– Я пересмотрел твои обязанности, Артём. Ярослав ещё слишком зелёный, чтобы работать, как полноценный напарник. Он останется здесь, об этом не беспокойся.

– Это хорошо, но…

– Герман Рудольфович прав, – перебил Дэйв. – Работать со Славой, это всё равно, что работать в одиночку. Поэтому мы обязаны раскрывать дела совместно. Вы и я.

– Что? – возмутился детектив. – Считаете, что я и Слава не справляемся? А то, что мы решили кучу мелких дел, висящих мёртвым грузом на всех? Это что, пустяк?

– Послушай, Артём. В этом нет ничего плохого. Ты больше не обязан нянчится с ним один.

– Я не нянчусь с ним. Он полноценный напарник! – почти рыча возразил Эстер, сжимая кулаки.

– Нет, ты не понимаешь…

– Чего не понимаю? Того, что этот лис, – Артём кивнул в сторону Дэйва. – Продвигает вам свои идеи, а вы идёте у него на поводу?

– Я бы попросил тебя соблюдать приличия и субординацию, Арти, – жёстко ответил шеф, уязвлённый тем, что его перебили. – Роук беспокоится о твоём здоровье, поэтому предложил внести изменения, как можно скорее. Работать с новичком трудно, а твоё измотанное состояние очень беспокоит меня.

– Я в порядке.

– Ты понимаешь, что это сказывается на продуктивности, за которую я сейчас воюю? Понимаешь? – грубым голосом повторил Герман, кашлянув в кулак. Он направил свой пухлый указательный палец прямо на детектива, грозно тряся им в воздухе. – Ты не можешь работать с ним, как раньше.

– Значит я буду работать один.

– Послушай себя, Артём. Ты несёшь нелепицу. Что тебе мешает начать работать с Дэйвом? Боишься, что всё снова повторится? Почему упрямишься?

– Повториться? Что за чушь! – прошипел Эстер, начиная медленно закипать.

– Не знаю, Арти, что с тобой такое, но ты очень расстроил меня. – Герман смягчил тон и откинулся в кресле, с лёгкой грустью посмотрев на органайзер на столе.

– Может, детектив Эстер боится, что мы хотим таким образом его понизить? – скромно высказалась Сумико, напоминая о своём присутствии.

– Правда, – усмехнулся шеф. – Или ты боишься растерять хватку, когда рядом сильный помощник?

– Растерять хватку?

– Ну, знаешь, когда рядом с тобой кто-то более опытный и смышлёный, то начинаешь где-то лениться и…

– Растерять хватку? – возмущённо повторил детектив, снова перебивая Германа. – Хорошо, окей.

Детектив схватил со стола начальника утреннюю газету, такую же, какую читал Ярослав, чтобы найти там нужную новость.

– Что вы делаете? – поинтересовался Дэйв, заглядывая коллеге за плечо.

– Я докажу, что вы все неправы. Вот, смотрите, – ткнул пальцем Артём. – Спорим, что я решу это дело в одиночку?

Герман нахмурил брови, стараясь игнорировать вспыльчивость своего подчинённого, и внимательно прочитал заметку о мальчишке. Он потёр щетину, после чего откинул газету в сторону.

– Послушай меня, не горячись.

– Нет, давайте поспорим. Вы говорите, что я боюсь растерять хватку и что я хуже стал работать, – Эстер повернулся к рыжему. – Так вот, я возьму и докажу, что это не так. А? Как вам такой расклад?

– Это не наш район, Арти. Да и вообще, это несерьёзно.

– Ещё как серьёзно! – твёрдо возразил детектив. Отсутствие сна дурно сказывалось на способности мыслить здраво, поэтому он едва ли мог контролировать свои действия.

– Артём, послушай себя. По-твоему, это всё просто? Как взять учебник по математике и решить задачу со звёздочкой, чтобы тебе сказали, что ты молодец? Это смешно.

– Ну раз мне больше не верят.

– Я верю. Я даже могу предположить, что ты знаешь этих людей или случай, раз так активно пытаешься доказать свою правоту.

– Нет, это дело мне неизвестно, я взял его наугад.

– Смерть человека – не шутки. Мало кому удаётся найти разгадку так быстро. Не думай, что ты способен на всё, Арти.

– Я не шучу. Я раскрою это дело за трое суток.

– Боже, – закрыла рукой рот обескураженная Сумико.

– Ты не в себе. Иди проспись Арти, – отмахнулся Герман, уставший спорить, что бывало с ним редко.

