— Ну, как напарник, это же гораздо веселее, чем громить мелкие деревеньки? — с усмешкой спросило существо, сидевшее рядом с сосредоточенно работавшим магом. — Сколько звуков, и какой чудесный запах, кровь, дым и страх.

— Флипс, не мешай, — хрипло ответила фигура — не видишь, я работаю.

— Ну, так и я тоже — усмехнулось в ответ существо — но надо наслаждаться процессом, а то так работать становится совершенно скучно, подходи к делу творчески, вот идет беременная самка, ты сначала плод вырежи или там сиськи отрежь, а то, как мертвяк какой-то — стоишь и режешь, словно овец на бойне.

— Флипс, не мешай — сердито отозвался маг — мне и так не просто сосредоточиться на ритуале, а тут ты еще.

— Ну, как хочешь — усмехнулось существо, а потом подскочил к женщине, у которой живот выпирал настолько, что казалось, лопнет, и вгрызлось в него под аккомпанемент её вопля ужаса, казалось, жертва только сейчас заметала, что происходит с ней и вокруг неё.

Безумие продолжалось до самого вечера, пока в городе не осталось никого в живых, а сам город догорел лишь к утру следующего дня.

Эти земли давно не ведали бурной деятельности человека, редкие рощицы стояли покрытые снегом. Ветви деревьев, еще не до конца сбросивших листву, слегка склонились от пушистой белой тяжести, а рядом со стволами можно было заметить редкие заячьи следы. По большей же части, к северу от Мертвых гор, земля представляла собой нетронутые степи, не было привычных деревенек или полей, а только бескрайняя заснеженная земля.

Под одним из деревьев сидела женщина, кутаясь в тонкий плащ, она тихо спала. Мелкий снег за ночь успел её хорошенько припорошить и теперь, чтобы обнаружить путницу требовалось подобраться на расстояние в десяток шагов, а то и ближе. Единственным демаскирующим элементом являлся кончик огненно-рыжего локона, за время путешествия сильно поблекшего из-за покрывающей густым слоем грязи волосы. На лице, скрытом глубоким капюшоном, дрогнули длинные ресницы, и наконец, веки распахнулись, открывая сонные лиловые глаза. Женщина, не делая резких движений, пристально осмотрелась, слегка щуря глаза из-за яркой снежной белизны.

Вот уже более недели Сильвия путешествовала по ту сторону Мертвых гор, и за это время она не встретила ни одной живой души, а мертвых довольно много. Время от времени она видела отряды скелетов, вышагивающие в сторону гор, они были небольшими, всего полсотни-сотня костяков и всего-то встретились три раза, но в этих степях легко могла затеряться армия в пару сотен тысяч мертвецов. Подобные встречи говорили только об одном, здесь есть Повелители Мертвых, их настоящее имя было почти всеми забыто — некроманты.

Волшебница передернула плечами от холода и со вздохом встала, снег упал с плаща, в который она была укутана, белая ткань, из которой он состоял, была хорошей маскировкой в заснеженной степи. Ей, не смотря на опасность быть обнаруженной, пришлось превратить свой, некогда серо-зеленый плащ в белый, иначе было не спрятаться в этом царстве снега.

За ночь холод пробрался до костей, разводить костер для обогрева опасно, а пользоваться магией в этих целях еще опаснее. За свою долгую жизнь Сильвия много где успела побывать и в разных ситуациях оказаться, но это путешествие стало самым трудным и опасным. Находясь в неизведанных землях, на территории врага она не могла использовать магию, опасаясь быть обнаруженной, а вещи, казавшиеся теплыми, по эту сторону Мертвых гор едва-едва сохраняли мизер того тепла, что производило её тело.

Глубоко и тяжело вздохнув, женщина тронулась в путь, ей необходимо было хотя бы примерно оценить силы противника и захватить языка, для предоставления доказательств императору, именно по этой причине она шла в ту сторону, откуда держали свой путь мертвые.

Путь был длинен и скушен, за столь продолжительный период путешествия в этой заснеженной степи, разум волшебницы словно и сам стал замерзать, если она раньше частенько вспоминала своего ученика, то теперь эти мысли стали посещать гораздо реже, все чаще звенела пустота, изредка разбавленная мыслями о тщетности бытия и смерти.

Время близилось к обеду, когда случилось то, чего не было уже более двух недель, Сильвия увидела поселок. Маленькую деревеньку, в которой с трудом насчитывалось два десятка домов, из труб которых вяло выходил дым. Сначала женщина не поверила своим глазам, больно дико смотрелось обычное, хотя и бедноватое поселение в данной местности, где ходят отрядами мертвые и кое-кто пострашнее.

