Отец осмотрел готовое древко, бросил на него простенькое защитное заклятье и, приладив наконечник, отложил стрелу в сторону. Потрескивало пламя, в комнате стояла тишина, давящая, тяжелая.

– Ладно, – поднимаясь, произнес Ос, – пора спать. Завтра будет много дел.

Убавив пламя в очаге взмахом руки, он вышел на улицу. В вышине, в просветах между ветвями, сияли звезды. Защитная сфера еле заметно мерцала на пересечении силовых линий, сетчатым куполом накрывая дом и небольшой дворик. По ту сторону купола, всегда готовая нанести удар, таилась магия Запретного леса, как всегда обманчиво-тихого.

Последние слова сына все еще горели в памяти. «Видимо, так и есть, – подумал Ос, – Ульрих Справедливый действительно умер». Губы тронула невеселая усмешка. Платой за жизнь всегда была смерть, и он не верил, что это можно изменить.

Решив не терзать себя пустыми мыслями, он вернулся в дом. Готовый к новым обвинительным речам в адрес нерадивого короля, и обнаружил, что сын спит, укрывшись медвежьей шкурой. Лицо его в отсвете догорающего очага потеряло напускную суровость, став лицом обычного юноши, стоящего на пороге взросления.

Ос смотрел на спящего сына и думал о том, что пятнадцать лет пролетели как-то уж совсем быстро, и что не за горами тот день, когда тайное станет явным.

Поддавшись внезапному чувству тревоги, Ос снова вышел на улицу. Еще раз проверил защиту и убедившись, что купол не поврежден, вернулся и тоже лег спать, объяснив тревогу неприятной темой вечернего разговора.

Стоило отдохнуть, завтрашний день обещал быть непростым.

Так и вышло.

Утром, едва рассвело, Рейна разбудил отец. Вручил сверток с завтраком (вяленое мясо, лепешка и фляга с водой) и протянул серебряный котелок с лежащими в нем перчатками. – Сходи к Черному омуту за водой.

– Но мы же вчера собирались…

– Это срочно, – в голосе отца послышалась напряжение. Рейн вгляделся в его лицо, но оно оказалось совершенно непроницаемо. – Не теряй времени, иди заячьей тропой и хорошенько смотри под ноги.

– Что-то случилось?

– Иди, – и отец буквально вытолкнул его за пределы защиты.

Пришлось собраться, оставив расспросы на потом. Рейн знал, Запретный лес не прощает слабости, в этом он убедился на собственной шкуре, и, если бы не магия отца, этот урок оказался бы для него последним.

Рейн освободил руки: котелок – на ремень, завтрак – в карман. Осмотрелся и, внимательно глядя под ноги, ступил на еле заметную, петляющую в траве тропу – путь к Черному омуту был долог и небезопасен. Причину столь неожиданного поручения Рейн решил поискать во время перекуса, когда установит защиту и сможет думать без риска быть съеденным, зазевавшись, какой-нибудь лесной тварью, а пока ему и без того было чем заняться.

Уже через два десятка шагов свободные руки пригодились – швырнув огненный шар в вылезшую на тропу гидру, Рейн дождался, пока та, шипя, уползет обратно, после чего перепрыгнул проклятое место и поспешил дальше.

Падали желтые листья, создавая иллюзию самого обычного леса, щебетали птицы, по земле стелился туман. На секунду остановившись, Рейн бросил еще один шар в заросли справа от тропы. По ушам полоснуло визгом, земля дрогнула, и все стихло. Рейн обошел кусты по широкой дуге и снова вышел на полоску утоптанного дерна.

Вскоре деревья начали редеть. Тропинка забралась на холм, поросший сочной зеленой травой, так и манящей прилечь и отдохнуть. Вот только Рейн знал, чего стоит улечься на эту смертельную зелень. Еще один шар, на этот раз полыхнувший белым, – и сквозь поляну пролегла выжженная полоса. Рейн промчался по ней со всех ног, чувствуя, как искрит воздух от новой, лезущей из земли травы. Миновав поляну, оглянулся – серая полоса на глазах наливалась зеленью.

Отвернувшись, он торопливо зашагал прочь – до Черного омута далеко, а вернуться необходимо засветло. Он никогда не ночевал в Лесу в одиночку, только вместе с отцом. Но даже вместе с ним это было то еще удовольствие.

