Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Между тем доктор достал из кармана пакет, такой же как и вчера, и совершил те же манипуляции. Если в пакете было лекарство, то зачем его было давать Марии сегодня, когда она не собиралась умирать? В тот раз лекарство подействовало быстро, слишком быстро. Но любой врач предпочел бы инъекцию оральной форме препарата в случаях, когда счет идет на минуты. Мария запутывалась в своих заключениях всё больше и больше.

– Что это? – спросила она, не особо надеясь получить ответ.

– Высокопитательная, полностью усваиваемая смесь, специально разработанная для таких случаев, как у вас.

Ответ ничего не разъяснил, напротив, породил множество вопросов. Кому придет в голову кормить агонизирующего человека? Почему питание в считаные секунды сняло болевой синдром? Содержатся ли в нем сильнодействующие наркотики? И что за «такой» случай у Марии?

Доктор не собирался задерживаться и проявлять какой-то интерес к состоянию пациентки, потому ушел быстро. Ровно в девять он вернулся – Мария определила время по расположению стрелок, они образовали прямой угол в левом верхнем секторе круга беспокойно тикающих часов. Снова в набухшую вену Марии поступила сначала прозрачная жидкость, а потом золотистая. Перед тем как ее сознание отключилось, Мария успела подумать, что один из препаратов явно обладает снотворным эффектом.

1.5

Прошла неделя, прежде чем Марии удалось взять эспандер. Неделя ее бесконечных попыток приручить собственную руку, чаще всего безуспешных: то рука совершенно не хотела подниматься, то отказывалась двигаться в заданном направлении. Она будто принадлежала старой механической кукле, шарниры которой давно пришли в негодность – настолько плохо гнулись пальцы. Когда они наконец слабо обхватили твердую резину эспандера, Мария возликовала. Она осторожно оторвала руку от тумбочки, и сразу же тишину палаты нарушили громкие редкие хлопки. В дверном проеме стоял доктор. Он демонстративно аплодировал, причем на его лице застыло саркастическое выражение. Мария вздрогнула, пальцы предательски разжались, и эспандер покатился прямо под ноги доктору. Он подобрал его, покрутил в руках и, вопреки ожиданиям Марии, не отдал ей, а положил на тумбочку.

– Плохо, Мария. Тренируйтесь усерднее, – холодно произнес он.

Мария со стоном отвернула голову и смежила веки. К занятиям она вернулась только после того, как скрипнула, закрываясь, дверь.

Лишь к концу следующего дня эспандер оказался рядом с Марией на кровати. Она старалась не задеть его ненароком, чтобы он не упал на пол. Оттуда ей его точно не достать. В глубине души Мария надеялась на похвалу или хотя бы на одобрение, но доктор снова был недоволен. Мария судорожно сжала эспандер, боясь, что доктор отберет его, и ей снова придется повторять всё сначала. Так и случилось. Игнорируя жалкие попытки сопротивления, он отнял у нее эспандер и положил на ее левое колено.

– Вы совершенно забыли о правой руке. Если вам прекрасно хватит и одной, чтобы жить долго и счастливо, я не спорю. Но с двумя руками живется веселее. К тому же вам всё равно нечем заниматься, так что развлекайтесь, – Мария опять услышала в его словах издёвку. С каждым днем доктор нравился ей всё меньше и меньше.

«Развлекалась» Мария еще неделю. Теперь у нее получалось перекладывать эспандер из руки в руку, сжимать его – несильно, но всё-таки это было значительно лучше, чем никак. Дни напролет, с утра до вечера, практически беспрерывно она жала его и смотрела в окно-витрину на пустой коридор. За окном никто никогда не проходил, кроме лечащего врача. Ни разу она не видела ни уборщиц, ни санитарок, разносящих еду и утки для больных, ни медсестер, везущих на тележках таблетки и заранее наполненные шприцы для инъекций. Раньше она не обращала на это внимания, потому что его полностью поглощали попытки завладеть эспандером. Зато сейчас пустота коридора настораживала.

