Дорин видел, как погиб командир: в этот момент он находился от него в каких-нибудь пятидесяти метрах. Но помочь уже катастрофически не успевал. Желание отомстить поглотило его с головой, ни о чём другом сейчас он уже не мог и думать.

Длинная пулемётная очередь разрывными крупнокалиберными пулями буквально с корнем вырвала у пришельца устройство, которое нанесло «носорогу» такие повреждения. Пулемёт этот, к слову говоря, был весьма занятной штукой: стоило бойцу пометить лазером цель, и оружие само вело по ней огонь, не требуя больше со стороны последнего никаких усилий.

Лишившись, судя по всему, своего главного оружия, «паук» отпрянул в сторону, зелёный луч скользнул у Дорина по плечу, и пулемёт с искорёженным креплением полетел вниз. Пришелец припал телом к земле и, напружинив широко расставленные ноги, с неимоверной силой оттолкнулся от неё, бросившись на человека. Дорин встретил его обнажённым клинком.

Учитывая то, что человек бил изо всей силы, плюс скорость, с которой «паук» двигался на него, удар получился страшный и пришёлся прямо в «тело». Но, вопреки ожиданиям Дорина, меч не разрубил того надвое, а, практически не повредив, скользнул вниз, срезав пришельцу две передние ноги.

«Паук» тут же обвил его оставшимися четырьмя. Конечности странным образом изменились в полёте: по всей длине зашевелились, двигаясь вверх и вниз, бесчисленное множество металлических чешуек, на глазах трансформируя их в щупальца. Сцепившись с человеком врукопашную, железное чудище со страшной силой сжало ими «носорога» в своих объятиях.

Дорин не мог пошевелить руками. Он изо всех сил напрягал электрические приводы своей боевой машины, но это не давало ощутимого результата. Противник сдавливал его всё больше и больше.

Скоро послышался металлический скрежет: скелет «носорога», не выдерживая нагрузки, стал понемногу подаваться. Понимая, что необходимо срочно что-то предпринять, Дорин разбежался и, изо всех сил, врезался в осколок стены, торчащий на несколько метров из земли – всё, что осталось от здания воздушной и полевой разведки.

Куски бетона брызнули в разные стороны. Удар был так силён, что даже высеченные искры посыпались на землю, а обломок утробно ухнул и, разваливаясь на сотни кусков различной величины, обрушился сверху на катающихся в этой кромешной пылевой каше противников каменным дождём.

На информационном терминале перед глазами Дорина красными буквами загорелась надпись: «Опасность! Повреждёна энергетическая установка». У него похолодело в груди: «Теперь всё. Сейчас отключится питание, и он может делать со мной, что захочет. Неужели, это конец?!» – мысли путались в голове, повторяясь и не находя ответа.

И вдруг в один момент всё закончилось. Пришелец разжал смертельные объятия и, выпустив своего уже поверженного и искарёженного противника, исчез. Возможно, просто посчитав, что тот уже мёртв.

Дорин лежал в капсуле пилота внутри мёртвого «носорога». Источник питания и жизнеобеспечения отключился; к тому же теперь он сполна начал ощущать боль в руке и груди, на которую раньше – в горячке боя – просто не обращал никакого внимания.

Его попытки вылезти наружу успехом не увенчались. Электроприводы не работали, а открыть вручную не получалось из-за деформации корпуса: сказалась железная хватка противника.

Каждое движение начало причинять ощутимые страдания; вдобавок ко всему он почувствовал нехватку кислорода, потому что в этот момент прекратилась ещё и фильтрация. Сколько времени Дорин провёл в таком плачевном положении, он не знал. В конце концов, сознание покинуло его.

Тоненький лучик солнечного света с любопытством заглянул в приоткрытое окно и, ловко прокравшись сквозь неплотно сдвинутые шторы, осторожно коснулся лица лежащего на кровати мужчины, вокруг которого была установлена различная аппаратура с периодически меняющимися на электронных табло цифрами и графиками.

