Однако всё было непросто. Сердце подсказывало отпустись чувства и идти напролом, разум предлагал холодный расчет и сдержанность. Я не собиралась выдумывать своё прошлое, преуменьшать или преувеличивать страдания, но и не хотела казаться сильной. В конце концов, когда до места оставалось всего ничего, я направила Сахара к Жало.

— Ракх, что мне сказать насчет нас?

— Правду, — отозвался мужчина. — Что я был твоим нанимателем, а теперь помогаю отыскать семью. Или, если хочешь, говори, что я твой жених, они ведь не станут проверять.

— Мы не похожи на настоящую пару, — отозвалась я печально. — И ты это знаешь.

— Поэтому и предлагаю говорить, что нас связывают деловые отношения.

Я вздохнула и поглядела в небо — облака плели над нами цветные косы, и солнечные лучи были им лентами.

— Я скажу, что ты спас меня, а потом мы стали любовниками.

Ракх чуть нахмурился.

— Твои родные не придут в восторг от такого.

— Продавая меня Арвиго, они как-то не слишком думали о моей чести.

— Это верно, и всё-таки лучше говори, что мы друзья — это тоже правда.

— Посмотрим, — отозвалась я, хотя всё для себя уже решила.

Ракх не заслуживал быть лишь другом и спасителем. Нет, он будет представлен, как мой избранник, возлюбленный, самый лучший мужчина. И пусть только попробуют косо посмотреть на него!

— Роза, ты что? — фыркнул Аник.

— А?

— Ничего себе, лицо сделала! С таким только против короля мятеж затевать.

Я рассмеялась.

— У всех, бывает, чувства бурлят. А ты бы не волновался о встрече с близкими, которых много лет считал погибшими?

— Наверное, волновался бы, — кивнул парень. — Но я бы не простил предательства.

— Кто сказал, что я их простила?

— По глазам вижу. Ты не злопамятна, в отличие от меня, — добавил он мрачно.

Я пожала плечами.

— Думаешь, я не умею сердиться?

— Злиться ты умеешь, я это на своей шкуре ощутил. Но вот люто ненавидеть — едва ли.

— Этому можно научиться, — проворчала я.

— Мальва, — прервал наш неприятный разговор Ракх. — И Закатная река.

Я подъехала к мужчине, и глазам предстал мирный, тихий пейзаж: светлая набережная с высокими худыми фонарями, яркие клёны и пожелтевшими пихты на широкой аллее, а ещё множество лекарственных растений и самых разных роз. Собственно, и меня назвали в честь этого цветка, а Анной звали бабушку.

— Поехали, найдём гостиный двор, — сказал маг. — Передохнём, поедим. Ты с мыслями соберёшься. Потом уже будем искать твою семью.

Я кивнула. В горле было сухо, сердце больно билось о грудную клетку. А вдруг я встречу брата на улице? А если где-то неподалёку гуляют мама с папой?..

Нам повезло — сразу за мостом была таверна, и мы, оставив лошадей у столбов, вошли внутрь.

— Доброго дня славным путешественникам! — тотчас улыбнулся нам хозяин. — Позвольте предложить вам тёплую пищу и кров.

— Добро этому дому, — на осенний лад отозвался Ракх. — Спасибо, мы бы не отказались от еды и комнат.

— Присаживайтесь, — сказал мужчина и показал на круглый стол, застеленный расшитой синей скатертью. — Могу предложить вам похлёбку с королевскими грибами, белым картофелем и сметаной, творожно-черничную запеканку, рыбу в сливочно-чесночном соусе и свежий ягодный морс.

Я прямо услышала, как у Аника заурчал живот, и Ракх, как старший, ответил:

— Благодарю вас, мы будем всё. — Вытащил и протянул мужчине крупную монету. — Если вам не трудно, пожалуйста, принесите ещё обычного сырого мяса для моей птицы, и что-нибудь для лисицы.

— Конечно, господин. Я могу быть вам ещё чем-то полезен?

— Да, пожалуйста, — встрепенулась я. — Вы не подскажите, живут ли в городе Рихдим? Дело в том, что я их дочь… — покраснела и закончила: — Так уж вышло, что мы потеряли друг друга во время эпидемии шмахи много лет назад…

— Старшая Рихдим? — удивился мужчина. Присмотрелся ко мне и широко улыбнулся. — Ну конечно! А я-то думал, почему мне так знакомо ваше лицо! Да, они живут в поместье неподалёку от города, и я могу послать кого-то из работников с радостной вестью о вашем появлении.

