Это приказ, и мне захотелось ударить его, но я вместо этого сделала точно, как он хотел, и расслабила мышцы бедер.

Он толкнулся вперед, и я простонала от дискомфорта и удовольствия. Его пальцы начали снова играть со мной, в животе нарастало напряжение. Скоро это я буду изгибаться, заставляя его двигаться внутрь меня дальше.

Я кончала много, хорошо, тысячи раз, но когда Дек был внутри меня, давление, пульсация — это было совершенно другое. Всепоглощающе. Господи, Дек был всепоглощающ.

Он склонил голову, завладев моим ртом, и я вздохнула, наслаждаясь этой жесткой атакой. Его бедра резко толкнулись вперед, и мой крик был заглушен его ртом.

Твою мать, будто только что нож вонзили в меня.

Я пытаюсь отстраниться. Хочу, чтобы он вышел из меня, мне нехорошо и больно, мне это не нравится.

Но Дек остается неподвижным на мне и целует меня. И когда я перестаю бороться, он оставляет цепочку поцелуев на моем лице.

— Это все. Дыши.

Он гладит мои волосы, и этот нежнейший акт, который я когда-либо получала от Дека. Я прижалась к нему и закрыла глаза, дав своему телу привыкнуть к толщине его члена глубоко внутри.

— Как ты?

У меня все еще болезненно пульсировало, но все теперь не так плохо, и когда его палец начал играть со мной снова, боль и дискомфорт сменились нарастающим трепетом. Я качнула бедрами и он, поняв намек, медленно и неуклонно начал двигаться внутри меня.

— Детка, — застонала я, глядя, как он входил и выходил из меня, прижимаясь к нему.

Он приподнялся на руках по обе стороны от меня, вышел, а затем снова сильно вошел. У меня вырвался стон, когда волна наслаждения пронзила меня, похоже было на маленький оргазм.

Он повторил это, и ощущение его резких толчков в мое хрупкое тело вынудило меня податься навстречу его движениям, и наши тела столкнулись друг с другом.

— Черт.

Дек вдалбливался сильнее, моя нужда в нем встретилась с его.

Я держалась за его руки.

— Сильнее.

Он так и поступил. Снова и снова. Я закричала, когда волны ощущений понесли мое тело и выбросили за край. Я падала, а Дек не останавливался, напирая и совершая сильные толчки, внезапно, он простонал, глубоко погрузившись в меня в последний раз.

Несколько секунд я лежала под ним, осознавая то, что сейчас произошло.

— Фантастика, — выдохнула я неровным шепотом.

Его тело подрагивало, напряжение на лице исчезло, и он посмотрел на меня, будто я незнакомка.

Я подняла руку и погладила его лицо.

— Детка?

Он повернул лицо, поцеловал мою ладонь и, скатившись с меня, встал. Дек направился в ванную и вернулся, не стесняясь своей наготы.

Он остановился около кровати, посмотрев на меня сверху. Я почувствовала напряжение, будто на него опустилась холодная вуаль. Он подобрал джинсы и натянул их.

— Твоя спина в порядке?

— Конечно, Дек. Это мелкие порезы, они не стоят внимания.

Кай настаивал на том, чтобы они такими оставались, несмотря на те, которые оставил Таннер в первый год.

Он сильнее нахмурился. Думаю, ответ ему не понравился. Он ничего не говорил в течение нескольких секунд, а затем произнес:

— Ты расскажешь мне, черт возьми, все.

Я села.

Струйка страха прошлась сквозь мое тело, мне стало холодно, и я схватила простыню, чтобы прикрыть себя, хотя мне и не было некомфортно. Весь жар покинул меня, кровь в венах застыла.

Он провел рукой по своей макушке.

Дерьмо.

Он выглядел взвинченным. И его глаза встретились с моими. От его пристального непреклонного взгляда дрожь пробежала вниз по позвоночнику.

— Ты просто отдала себя мне?

Я не знала, куда он клонит, но я кивнула.

— Да.

Он замолчал, будто обдумывал свои следующие слова. Не так часто увидишь, как Дек колеблется, он откровенен и честен, не утруждает себя осторожным подбором слов.

— Ты понимаешь, что это значит?

— Не совсем.

Потому что я без понятия, что происходит в его голове прямо сейчас. У нас был секс. Дек нарушил слово, данное моему брату, и я скрываю от него кое-что серьезное, с чем он пока мирится.

