Ирка не слышала. Честно говоря, ей и дела не было сейчас до Тата или еще до кого…

– Престижно? – повторила она. – Круто? Не поняла… По-моему… Вашей маме… Матери-Владычице я совсем не нравлюсь и… не похоже, чтоб кому-то еще я нравилась… Да они тут постоянно то сделать гадость пытаются, то хоть сказать! – с глухой досадой вырвалось у Ирки.

И заработала в ответ три удивленных взгляда.

– Конечно не нравитесь. Конечно делают… – не сводя с Ирки глаз, подтвердил Шен. – Змеи ценят чужую силу, но это не значит, что мы ей рады. А если бы вы не были сильны, никто бы не принимал вас в Змеевых Пещерах и не заботился, как сделать… гадость. Вот уж не думал, что у девушки, у меня на глазах вывернувшей наизнанку целый город, могут быть комплексы! Вы что же, считаете… – он поглядел на Ирку с любопытством, – что вроде как недостойны Великого Водного? – Шен вдруг рассмеялся. – Забавно! Смешнее было бы, только если бы сам Великий Водный тоже считал себя недостойным вас!

– А он и недостоин! – немедленно выпалил Тат. – Нет! Не так! Вот они-то как раз друг друга стоят! – Он глядел на Ирку то ли с ненавистью, то ли… да, это было похоже на зависть. Болезненную и опасную, когда хочешь во что бы то ни стало сломать, уничтожить, принизить то, что нравится другому. – Ты же у нас наднепрянская ведьма? Тоже ответственная, с чувством долга, совсем как мой братец? Вот и вали домой заниматься своими делами! А то пришибут тебя здесь – не те, так другие, не так, так иначе останутся твои земли без ведьмы! Ты ж этого не можешь допустить, верно?

– Кроме не совсем подобающего тона… – Шен одарил Тата недовольным взглядом. – Татльзвум Ка Рийо говорит несомненную правду. Госпожа ведьма понимает, что здесь вы и ваши друзья подвергаются опасности. Мать-Владычица, да будет вечно ее крыло над нами…

– Шешу с два оно будет! – выпалил Тат и, получив уже два недовольных взгляда от обоих приятелей, скроил презрительную мину. – Сколько можно прикидываться! Все мы понимаем, что власть из Маменькиных когтей нужно изымать, пока вокруг один сплошной Мертвый лес не настал!

– Мы только не понимаем, зачем в это посвящать посторонних, – мрачно буркнул Елеафам.

– Мать-Владычица вас… скажем так, опасается, – недовольно морщась, продолжал Шен. – В силу вашего происхождения и… внимания к вам со стороны владыки Мертвого леса.

– Вашего союзника, – напомнила Ирка.

– У нас свои интересы, – торопливо заверил ее Шен. – Нам безразлично, получит вас Прикованный или нет, но предпочтительнее, если нет. Союзнику, который в любой момент может стать противником, лучше не давать того, чего он хочет. Вы просто нам тут очень мешаете, – с подкупающей искренностью сознался он. – Если вы будете на грядущем разбирательстве, Матери-Владычице и впрямь придется… разбираться. Чтоб представительница другого мира не подумала, что у Владычицы Ирия ветер в голове. А без вас… думаю, мы вполне сумеем развеять ее подозрения. Так что мы готовы помочь вам и вашим друзьям вернуться в родной мир.

– И побыстрее. А то ведь те, кого Мать-Владычица опасается, долго не живут – закон там или не закон… – проворчал Елеафам.

Ирка поглядела на них устало. Власть, значит, из когтей Владычицы надо изымать. Загрызенным Айтом речным драконом заговор вовсе не ограничивался, есть и еще желающие… когтями за власть подержаться. И холодный, как осенний ветер, Шен наверняка понял, что и она все поняла. И уж теперь ни в какой родной мир он Ирке вернуться не даст – даже если и вправду собирался. Выманят из Пещер и прибьют по-тихому, и даже если Айт поймет, что вот так Ирка бы удирать не стала, – что это изменит для прикопанного под ирийским кустом трупа? Что ж они ее все за дуру-то держат? Не иначе романов начитались, где главная героиня с маниакальным упорством пьет все жидкости, подсунутые ей подозрительными незнакомцами, и обязательно является на свидания, назначенные злейшими врагами. Они еще забыли сказать «никому не рассказывай и приходи одна» – тогда перед приглашением вообще невозможно устоять!