Для Сильвии это означало одно — появился источник информации, жители смогут хоть сколько-то пролить свет на творящееся по эту сторону Мертвых гор. Подобравшись поближе, женщина смогла подробнее разглядеть, что собой представляла деревенька. Ограда вокруг домов была настолько хлипкой и невзрачной, что могла стать препятствием разве что домашней птице, да и что стоит ожидать от «забора», построенного из тонких веток, набранных в роще неподалеку. Сами домики были низенькими и сделаны были из самана, на самом краю деревни был возведен хлев, из которого раздавалось мычание трех-четырех коров. В маленьких пристройках к каждому дому, ютились птицы: куры, утки. Помимо мычания ничто не нарушало тишины. Конечно, в заснеженных регионах зима — это время отдыха крестьян, но все же неполного бездействия, а тут, если судить по следам на снегу, за эти сутки ходила всего пара человек от дома к дому, и даже внутри дворов снежный ковер был нетронут.

Внимательно понаблюдав за селением в течение часа, и убедившись в полном отсутствии деятельности, женщина приняла решение с сумерками пробраться в деревню и попытаться заночевать в хлеву. Все же долгий период ночевать под открытым небом в снегу и в мороз являлось не простым испытанием для волшебницы, хотелось хоть какого-то тепла.

Пролежав в снегу еще полтора часа, окончательно замерзнув и продрогнув до костей, Сильвия в сумерках двинулась в поселение. За это время только единожды показался человек. Это был щуплый мужичок с куцей бороденкой, он вышел ненадолго в дровяной сарайчик и, прихватив охапку хвороста, отправился обратно в дом.

Тщательно скрываясь и поминутно замирая при любом подозрительном звуке из домов, волшебница кралась к хлеву, на её счастье в деревне по какой-то причине не водилось собак, и потому ей удалось незамеченной пробраться в хлев. Двери постройки не были заперты, и проникнуть во внутрь не составило труда, единственно, не смотря на заметание следов, она приоткрывая дверь, разрушила целостность снежного покрова перед дверью, однако оставалась надежда на то, что в темноте никто не обратит внимания, а к утру выпадет новый снег.

В нос ударил сильный запах навоза и скотины, хлев был не особо просторным, как Сильвия и угадала, внутри было четыре коровы, каждая находилась в своем стойле, отдельно от них медленно пережевывая сено, стояла пара телят. Строение было довольно низким, односкатная крыша нависала прямо над головой. Внимательно оглядевшись, женщина приметила небольшой стог сена, сваленный в дальнем от двери углу, и двинулась к нему. Коровы, почувствовав незнакомца, протяжно замычали. Мысленно выругавшись, Сильвия постаралась как можно глубже закопаться в стог, чтобы люди, пришедшие доить животину, не обнаружили незваного гостя.

Оказавшись в тепле и едва отогревшись, женщина быстро задремала, когда дрема стала грозить перейти в крепкий сон, дверь в хлев распахнулась и при свете небольшого свечного фонаря внутрь зашли две женщины с ведрами, пришло время доить коров. Они тихо переговаривались между собою, пока готовили место к работе, на знакомом, но ломаном языке и потому волшебница понимала с пятого на десятое.

— Хозяева осерчали… забрали сынишку Зура… тяжелая зима будет…

Так, внимательно слушая их переговоры, из разрозненных предложений и знакомых слов Сильвия сумела сложить весьма отдаленную картину того, как живут эти люди. В двух словах можно описать так — скотская жизнь. Это была не метафора, люди тут были скотом, который выращивали в качестве поставщиков пищи для высшей касты — некромантов, которых местные называли Хозяевами, а так же их мертвые были попросту материалом для армии мертвых, ну и запасом для жертвоприношений. Как поняла волшебница, сына некого Зура или Зуры забрали в качестве налога и используют его в качестве жертвы на каком-нибудь ритуале. Ужас всего это умножался еще и от того, что эти женщина воспринимали подобное как должное, им даже было любопытно, в каких целях будет использоваться его жизнь, создадут ли из него нежить или просто для усиления заклинания. Радовались тому, что дочку одной из них забрали на обучение, и потому одна из них получила освобождение от налога аж на пять лет, и теперь станет полегче, а этому Зуру или Зуре, так и вовсе завидовали, так как он не только избавился от лишнего рта (мальчику было всего-то годков пять), но еще и в награду за то, что выступил добровольцем, получил пять мешков муки.