Туман появился внезапно, какой-то миг, и все ложбины и впадины уже утонули в ватно-белом киселе. Рейн замер, прикидывая, что выбрать: бежать, рискуя быть схваченным какой-нибудь затаившейся в белизне тварью, или залезть повыше и переждать. Понимая, что при втором варианте засветло домой не вернуться, он припустил со всех ног, уповая на везение.

Он летел вперед, не разбирая дороги, перепрыгивая через темнеющие пятна. Бежал, не переводя дыхания…

– Стоп! – послышался над ухом знакомый голос. И Рейн замер, так и не опустив ногу. – Назад на один шаг.

Рейн отступил назад и повернул голову – рядом стоял отец: рубаха в крови, а сквозь фигуру просвечивает растущая позади сосна, черная и замшелая.

– Забудь о Черном омуте, сын, – произнес призрак, слова его звоном отдались в голове.

– Нет, – прошептал Рейн, – этого не может быть. Это просто морок, – он огляделся в поисках дурман-травы или чего-то подобного. – Или это туман…

Белые клочья начали таять, обнажив совсем рядом яму с болотной гнилью – смертельную ловушку для зазевавшегося путника. Глядя на зияющую черноту, Рейн подумал, что мог бы уже быть мертв. Эта мысль его совершенно не тронула – в душе разлилось парализующее безразличие.

– Ты ведь жив, правда? Я просто во что-то вляпался? – произнес он, глядя на призрачного отца.

Иногда лес выкидывал такие фокусы и даже умудрялся отвечать (как выяснялось потом, отвечал вовсе не лес), и Рейн надеялся, что снова вляпался в одну из таких штучек. Уж лучше так, чем…

– Нет, Ранмар, это не морок, я действительно мертв, – ответил призрак, на лице его отразилось сожаление.

– Я не Ранмар, – хватаясь за последнюю соломинку, произнес Рейн, – ты ошибся.

– Нет, сын мой. И это далеко не вся правда, которую тебе предстоит узнать. Время пришло. Я как мог старался оградить тебя от этого знания, но… – лицо его внезапно изменилось и, глядя поверх головы сына, призрак воскликнул: – Берегись!

Мгновенно обернувшись, Рейн выставил защиту, и обугленный скелет змееголова свалился к его ногам.

– Ты быстр, – улыбнулся призрак, – это радует. Значит я все-таки смог тебя научить. А теперь идем, у нас мало времени, – и он отправился вперед.

– Куда ты? – спросил Рейн. – Наш дом в другой стороне.

– Забудь о доме. Тот, кто убил меня, теперь дожидается твоего возвращения.

– Но почему?

– Не трать время, сын. Идем. Я все объясню по дороге. Поверь, твое промедление может стоить другим жизни.

Рейн, едва шагнув за ним, остановился, провел ладонью над головой, ставя защиту, и сунул руки в карманы.

– Ты не мой отец. Я тебе не верю. Если ты Ос – докажи.

– Похвальная бдительность, – с довольным видом кивнул призрак. – Ты прав, я действительно не Ос. Мое настоящее имя – Ульрих, а ты – Ранмар, мой старший сын. И, если мы сейчас не поторопимся, боюсь, что ты навсегда останешься моим единственным ребенком. Идем, надо найти деревню Лесного народа, пока не стало совсем поздно.

– Лесной народ – это сказки, – все еще хмурясь, произнес Рейн. – Их не существует.

– Твои прогулки в город плохо действуют на мозги, – усмехнулся Ульрих. – Лесной народ не большая сказка, чем мы с тобой. Сам ты их не найдешь, но я пока еще могу показать дорогу.

Но, когда Рейн двинулся за ним следом, призрак внезапно остановился и, глядя в глаза, произнес:

– Обещай, что позаботишься о своей сестре.

– Хорошо, – ответил Рейн. – Конечно.

Его ответ не показался призраку убедительным.

– Дай мне клятву, что защитишь ее во что бы то ни стало.

Решительность в его голосе заставила Рейна собраться.

– Клянусь, – ответил он.

– Потому что сама она вряд ли сможет себя защитить.

– Она что, глухая, слепая, безрукая и безногая? – усмехнулся Рейн, чувствуя начало подступающей истерики и пытаясь взять себя в руки.

– Она не владеет магией.

Эти слова оказались подобны ушату ледяной воды.