— Тебе стоило бы понять это до того, как раскрыть свои ноги передо мной.

— Господи, Дек.

Я хотела поманить его пальчиком и умолять поцеловать меня. Обе идеи не слишком подходят в данный момент.

— Это значит, что ты моя, полностью. Никакого бегства. Нет пути назад. И я абсолютно уверен, никакой лжи. У тебя вопрос, мы обсуждаем. У тебя проблема, я с ней разберусь. Если мне нужно, чтобы ты сделала что-то, я жду от тебя, что ты сделаешь это.

— Вау, сделай шаг назад.

Его брови поднялись.

— Я спрашивал тебя, уверена ли ты. И ответ был «да». Здесь не может быть шагов назад. Я не для того тусовался рядом, издеваясь над собой восемь чертовых лет, чтобы только взять тебя, а потом ты сказала бы мне отступить. Со мной ты идешь только вперед. Я не отпущу тебя, и это включает, что ты все мне рассказываешь. — Он шагнул к двери. — И я хочу услышать все.

Я не знала, почему я дрожу. Возбуждена? Испугана? Думаю, и то, и другое.

— Какое у него полное имя? — спросил он.

Черт.

Это последняя вещь, о которой я бы хотела сообщить, но я открыла банку с червями, и они расползались вокруг меня. Дек берет контроль над ситуацией.

— Робби Кроваков.

Он напрягся, потянулся к заднему карману и вытащил телефон.

— Что ты намереваешься делать?

Когда он повернулся и посмотрел на меня, телефон был уже у его уха:

— Оставайся здесь. Когда я вернусь, то ожидаю, что ты будешь обнаженной ждать меня в кровати. — Мои зрачки расширились. — Ты что-то хочешь сказать?

Я покачала головой.

И он вышел.

Дек

Я вышел из комнаты.

— Робби Кроваков. Ходил в школу Джорджи, имени Германа Миллса. Определи его местонахождение. Я бы проверил сначала исправительные учреждения. И, Вик, этот парень — мой.

Я отключил связь и засунул телефон в карман. Вошел в офис, включил компьютер и начал проверять всю корреспонденцию, которая была у меня с Каем.

Правда в том, что я в офисе, чтобы быть подальше от нее, пока я не потерпел крах и не потерял всего себя в ней. Я получил то, что хотел. Сделал ее своей. Нет пути назад, но вот что беспокоит меня: сможет ли хоть один из нас справиться с этим. Я так облажался после всего… Иисусе, быть внутри нее, чувствовать ее, целовать — будто разноцветная палитра красок озарила мой мрак.

Я пытался сконцентрироваться, но все, о чем мог думать — это погружение в Джорджи. Чувствовать, как она сжималась вокруг моего члена, как она стояла передо мной и раздевалась. Как она впивалась ногтями в мою спину, пока я врезался в нее снова и снова.

Она, черт возьми, оказалась девственницей. Девственницей. Неожиданно, и… это подарок. Несмотря на всю ложь, окружавшую ее… Она сберегла это для меня.

Иисусе. Я не должен был никогда… к черту Коннора. К черту все. Она теперь моя, и я никогда ее не отпущу.

Мой член стал твердым при мысли о ней, лежащей сейчас на моей кровати, неуверенной, немного испуганной, как и должно быть. Меня все еще трясет от злости на нее, на Кая и на самого себя за то, что не увидел этого.

Выпивка была ложью? Твою мать. Неужели я так увлекся тем, чтобы держаться от нее на расстоянии, что пропустил то, что было прямо перед моим носом?

Я знал Джорджи, по крайней мере, думал, что знал. Относительно выпивки, постоянно не сходились концы с концами. Джорджи сильнее этого.

— К черту.

Я захлопнул ноутбук и откинулся на стул, скрип кожи и мой голос слились воедино.

Поскольку я не закрыл дверь, то, взглянув вверх, увидел Джорджи, стоящую в мешковатых спортивных штанах. Она облокотилась назад на косяк двери, и я мог видеть ее профиль, ее согнутую ногу, опирающуюся на стену. И выглядит она чертовски сексуально. Она также не сделала, что я ей сказал. Фактически полностью противоположное. Я спрятал улыбку, потому что абсолютно уверен, что не хочу, чтобы она ее видела.