– Я вам весьма благодарна за предложение. – Ирка усмехнулась. – Но у меня другие планы.

– У тебя что, зола в башке? – Тат снова навис над ней. Смотреть на него было неприятно. Лицо Айта – и это выражение балованного мальчишки, которому злая девчонка в песочнице игрушкуне отдает. Только вот маме пожаловаться нельзя, против мамы у нас заговор.

– Думаешь, мой братец тебя защитит? – шипел Тат. – Мой братец интересуется только теми, кого он может использовать. А тебя он уже того… использовал. – Тат ухмыльнулся, и улыбка у него была тоскливой и ломкой, как сухая ветка зимой. – А себя он использовать не да-аст, не-ет! И помощи от него не жди!

– Ну ладно, у меня комплексы, так они мне хоть не сильно жить мешают, – вздохнула Ирка. – Но у него-то насчет Айта настоящий психоз. Может, ему психотерапию какую-нибудь? У Таньки мама врач, она наверняка может порекомендовать специалиста.

– Ты! Да что ты понимаешь! Тебя никогда не предавали! – рявкнул Тат, хватая Ирку за руку…

– Татльзвум, погоди! Я… за тобой не успеваю!

Роскошный черно-красный молодой змей обернулся через плечо и громко расхохотался – так, что над простирающимся под крыльями лесом, вороша кроны древних дубов, пронесся порыв горячего ветра. С торжествующим рыком он кувыркнулся в воздухе, стрелой взвился к небесам, мелькнул стремительным силуэтом напротив солнца… и рухнул сверху на поспешающего за ним дракончика:

– Ар-р-рр!

Тот заметался, беспорядочно загребая крылом, беспомощно завертелся на месте… Молодой черно-красный красавец с громоподобным хохотом развернулся на кончике крыла и прошел вплотную к своей напуганной жертве, демонстративно скрежетнув когтями по серебристо-стальной чешуе.

– Трехголовый! – обиженно крикнул дракончик ему вслед. – И в каждой башке зола!

– Водные обзываются «креветками» и «устрицами», – насмешливо бросил через плечо черно-красный. – Не пытайся изобразить из себя огненного, малыш, все равно не выйдет! – И со стремительностью стрижа понесся через яркое летнее небо.

Серебристо-стальной со всех крыльев устремился в погоню. Дракончик был смешной – неуклюжий и непропорциональный подросток: лапы и когти внушительные как у взрослого, зато крылья по-детски куцые. Спасало лишь то, что и тело не успело дорасти до нормальных размеров. Зато шея была длиннючая, как у гусенка, а мощные челюсти намекали, что осталось совсем немного времени, и этот нескладный бронированный гусенок превратится в грозного дракона.

Черно-красному огненному красавцу не было дела до будущего, он был счастлив здесь и сейчас – этим небом, этим солнцем, землей, мелькающей под могучими крыльями, стремительным полетом, приближающейся целью – вот только навязавшаяся на хвост малышня раздражала…

– Не можешь летать – чего таскаешься за мной?! – рыкнул он. – Сидел бы в пещере… радугу разучивал. Или чему там вас, водных, учат, – пренебрежительно добавил он.

– Там скучно, – пробурчал серебристый, упорно продолжая работать крыльями.

– А со мной, значит, весело? – снова захохотал черно-красный, снисходительно чуть сбавляя темп.

– Весело, – упрямо повторил серебристый. – И на людское поселение поглядеть интересно. Я их только с высоты видел.

– Все интересное в человечьих селениях бегает в сарафанах и с длинными косами! – во всю пасть усмехнулся черно-красный. – Девчонки, братец мой Айтварас, человечки!

– Девчо-онки! – пренебрежительно протянул дракончик, и морда у него разочарованно вытянулась. – Чего в них интересного?

И тут же снова закрутился в воздухе, получив по носу кончиком крыла.

– А вот подрастешь еще чуть-чуть, посмотрим, как у тебя у самого с девчонками сложится! – фыркнул Татльзвум, глядя на летающего недоросля жалостливо и, кажется, думая, что не сложится никак. – Лети, раз уж увязался, только под когтями у меня не путайся. Вечером у них праздник, там с местными девчонками и потанцуешь. Ну или с мальчишками поиграешь, раз до девчонок еще не дорос. Только в пасть их не тяни…