– Вот даже как?

И я теряюсь. Просто со стороны папы Паши я никогда не жду подвохов… Я настолько привыкла получать мгновенный отклик и помощь, что совершенно не готова услышать прежнего язвительного Рябинина.

– Пап… ты не рад?

– Очень рад, – отвечает он слишком серьёзно и не слишком радостно. – Дочик, я соскучился гораздо больше, чем ты можешь себе представить… Но только скажи мне честно, от кого ты бежишь?

Бегу?..

Мне совсем не нравится это слово… Может быть, потому что это правда?..

– Пап, я не поняла… ещё несколько часов назад ты спросил, хорошо ли я подумала…

– А спустя час я узнал, что вернулся твой героический Ланевский. Вы уже виделись?

У меня есть несколько вариантов ответов, но обманывать папу я не хочу, а озвучивать всю правду – лишь растревожить его и себя.

– А я почему-то надеялась, что только ты меня понимаешь! – с тяжёлым вздохом ухожу от ответа, а папа смеётся.

– Ты маленький бессовестный манипулятор, Айка, – упрекает он с улыбкой в голосе. – Ну давай уже, осчастливь меня… Когда встречать-то?

Не полегчало. Стало ещё паршивее.

Такое случается в тех редких случаях, когда я теряюсь и не понимаю, как поступить. А сейчас искать правильный ответ я могу только в себе. Папа не стал на меня давить… Понятно… он слишком боится спугнуть свою непокорную девочку. Иногда это так бесит… Да всегда! Жёсткий Рябинин ведёт себя со мной, как ведомый телок. Могу себе представить, каково это бывает наблюдать Вадику! Он-то привык к другому папе – строгому и несгибаемому.

Но теперь метод кнута и пряника работает в извращённом режиме – сына господин Рябинин гладит кнутом, а дочку – наказывает пряником. А мне кажется, он до сих пор боится, что я могу взбунтоваться и исключить его из списка моих пап. И даже не подозревает, как долго я сама боялась… Что он вдруг устанет от меня. Сейчас уже не боюсь. Я ему верю… Бесконечно верю! Как никому другому!

Однако вся моя семья считает меня патологически упрямой. Они думают, что донести до меня истину – их истину! – возможно только методом «от противного». Но это не так! Правда в том, что у меня тоже есть своё собственное мнение! И это не мои проблемы, что оно не всегда совпадает с умозаключениями моих близких. Они считают меня железякой… А ведь я тоже умею чувствовать! Очень сильно! Только молча… Я не всегда умею подобрать нужные слова, чтобы рассказать, как мне бывает больно. Об этом и слова не нужны… А плакать не получается…

Алекс готова меня растерзать за каждый день, что мы с Киром не вместе. Почему-то она уверена, что её опыт позволяет ей учить меня жизни. А ведь это моя жизнь! И я вовсе не жду от Алекс понимания… Но давление иногда невыносимо!

Знаю, что папа тоже со мной не согласен. И зачем только звонила? Думала, он сразу обрадуется… Ведь почти месяц он уговаривает меня приехать к нему в Сочи хоть на пару недель, чтобы отдохнуть и окунуться в сферу гостиничного бизнеса – так сказать, изнутри. Вдруг мне понравится, и я увлекусь. У Рябинина там три небольших отеля, но прибыль в этом году попёрла такая, будто кроме Сочи и курортов больше нет. И вот уже полгода папа активно оптимизирует бизнес-процессы и попутно нащупывает новые проекты. Я и сама очень хотела слетать к нему, но куда мне с моим сумасшедшим графиком?!

А сейчас… Сейчас самое время! Пусть только Кир поправится…

Внезапно вспыхнувший свет фонарей осветил двор, а на крыльце возникла Алекс.

– Айка, я не понимаю, ты где пропала?

Я неохотно покинула салон, прихватив сумки с продуктами и собачьим кормом…

Так, а где Август? До меня только что дошло, что пёс меня не встречает, и я озираюсь по сторонам. Но громкий приветственный «Гав» позволяет быстро обнаружить виноватую мордаху потеряшки, выглядывающую из-за Алекс. Опять этот проныра в доме! Охранник, называется!

