— Давайте, к столу, — скомандовал мужчина.

— Наконец-то, — захлопала в ладоши Ира.

— Мне надо сделать несколько снимков для соцсетей, — достала телефон Оля.

— И мне, — повторила за ней Ира.

— А я что хуже, — Валя включила камеру на своём телефоне. — Пусть подружки позавидуют.

«Шашлык надо есть, а не фотографировать», — усмехнулся Дима, отправляя в рот кусок жареного мяса.

— Оля, а сфотографируй меня вот так, — Ира взяла один шампур с сочным мясом и поднесла его ко рту. — Как будто я ем.

Ещё несколько минут девочки фотографировали друг друга, а потом Оля устало выдохнула:

— Всё больше не могу, — и принялась жадно есть.

— Эй, — нахмурилась Ира, — этот шампур мой.

— А я на шампур и не претендую, — Оля вилкой сняла мясо с шампура в свою тарелку. Держи, — протянула шампур сестре.

— Так не честно. Я с этим шашлыком фотографировалась. Он мой! — настаивала младшая сестра.

— Твой шашлык с фотосессии достался папе, — улыбнулась Валя.

— Да? — девочка посмотрела на отца.

— Он собирался остыть и стать невкусным, — пожал плечами мужчина. — Ему нужна была срочная реанимация. Вот, — он положил другой шампур с шашлыком дочери в тарелку, — ешь быстрее, а то и этот норовит остыть и стать моим ужином.

— Папа! — засмеялась Ира, приступая к еде.

Оля и Ира мирно посапывали в кровати. Уставшие и сытые, они быстро уснули, едва их головы коснулись подушек.

А Дима уснуть не мог. Он со спины обнимал жену и думал о несправедливости жизни. Сколько раз дома ему приходилось ждать, когда девочки уснут, чтобы предаться тихой страсти с Валей, а сколько раз он засыпал, устав от ожидания, когда девочки попьют, почистят зубы, причешутся перед сном, сделают маски… снова попьют… А вот сейчас они спят без задних ног, как говорится, а он, единственное, что может, это прижаться возбуждённым телом к жене.

«А ведь впереди ещё много подобных дней», — вздохнул мужчина.

— Не спишь? — раздался шёпот супруги.

— Нет, — так же тихо ответил он.

— И я не сплю, — сказала она.

— Угу, — опять вздохнул мужчина, крепче обнимая её.

Женщина завозилась и повернулась к нему лицом.

— Я вот о чём подумала, — прошептала она прямо ему в губы.

— Не дразни меня, — еле слышно ответил мужчина.

— Я и не дразню, — легко чмокнула его в губы. — Я предлагаю.

— Что? — запнулся он. — Прямо здесь?

— В машине, — ошарашила она его.

— Но мы никогда, — начал было он и осёкся.

«Ну, и дурень, — обласкал сам себя. — Хватай её и тащи, пока она не передумала…»

— Вот и расширим горизонты, — усмехнулась Валентина.

— Я согласен, — вспыхнули его глаза.

— Ты первый, — улыбнулась ему в губы жена..

Если бы Диме пару дней назад кто-нибудь сказал, что ему, для того чтобы побыть с любимой женой наедине, придётся вором выбираться из номера в машину, он бы без зазрения совести, плюнул бы в глаза такому «провидцу», а вот сейчас крался в темноте и его потряхивало от переизбытка эмоций.

Дима вздохнул и потихоньку приоткрыл входную дверь номера…

Девочки продолжали мирно посапывать. Валя села на диване и махнула ему рукой:

— Иди. Я следом.

Дмитрий вышел на улицу и замер. У калитки стоял высоченный бугай и нервно курил. Это был один из постояльцев отеля. Он вместе с женой и детьми остановился в соседнем номере.

— Не спится? — кривовато усмехнулся бугай.

— Не спится, — отозвался Дима. Он хотел сразу пройти к машине, но замер у калитки, с подозрением изучая мужчину.

Бугай сделал ещё несколько затяжек и бросил окурок на асфальт, затушив его ногой. Дима думал, что мужчина вернётся в свой номер, но тот облокотился о забор:

— Звёзды здесь красивые, — ляпнул бугай.

Дима напрягся: «Звёзды, как звёзды… Ничего особенного», — и сделал небольшой шаг в сторону, на всякий случай.