– Я докажу вам, что я способен это сделать один, раз вы говорите, что Слава мне не помощник и я не могу потянуть его.

– Уходи, Арти. Уходи. Ты не понимаешь, что говоришь. Не заставляй меня злиться на тебя и ругаться с тобой. Уходи.

– Через три дня я принесу отчёт. Вот увидите.

Гордо задрав нос, детектив громко хлопнул дверью и вылетел из кабинета, как ошпаренный. Мысль о том, что Дэйв решил сыграть за его спиной в заботливого коллегу, воспользовавшись моментом, заводила настолько сильно, что внутри детектива открылось второе дыхание, вытеснив собой сонливость. Ненависть к рыжему была непонятна Герману, видящему перед собой перспективного сотрудника, на которого можно положиться, но Артём знал, что Роук не так великодушен, как считали многие. Узнав о его подлых методах допроса и беспощадного устранения конкурентов, в погоне за личной выгодой и желанием утолить жажду власти и тотального контроля, детектив скоро осознал, насколько опасным может оказаться тесное общение с этим человеком.

Роук, в отличие от детектива, всегда работал исключительно с криминальными и особо тяжкими случаями, что уже говорило о его некоторых взглядах на мир. Он даже мог бы работать с бывшим напарником Артёма, с которым хотели работать многие, если бы тот не углядел в мальчишке больше таланта и перспектив, чем в рыжем. К тому же, работать с кем-то в паре означало знать о нём всё: его семью, друзей, личную жизнь и тайны. Артём не мог допустить вторжения Дэйва в своё личное пространство, зная, как он с лёгкостью сможет взять его под контроль, полностью лишая воли и каких-либо свобод. Ему хватило ума узнать все подробности от бывших коллег рыжего, которых он не стеснялся обличать в порой надуманных делах, полностью и безвозвратно лишающих значка. И пусть детектив не цеплялся за свою работу мёртвой хваткой, но некоторые нелицеприятные факты о себе ему хотелось бы скрыть, чтобы не закончить жизнь запертым в четырёх стенах.

«Чёртов мерзавец! Не на того напал, я так просто тебе не сдамся!»

Синий автобус плавно наклонился на правый бок, открывая пассажирам двери, пока мужской голос объявлял название остановки. Артём сидел в самом хвосте возле широкого окна, почти забившись в угол, изредка поглядывая на новые лица в салоне. Хмурые тучи в небе предвещали дождь, из-за чего покидать насиженное место не хотелось.

«Кажется, что я вчера всё же перегнул палку. Что, если я не смогу так быстро раскрыть это дело? Тогда мне придётся работать с Дэйвом сутки напролёт, хотя шеф всё равно ничего не обещал… Чёрт! Знать бы какой отдел взял это дело, чтобы сразу все материалы получить… Эх, надо было идти домой и спать, а не сидеть над теми бумажками из-за которых я как пьяный пошёл к шефу и поругался с ним. Идиот! Кто тебя за язык тянул, а?»

Артём ударился головой о стекло пару раз, как бы наказывая себя, после чего задумчиво посмотрел на проезжающие мимо машины.

«Нужно сосредоточиться и подумать о деле. Подумать о том, почему пацан мог спрыгнуть и почему его тела не оказалось на месте. Думать о том, кто мог подтолкнуть его к этому. Думать о тех бедных девушках, которые погибли, не помня себя, потому что в здравом уме нельзя так резко захотеть уйти на тот свет под всеобщие аплодисменты. И параллельно думать о падении… Как та девушка из цирка. Она же ходила по канату, уверенно могла сохранять равновесие, контролируя своё положение на колесе обозрения, упав в нужный момент. Погодите, – детектив замер, загадочно шевеля пальцами в воздухе. – Она умерла от падения, но она контролировала этот процесс. Значит… Девушка, которая хотела стать моделью, умерла куклой, потому что их наряжают словно кукол. А танцовщица сгорела. Сгорела в огне испанских страстей, в танце. Студентка биологического умерла в саду, в одежде богини, как её представляли греки. Выходит, что все они умирают согласно своему роду деятельности. Это значит, что тот, кто виновен в их гибели, знает, чем они занимаются. Для создания образа нужно время, а это указывает на то, что жертвы не выбираются спонтанно. За ними следят, их готовят. В одиночку такое сложно делать, нужно быть очень подкованным, чтобы и следить, и шить, и создавать свои наркотики. Либо это долгий процесс подмешивания препарата, а значит должен быть контакт. Такое возможно, если действительно посещать какой-то кружок или типа того. Да, да, да».