Щенок немецкой овчарки появился здесь в день моего девятнадцатилетия. Не сам пришёл, конечно, – этого чудика в большой плетёной корзине притащил мой брат Вадька, прилетевший из Штатов на каникулы. И клятвенно заверил, что из неуклюжего милахи вырастет мощный и грозный зверь. Ну, не знаю… За прошедшие полгода грозным у Августа стал только аппетит. А глядя, как над ним издевается мой кот, я вообще сомневаюсь, что этот пёс хоть кого-либо способен защитить.

– Я что, вышла на улицу сама с собой поговорить? – напомнила о себе Алекс, перехватывая сумки из моих рук, и недовольно заворчала: – Опять, как ишак, навьючилась.

– Да мне не тяжело…

– А ты, кстати, сигареты купила? – подбоченилась Алекс.

Вот чёрт! Забыла, конечно! Не до них как-то было…

– Курить вредно! – выкрутилась, как могла, и прошмыгнула мимо Алекс в ванную комнату.

– Об этом ты могла меня и раньше предупредить, я б тогда сама смоталась, – сгрузив сумки в прихожей, она проследовала за мной. – Мы волновались, между прочим… Где была-то? Стешка так и вырубилась, не дождавшись.

– Всё нормально, Саш? – я с беспокойством вглядываюсь в лицо сестры, но в ответ она строит смешную гримасу и закатывает глаза.

– Да всё пучком! Так и не скажешь, где тебя носило? Или это большой секрет?

– Да я к маме заскочила, она просила вольер разобрать…

– Да ладно?! – развеселилась Алекс. – Женишка-то видела? А то Стешка говорит – красотун неописуемый! Но пока сама не увижу – сроду не поверю!

– Видела, – я усмехнулась, вспоминая Вальдемара в галстуке и тапочках. – Потешный человечек.

– Человечек?.. – Алекс сморщила веснушчатый нос. – Это звучит горденько. Только сомневаюсь, что голожопый певун составит достойную партию нашей мамочке. Её истинный половин обязан быть настолько состоятельным, чтобы бесперебойно швыряться баблом…

– Угу, и совсем безмозглым, чтобы швыряться им именно в нашу Настю. Так что ждём тупого олигарха! – я вытерла руки и отправилась разбирать продукты. Сашка с Августом двинулись вслед за мной, как два привязанных хвоста.

– Ага! Благо таких – как грязи! – хохотнула сестра и плюхнулась в кресло на колёсиках. – А вот Рябинина она тебе, боюсь, не простит!

– Знаю, – я невесело усмехаюсь. – Скорблю. Но, может, сейчас она нашла то, что искала?.. Сама же говорит, что мужиков насквозь видит.

– Это да-а… – Алекс подъехала в кресле к холодильнику и, вытащив из пакета связку бананов, потрясла ею в воздухе. – Полового гиганта наша мамуля вычисляет махом, не заглядывая в штаны. Чем не повод для гордости? И трубадур Вован наверняка тоже из таких – из гигантов!

Я вспомнила Вальдемара в трусиках и поёжилась.

– Наверняка. Он, кстати, чем-то на актёра смахивает… на этого… Саш, ну как его?.. – прикрыв глаза, я постучала себе по лбу. – Леонардо…

– Да Винчи? – захихикала Алекс. – Я так и знала, что у Стешки тухлый вкус. В маму, наверное. Ну и как наши молодые тебя приняли? Денег просили?

– Не-а.

– А чего тогда делали, вольер ломали? – дотошно выпытывает сестра.

– Не, до него не добрались. Так, поговорили ни о чём… Вальдемар даже предложил мне выпить с ними чайку, но ты же знаешь, что я не пью в гостях.

– Му-гу… – Алекс подозрительно сощурилась. – Вот даже не вздумай подогревать их деньгами! Протянешь этим бездельникам хоть рубль, и всё – на твоей шее тут же с комфортом устроится очередная безработная жопа. Учти, ещё и с яйцами!

– Не, Сашок, это вряд ли, я уже давно не инвестирую в бездонную задницу. Слава богу, мне есть куда тратить мои денежки.

– Да не иссякнут финансовые источники нашей благодетельницы, – Алекс воздела руки к потолку, а Август с готовностью поддакнул.

Я согласно кивнула, захлопнула холодильник и рванула к лестнице, ведущей на второй этаж.

– Стоять! – гаркнула Алекс. – Верхний этаж спит, а Вас, Гейша Валентиновна, она же Павловна, я попрошу задержаться и растопырить уши для главной новости… – она наставила на меня указательный палец с длинным острым ногтем и предупредила грозным рычанием: – Ты обещала!..

Кирилл