— Красивые, — ответил Дима, заметив, что мужчина выжидающе смотрит на него.

Бугай кривовато усмехнулся и достал из пачки ещё одну сигарету.

"Уйдёт он или нет? — начинал злиться Дмитрий. — Тоже мне, любитель прекрасного".

— Милый, а вот и я! — раздался тоненький женский голос, а следом и голос Вали:

— Дорогой, заждался?

Мужчины вздрогнули и обернулись на своих женщин. Смутная догадка осенила их одновременно, и они нервно расхохотались, притягивая в объятия каждый свою женщину.

— Мы столкнулись в коридоре, — произнесла жена бугая.

— И разговорились, — закончила за неё Валя.

Мужчины одновременно закатили глаза: «Женщины! Их ждут голодные, сгорающие от желания мужья, а они заболтались… Какая прелесть…»

— Женя, — протянул руку бугай.

— Дима, — ответил на рукопожатие мужчина.

— Валя, — улыбнулась жена Димы.

— Кира, — ответила улыбкой на улыбку жена бугая, а потом толкнула мужа в бок. — Что так и будем на звёзды любоваться?

— Да, прохладно, — поёжилась Валя.

— Эм, ну, в общем… — замялся Женя.

— Да, в общем… — ответил ему Дима, а сам вздохнул: "Что ж мне не везёт-то так!"

Идти к машине стало неловко, да и правильный настрой был потерян.

Парочки вздохнули и разошлись по своим номерам.

На следующее утро Дима проснулся вялым и разбитым. То ли так на него подействовала вчерашняя пешая прогулка с контрабандой камней, то ли так сказались воздержание и неудовлетворённость.

По номеру разносился пряный аромат быстрорастворимой вермишели. Этот терпкий и дразнящий запах заставил Дмитрия сглотнуть вязкую слюну.

— Сколько времени? — прохрипел он.

— Шесть часов, — бодрым голосом ответила Ира и продолжила о чём-то шептаться со старшей сестрой.

Он вздохнул и спрятал голову под подушкой.

«Это какое-то наказание, — думал мужчина. — И что ж им не спится-то! Мне ранних подъемов и в рабочие дни хватает. Вставать приходится за несколько часов до начала рабочего дня. Пока доедешь, пока найдёшь свободное парковочное место… А чуть задержался и по пробкам, в лучшем случае, к обеденному перерыву можно успеть… Но сейчас-то можно не торопиться. Море никуда не денется. Оно миллионы лет никак не рассосётся… Да и горы… только растут и растут…»

— Папа, вставай! — верещала Ира. — Мы тебе на завтрак открыли фрикадельки в томатном соусе. Они правда странно пахнут, но мама сказала, тебе понравится. У них запах этой, как её…

— Ностальгии, — подсказала Оля.

— Точно. А я думала, что ностальгия должна пахнуть нафталином, как у бабушки в шкафу, — поделилась своими наблюдениями младшая дочь.

— Почему? — удивился отец, поднимая голову и глядя на неё.

— Ну, как же… Это же воспоминания… о далёком прошлом. А бабушка говорила, что для того чтобы старьё лучше хранилось, его надо нафталином пересыпать, — пояснила она.

— Глупая, — засмеялась Оля. — Ты предлагаешь папе мозги нафталином пересыпать. Вот умора.

— Мозги? — девочка с любопытством посмотрела на отца.

— Конечно. Ностальгия — это воспоминания, — Оля постучала указательным пальцем по своему виску.

— А бабушка, — возразила ей Ира, — когда шубу надевает, всегда говорит, что её ностальгия мучает.

— Так то шуба, — улыбнулась Оля, — она таких, — развела руки в разные стороны, — денег стоит. Вот она и мучается.

— А зачем ей тогда четыре шубы? — округлила глаза Ирина.

«От жадности», — усмехнулся Дима.

— Не знаю, — пожала плечами Оля. — Вот купит мне папа хотя бы одну дорогую натуральную шубу, — мужчина закашлялся, — тогда я поделюсь с тобой опытом.

— Папа, — воскликнула младшая дочь, — я тоже хочу шубу из натурального меха, чтобы меня мучила эта, как её…

— Ностальгия, — опять подсказала Оля.

Дима икнул.

— О, уже все встали, — вышла из санузла Валентина.

— Я в душ, — выпалил мужчина и скрылся за дверью санузла.