Комната, где те находились, была небольшого размера: примерно четыре на пять метра. В ней имелось две двери. Одна из них вела в маленький совмещённый санузел, другая же – в коридор. В противоположной от выхода стене располагалось окно, выводящее во внутренний двор большого каменного здания. Этот двор представлял собой парковую зону с большим количеством красивых растений и зелени, узенькими дорожками и небольшими, но хорошо организованными водоёмами в виде ручейков и маленьких водопадов.

Всё это в совокупности создавало атмосферу тишины и покоя, а в жаркое время года дарило ещё и прохладный, насыщенный фитонцидами воздух. Кровать располагалась справа от окна, а слева от него стоял невысокий квадратный столик, на котором лежали различные приспособления, судя по всему, медицинского назначения, и несколько свежих газет.

Рядом со столиком стояла миловидная молодая девушка, одетая в белый халатик и белую же шапочку, с узнаваемым образом медицинской сестры. Слегка морщя аккуратный, немного курносый очаровательный носик, она сосредоточенно возилась с чем-то, лежавшим на столе и занимавшим, по-видимому, сейчас её внимание.

Веки лежащего на кровати молодого мужчины дрогнули. Медленно он начал приоткрывать их и тут же снова зажмурил от слепящего солнечного луча. Сделал движение головой, пытаясь передвинуть её в тень, и бессознательно попытался прикрыть глаза ладонью. Но, почувствовав вдруг возникшую в области груди боль, слегка застонал, расслабился и вновь принял прежнее положение.

Это не осталось незамеченным. Девушка бросила свои манипуляции и, обернувшись, внимательно посмотрела на пациента. Увидев, что тот морщится от света, она, выпрямившись, задернула занавеску и, быстро подойдя к кровати, ласково улыбнулась:

– Вы меня слышите? Как Вы себя чувствуете?

Её голос показался ему слишком слабым; он слышал его так, словно ему напихали ваты в уши. Плюс к этому примешивалось довольно громкое гудение, словно поблизости работал большой электрический трансформатор. Всё же он снова приоткрыл глаза и, стараясь сфокусировать взгляд на говорившей, произнёс:

– Да, я Вас слышу. Такой приятный нежный голосок! Вы, наверное, ангел?

Мужчина старался говорить уверенно. Так ему, по крайней мере, казалось. Но, судя по всему, он был ещё слишком слаб: слова прозвучали очень тихо, с изрядной примесью хрипотцы пересохшего горла.

С трудом договорив до конца, он тяжело и натужно закашлялся. Это нехитрое действие отняло у него неожиданно много сил, и, к тому же, оказалось весьма болезненно. Ощущение было такое, будто по всему его телу лихие танцоры ночь напролёт без устали отплясывали чечётку.

Тем не менее, девушка расслышала его.

– О, да мы ещё и шутим?! – в тон ему она наигранно, с удивлением вздёрнула брови. И, измерив давление и пульс, записала их в журнал. – Старайтесь как можно меньше двигаться и говорить. Вы ещё слишком слабы. Сейчас я позову Вашего лечащего врача. Всё остальное узнаете от него, – сказала она, вставая и предупреждая дальнейшие расспросы.

– Как зовут Вас, прекрасная незнакомка? – с трудом прохрипел парень, силясь сглотнуть и говорить нормально.

Сестра на мгновение замерла в дверном проёме, одарив его лёгкой улыбкой и слегка насмешливым взглядом:

– Сильвия, – прошелестел её голос, и дверь плавно закрылась за ней, оставив пациента в одиночестве.

– Сильвия! – прошептал он и, мечтательно улыбнувшись, откинулся на подушку.

После того, как его посетил врач – благообразный, слегка полноватый пожилой мужчина в строгом шерстяном костюме и накинутом поверх него белоснежном, до хруста, медицинском халате, Дорин – а это был именно он – узнал о тех перипетиях, которые постигли его с того момента, как он лишился сознания внутри своей боевой машины.

Выяснилось, что в схватке с пришельцами «носороги» потерпели сокрушительное поражение. Все комплексы, участвовавшие в бою, были уничтожены. Из семи пилотов четверо – были мертвы, один – лишился руки, а его друг Стен до сих пор находился в реанимации, получив в бою сложную травму и тяжёлую контузию; перспективы его были весьма туманны.