Это был четвёртый, нет, пятый заплыв за морской водой.

«Чувствую себя обманутым, — размышлял Дима. — Лицо протирать будут девочки, горло полоскать они же, а заплыв устроили мне. Я лечиться не люблю ни народными средствами, ни таблетками. Но, тащить все эти бутылки с морской водичкой, мне придётся. Нет бы, купить пакет «Крымской соли», бухнуть её в стакан и морская вода готова. Хочешь бутылку, хочешь ванну. Им настоящую подавай, готовую к применению. Натур продукт».

Последний рывок и ему удалось почувствовать гальку под ногами. Тяжело дыша, он направился к своим девочкам. Идти было, откровенно говоря, и неудобно, и больно.

«Зря я отказался от покупки плавательных силиконовых тапок, — ругал себя Дима. — Галька — это не песок».

Он припомнил, как на предложение супруги купить ему подобную обувь, ответил, что организм полезно прогревать, ходя по горячим камням. Сейчас бы он согласился на покупку не раздумывая.

«И как раньше люди отдыхали? — задался он вопросом. — Без солнцезащитных средств, парео, купальных тапочек… Н-да, привыкли мы к комфорту. Или выдумали его себе, тратя на всякие мелочи достаточно большие деньги. Терпи, Димка, — усмехнулся, неловко переступая по гальке, — мужик, ты, или не мужик!»

Выходя из пены волн, он несколько раз заваливался то на бок, то назад. И только с третьей попытки выполз на берег, когда догадался, что ноги надо поглубже засовывать в мелкую гальку, расставляя по шире. Идти, так сказать, вразвалочку.

— Папка! — улыбнулась ему Ира. — Ты мой герой, — забирая у него бутыль с морской водой.

— Да, — вторила ей Оля. — Ты — лучший.

— Люблю тебя, — чмокнула его Валя, поднявшись с полотенца.

Мужчина растёкся довольной лужицей у ног своих принцесс.

«Как мало мне надо», — улыбался им в ответ, готовый совершить ещё несколько заплывов, но, к сожалению, а может быть и к счастью, пустых бутылок больше не было.

«И слава богу, — чуть одёрнул плавки мужчина, так как оказалось, что они неприлично высоко задрались. Он случайно поймал несколько плотоядных женских взглядов на себе. — Однако, — удивился. — И такие, как я ещё котируются».

— Пожалей женщин, — прошептала ему на ухо Валентина, обматывая его бёдра полотенцем.

«Ревнует», — стало тепло у него на душе.

— Я люблю только тебя, — прошептал он ей в ответ и быстро прижался к губам жены в лёгком поцелуе.

— Дима, — ахнула она и покачала головой. — Дети смотрят.

«А то что все отдыхающие нас видели, это тебя не смущает», — прижал её к себе мужчина.

— Ну, что? — задорно подмигнула Оля Ире, — переодеваться?

Девочка огляделась по сторонам:

— Прямо здесь? — смущённо поинтересовалась, жалобно посмотрев на мать.

— А где ещё? — пожала плечами старшая сестра. — Или ты пойдёшь в кабинку?

— Конечно пойду, — воскликнула Ира. — А где она?

— Вон там, — Оля махнула рукой направо, где синели кабинки. — Только… — но девочка не дослушав побежала в указанном направлении.

— Иди сходи с сестрой, — положила руку на плечо старшей дочери мать.

— Ну, мама, — возмутилась девушка.

— Иди. Она ещё маленькая, по пляжам бегать, — возразила ей та.

— А я, значит, большая, — поспешила за младшей сестрой старшая.

— У вас на двоих, как раз нормальный возраст получается, — улыбнулась ей вслед Валя.

— Не скажи, — усмехнулся Дима, — мы в свои двадцать семь так с тобой чудили.

Женщина зарделась, явно, вспомнив что-то из прошлого.

Тем временем Ира добежала до синей кабинки с ярко-жёлтой буквой «Ж» и замялась. Дело в том, кабинка, как и положено, стояла на толстых круглых железных стойках, но галька, которая выступала импровизированным полом, была «вытоптана» отдыхающими так, что щит, который должен был служить завесой, начинался Ире от талии и выше, соответственно.

— И как же я буду переодеваться? — растерялась девочка.