Коридор был не только пуст, но и нем. Даже в отдалении не раздавалось никаких звуков – ни голосов, ни хлопков дверей, ни дребезжания колес каталок. Только пугающая тишина. Иногда она разбавлялась торопливыми шагами доктора. Он приходил к Марии три раза в день: первый – в девять часов утра, второй— в полдень, покормить ее странным субстратом, третий – в девять на вечерний обход.

В один из таких обходов доктор подкинул ей новую игрушку – вязаный шарик, набитый горохом, и рассказал, что с ним делать. А через пару дней он принес ей две небольшие плошки. Одну— пустую, другую – с фасолью и чечевицей.

– Помните сказку про Золушку? Никогда не задумывались, что мачеха на самом деле желала своей падчерице только добра. Перебирать крупы очень полезно для мелкой моторики.

Мария смотрела прямо перед собой, плотно сжав губы. Доктор издевался, не иначе. После его ухода она попробовала захватить пальцами фасолинку, но у нее ничего не вышло, и она в сердцах скинула плошки вниз.

– Так вы никогда не заполучите принца, – покачал головой ее мучитель, увидев разбросанную по полу крупу. – Вдобавок останетесь немой. Впрочем, может, это не так уж и плохо. Что-то подсказывает мне, что характер у вас неважный. Но если вас вдруг посетит идея пообщаться со мной, сначала убедитесь, что ваш язык не прирос к нёбу. Подекламируйте стишки на досуге.

Теперь доктор приносил плошки каждое утро и уносил вечером, с удовлетворением отмечая, что на дне второй плошки с каждым днем оказывается всё больше фасолин. К тому же часто он заставал Марию бубнящей один и тот же детский стишок. Обычно она замолкала, стоило ей заметить его появление. Но несколько раз она с каким-то отчаянным упрямством, глядя на него так, будто он виновен в ее несчастьях, продолжала говорить. Она путала слова, глотала слоги, неверно произносила звуки, но он всё равно знал, какую потешку она твердит:

«Идут на горку Джек и Джилл,

Несут в руках ведерки.

Свалился Джек и лоб разбил,

А Джилл слетела с горки.

Заплакал Джек, а тетка Доб,

Склонившись над беднягой,

Спешит ему заклеить лоб

Коричневой бумагой».

Иногда она плакала при этом. И он догадывался – причина не в том, что ей тяжело даются слова.

Мария часто рассказывала эту потешку Адаму. Она помнила ее еще с детства, одну-единственную. Но Адаму она не надоедала. Всякий раз, когда Люси приходила с сыном, он забирался на колени к Марии и требовал, чтобы она рассказала ее. Наверное, ему нравилось, что Мария в такт речи раскачивала его, а в конце непременно громко чмокала в лоб.

Мария скучала по Адаму, Джефу и Люси. Она устала задаваться вопросом, почему друзья не навещают ее и даже не звонят.

Она вдруг стала никому не нужной.

Конечно, Джеф понял, что проект всей его жизни закончился оглушительным фиаско, и нашел себе новую талантливую протеже. А Люси нужны были только ее деньги, которых Мария никогда не жалела на Адама. Выгодно иметь богатую и знаменитую подругу, а калека кому нужна? Все исчезли из жизни Марии, будто их никогда и не было. Прав был ее отец, любивший повторять: не привязывайся ни к кому, люди имеют свойство растворяться в воздухе, как только ты перестанешь им быть полезной.

Глава 2

2.1

Время шло. Дни, сменяющие друг друга, были похожи как близнецы. И Мария в конце концов потеряла им счет. На самом деле прошло полтора месяца, за которые никто так и не вспомнил о ней. Единственный человек, которого она видела – доктор, приходил к ней в одни и те же часы, проводил уже привычные манипуляции и спешно удалялся. Длительные тренировки дали свои плоды – чувствительность рук восстановилась, пальцы вновь стали подвижными и послушными, кожа приобрела привычный оттенок. Речь звучала чище, только ее скорость оставляла желать лучшего. Теперь у Марии появилась уверенность, что доктор поймет сказанное и не будет нервничать, играя в «угадайку». Вопросов у Марии накопилось немало, и на все она жаждала получить ответы.

4
{"b":"775008","o":1}