Он и не думал сомневаться в правдивости моих слов — наверняка потому, что я была очень похожа на маму. Я поблагодарила хозяина, а тут и чаши для мытья рук принесли. Вскоре показалась кухарка с большим подносом, на котором стояла так любимая многими торговцами посуда из голубой глины. Запах от кушаний шёл дивный, и я, хотя и волновалась, а всё-таки поела с аппетитом.

Однако, когда первый голод прошёл, мне стало не до вкусностей. Я вытерла руки, убедилась, что Кутерьму не обделили, и вышла на воздух, чувствуя, как Ракх проводил меня взглядом.

Совсем скоро я пойму, умею ли ненавидеть. Сколько придётся ждать? Не хотелось удручать ребят своим напряжённым видом, и одновременно хотелось спрятаться в объятьях Ракха. Только он мог защитить меня от боли, подсказать верные чувства. Полагаться на мужчину — так меня всегда учили, но пример отца получился не слишком обнадёживающим… И вдруг вдалеке показалась женщина, которую я просто не могла не узнать. Шла она так, словно никуда не торопилась — наверняка оказалась здесь случайно, разминувшись с работником, который отправился в поместье.

Мама. Постаревшая, но всё равно красивая. На ней было серое платье и плотная бархатная накидка, волосы удерживал серебряный обруч. У меня пересохло в горле, колени подогнулись бы, не держись я за колонну. Я шагнула с крыльца, боясь моргнуть или произнести хоть слово, и мама, ощутив взгляд, посмотрела прямо на меня.

Кругом снова воцарилась тьма, но Ракха не было рядом, чтобы спасти меня. Бывают в жизни мгновения, когда человек остаётся один на один со страхом.

— Рози… — бледнея, выговорила мама. — Боги леса… неужели это ты?

Голос её дрогнул, лицо исказило страдание.

— Мама, — трудно произнесла я. — Привет!

Если бы она обняла меня в этот миг, хотя бы взяла за руку… Но мы были как два призрака — каждая в своём мире и времени. Мама подошла ближе, вглядываясь в моё лицо.

— Розана.

— Я. Вернулась. Просто хотела увидеть тебя… всех вас. Сомневалась, что так правильно, но всё-таки решилась.

Почему она не хотела коснуться меня? Я ведь не кричала, не ругалась, ни в чём её не обвиняла! Мы мучительно долго молчали, глядя друг другу в глаза.

— Мам, почему ты боишься подойти ко мне? — не выдержала я. — Раз я здесь, значит, готова забыть прошлое… то есть постараться, если вы мне поможете.

— Но мы уже забыли его, Рози, — отозвалась она горестно. — Забыли тебя. Я думала, ты никогда не вернёшься.

— То есть ты не хотела моего возвращения?

Мама нахмурилась и отвела взгляд.

— Ты жива и здорова, и это главное. Мои желания не имели значения, решение принимал отец. А он был проницателен, понял, что с твоим мягким нравом, но сильным сердцем, ты справишься с любыми трудностями.

— С его проницательностью можно было и понять, что Арвиго, он же Ноди — та ещё скотина! — вспыхнула я. — И вы, думая, что творите для меня благо, на самом деле принесли самую лёгкую жертву. Мне повезло, что я, такая вся из себя несчастная, даже алчное сердце обогрела! Сама того не ведая, кстати, и потому лишь, что лила по вам слёзы, думая, что осталась сиротой! На каких условиях вы меня продали?

Она взяла меня за локоть и увлекла подальше от входа в таверну.

— Ноди обещал пристроить тебя в хороший дом, забирать часть твоего жалования в уплату долга…

— Думаю, лучше тебе не знать, что он на самом деле планировал сделать, мама. И хотя я действительно работала, но далеко не всегда мне везло. Я почти умерла на улице от голода, когда мой хозяин разорился.

Казалось, её совершенно не тронули мои слова.

— Однако ты справилась. Я сожалею, Рози, но иного выхода не было. Ты спасла нас.

— Вас спасли монеты, — хмуро сказала я.

— К сожалению, красота и деньги очень часто являются единственным средством для достижения цели.

Я как будто смотрела на совершенно постороннего человека, и тьма вокруг продолжала сгущаться. Один из самых моих главных страхов — оказаться ненужной — сбывался.