— Как-как, — ехидно усмехнулась Оля, как раз которая догнала её, — как все. Я буду держать вокруг тебя полотенце, а ты в это время внутри своеобразного кокона переодеваться.

— Это так, как мы переодевались, когда на речку ездили. Тогда ещё у дяди Вовы упало полотенце, а у него на… — девочка покраснела, — прыщ огромный.

— А говорила, что зажмурилась, — прищурила глаза сестра.

— Ты тоже говорила, что зажмурилась, а сама подсматривала.

— Как это ты увидела, что я подсматривала, если стояла у меня за спиной?

— Да, я слышала, как ты подружке по телефону в ванной рассказывала. Включила воду, чтобы неслышно было.

— А ты, значит, в туалете уши грела, — нахмурилась Оля.

— Ну, я подумала, лучше я, чем папа, который тоже туда рвался.

— Долго же ему терпеть пришлось, — охнула девушка, вспомнив, сколько она по времени разговаривала с подружкой.

— Понос, — улыбнулась Ира, — дело деликатное.

— Угу, — согласилась с ней Оля.

Девочки взялись за руки и хихикая направились к родителям, переодеваться.

Дима нахмурился, когда обе его дочери подозрительно довольные жизнью вернулись, да ещё и держась за руки.

«Как пить, — подумал он, — какую-нибудь проказу придумали».

Зная обычный ритуал дочерей, когда одна после поездки или прогулки в ванной закрывается, на пару часов, болтая с подружкой, а вторая в это время прикрываясь расстройством желудка подслушивает её в туалете, мужчина быстро произнёс:

— Чур, в душ я первый.

— Дима, — улыбнулась ему жена, — мы ещё в отель не вернулись, а ты уже очередь занял. Но, чур, я вторая.

— Отлично, — переглянулись девочки, — мы не против.

— Вот и хорошо. Я теперь переодеваться, — напомнила Валя.

— Дорогая, — произнёс Дмитрий, — может, как все, наденете только шорты.

— Ой, папка! — засмеялась Ира. — Ну, ты даёшь. Идти топлес через весь город.

— Н-да, — хохотала Оля, — это слишком экстравагантно даже для меня.

Валя ничего не сказала, она выразительно подняла брови и смешно выпучила глаза.

— И где вы только нахватались такой пошлости, — поморщился мужчина. — Я имел ввиду, что балахончики, которые на вас, легко сойдут за удлинённые топы, а вот сверкать по городу своими, — запнулся, — плавками, я вам не позволю.

— Ох, папа, — обняла его старшая дочь. — Ты лучший. Мне совсем не хочется заголяться перед всем пляжем, переодеваясь в полотенце, как гусеница, которая стремится превратиться в бабочку.

— Как раз купальники высохнут, — поддакнула младшая.

— Ты гений, — чмокнула его Валя.

«А что, — растёкся словно мороженое в жару Дима, — я такой. Что только не придумаешь, чтобы на моих девочек всякие не засматривались, — и усмехнулся, оглядываясь по сторонам. — Нет, мужики, исполнения пляжного стриптиза в исполнении моих принцесс вы не дождётесь».

— Папочка, — вдруг обратилась к отцу Ира, — а можно, — она понизила голос до шёпота, — я возьму себе несколько сувениров в память о поездке.

— Сувениров? — переспросил её мужчина, еле застегнув рюкзак, в котором почему-то никак не хотели помещаться бутылки с морской водой. — Боюсь, золотце, что сувенирные лавки уже закрылись.

— Эти сувениры совсем ничего не стоят. Но они такие, — она мечтательно улыбнулась.

Бесплатные сувениры испугали Дмитрия, ещё больше, чем бесплатный сыр в мышеловке. Он чувствовал, что где-то кроется подвох, но никак не мог понять, в чём он.

«Вода тоже своеобразный сувенир», — то ли утешал, то ли подбадривал он себя.

— И что это за сувениры такие? — поинтересовался он у дочери.

Девочка встала на цыпочки, огляделась по сторонам и поманила пальчиком отца. Он наклонился к дочери, чтобы услышать:

— Камни, — сказанное с придыханием, волнением и благоговением.

— Камни? — охнул он, глядя себе под ноги.

«Всё это мне точно не перетаскать», — промелькнула мысль в его голове.

— Ага, — улыбнулась ему младшая дочь. — Я уже несколько положила в пляжную сумку.