пряталась от меня.

Не повышаю голос, держу его под контролем.

Она рванула ко мне, и на секунду я подумал, что она собирается меня ударить, или, по крайней мере, попытается. Но вижу в ее глазах огонь, но не гнев, а страсть.

Джорджи прыгнула на меня, обхватив ногами мою талию, ее губы напротив моих. И это чертовски возбуждает. Без раздумий я подхватил ее под задницу, или она бы выскользнула из моих объятий, чему я точно не позволю произойти.

Я поцеловал ее шею, тяга к ней непреодолима, как если бы я умирал от жажды годами. Не способен насытиться. Не способен не желать. Нуждающийся. Отказывающий себе столько лет, и пробовать сделать это снова, как пытаться остановить стадо слонов.

— Детка, — прошептала Джорджи напротив моего рта.

Я обожал, когда она меня так называла. Никогда бы не подумал — казалось, звучит изнеженно, но из ее уст — это рай. Мой рот накрыл ее, забирая себе воздух из ее рта. Я шатнулся к стене и развернулся так, чтобы спина Джорджи опиралась на нее, и у меня была точка опоры.

— Когда Кай найдет Робби, мне нужно быть там, — прошептала она напротив моих губ.

— Нет, — рыкнул я.

— Мы можем…

— Мы? Ты имеешь в виду себя и кого… Кая? Твою мать, нет. Ты с другой планеты, если думаешь, что когда-либо увидишь этих ублюдков снова.

— Мне не причинят вреда.

— Прекрати спрашивать.

— Засунь в меня свой член, и я послушаюсь.

Я бы посмеялся, но был слишком разозлен и возбужден, чтобы сделать хоть что-нибудь, кроме как заткнуть ее поцелуем. Ее руки — между нами, и пока я целовал ее шею и плечо, она расстегнула мои джинсы и попыталась снять их с меня.

— Детка, помоги мне.

Отлично понимаю, что мы прошли ту точку, где у меня есть какой-либо контроль, чтобы остановить себя и не трахнуть ее. Я вынес ее из офиса в спальню, где бросил на свою постель.

К тому времени как я разделся, надел презерватив и навис над ней, она уже сняла штаны. Не дожидаясь даже моего поцелуя, она взяла мой напряженный член, направила его между своих ног, приподняла бедра, и кончик чуть вошел внутрь.

— Иисусе, Джорджи.

Я медленно вошел в нее, не желая причинить боль, но ее мысли явно отличались от моих: она схватила меня за бедра, согнула ноги в коленях, поставила ступни на кровать и толкнулась навстречу ко мне. Я погрузился в нее резко и глубоко.

— О Боже. Да.

Она откинула голову на подушку и, подняв руки, ухватилась за перекладину в изголовье.

— Трахни меня.

Я был настолько ошеломлен, что застыл, наблюдая, как она извивается подо мной, в то время как мой член плотно обхвачен ее теплом. Ее глаза распахнулись, затем она улыбнулась, и мое сердце пропустило удар.

Боже, она моя. Даже не надеялся, что у меня есть шанс. Дерьмо, я был осторожен, чтобы не нарушить данное Коннору слово, а когда начались алкоголь и вечеринки, знал, что никогда не свяжусь с такой девушкой.

И теперь… Ей придется принять меня полностью, потому что Джорджи заперла меня в себе и ни за что не отдаст ключ.

— Дек?

Я никогда так буквально не замирал. Просто не случалось такое. Слишком опасно при моей работе, и вот, уставившись на нее, чувствуя свой член в ней, ее гибкое тело, как у кошки… Даже ее голубые пряди волос на белой подушке… Все. Это мгновение было… идеальным.

— Детка? — она потянулась ко мне, погладила мое лицо, ее глаза смотрели на меня, нежные, затуманенные желанием. — Что не так? Ты в порядке? Ты не хочешь делать этого?

И это настоящая Джорджи, та, которую она скрывала. Это ее частичку я желал увидеть снова. Беззащитная, заботливая, нежная. Все это похоронено под ложью.

Твою мать, я любил ее. Всегда. Я сделал бы для нее что угодно и, может, это сумасшествие так сильно кого-то любить, как я ее, но Джорджи — это то хорошее, что есть во мне. Без нее, уверен, я утонул бы во мраке своего разума и никогда не всплыл на поверхность. Она — тот огонек, на который я возвращаюсь назад. Уползаю от зла, которым окружен, от кошмаров, холода, она заставляет меня снова почувствовать себя человеком. Продолжает забирать меня сюда — к себе.

И может она права, и ей нужно увидеть Робби снова. Знаю, что такое нуждаться в освобождении. Не хочу связывать ее жизнь с этим дерьмом, но оно уже было вместе со мной. Единственное, что я ей не позволю, так это наблюдать, как я пытаю ублюдка. Потому что он будет страдать за то, что сделал с ней.

— Ладно. Но его найду я. Не Кай.

Ее зрачки расширились от удивления.

— Правда? Ты согласен с этим?

Я покачал головой.

— Нет, детка. Не согласен. Но тебе это нужно, поэтому мы разберемся с этим.

— Хорошо. А теперь хватит терять время, и трахни меня наконец. Я возбуждена и разгорячена, и для меня ты тяжелый.

Я заткнул ее поцелуем и сделал то, что она хотела — трахнул ее. Дважды.

Джорджи

— Какого черта ты творишь?

Я резко повернулась и выронила пистолет из руки, он отлетел от меня, ударился об пол и врезался в стену.

— Упс.

— Упс?

Дек, наполовину голый и мокрый после душа, с полотенцем, низко висящим на бедрах, прошел по комнате и поднял пистолет. Я услышала несколько щелчков перед тем, как он бросил его на кровать, затем он открыл ящик прикроватной тумбочки и положил туда пули.

— Заряженный пистолет. Ты хотела, что… увидеть сможешь ли прострелить себе ногу?

Я рассмеялась, закатив глаза, и посмотрела на него сверху вниз. Парень просто не знал, как выглядеть плохо.

— Детка, ты горяч в полотенце. Я вот думаю…

Я легла на спину на кровать и потянулась. Мы провели целый день, занимаясь сексом и не разговаривая о всяком дерьме. Он настаивал, чтобы я была сверху из-за моей спины, но без разницы в какой позиции мы начинали, всегда заканчивалось тем, что он был сверху.

Дек даже принес мне сэндвич в кровать, обещая наказать, если будут крошки на простынях. Естественно, они были, и наказание заключалось в том, как он оттрахал меня.

— Может, поплаваем и сделаем это в бассейне.

Он сильнее нахмурился.

— У тебя в руке был заряженный пистолет, который ты направила себе в ногу.

— И это значит, нет?

Мурлыкая, я заскользила ступней по обнаженной ноге. На мне его рубашка, которая доходила до задницы. Может, она и скрывала мою грудь, но я подозреваю, что Дек в любом случае предпочитал ноги.